Бедная Настя. Книга 4. Через тернии – к звездам - Елена Езерская

— Будь ты проклят, исчадие ада, отпрыск мерзкого рода! — простонала Долгорукая, захлопнув дневник Лизы. — И не думай, что это сойдет тебе с рук! Ты ответишь за все, как и твой отвратительный батюшка — сгоришь в аду, но прежде муки адовы пройдешь на Земле! Я клянусь — честью своей дочери клянусь, ты мне заплатишь, за все заплатишь, негодяй!

— Что случилось, Маша? — испуганно спросил князь Петр, глядя на жену.

Долгорукая вошла в его кабинет, бледная как смерть, она нетвердо стояла на ногах, и глаза ее лихорадочно блестели.

— Лиза пропала, — страшным голосом сказала Долгорукая. — Ее больше нет.

— Откуда такие мысли? — растерялся князь Петр.

Он встал и, хромая, подошел к жене, предлагая ей руку, чтобы поддержать. Мария Алексеевна покачнулась, но руки не приняла — она двигалась, словно в забытьи, и с отсутствующим видом смотрела по сторонам.

— Она умерла, — прошептала Долгорукая, — он довел ее до греха.

— О ком ты? Маша, да очнись же! — князь Петр взял жену за плечи и слегка встряхнул, желая привести ее в чувство.

— Оставь меня! — закричала она. — Ты — такой же, как и он! Это вы виноваты! Вы убили мою девочку!

— Маша, что ты такое говоришь?! — голос изменил князю — предательски дрогнул и захрипел.

— Ты, он! Вы все! — не унималась Долгорукая. — Ты предал ее, променяв на крепостную девку! И он — он тоже бросил ее ради крепостной актерки! Вы — гадкие, грязные, я ненавижу вас!

Князь Петр понял — у жены начиналась истерика, и иного способа остановить поток брани и оскорблений не было. Он резким движением повернул княгиню к себе и ударил по лицу. Ее голова дернулась, как тряпичная, и на мгновение Долгорукая потеряла сознание, упав ему на руки. С трудом подтянув тело жены до кресла, князь Петр усадил ее поудобнее и достал из ящичка стола пузырек с нашатырем. От его резкого аромата княгиня очнулась и открыла глаза.

— Наконец-то ты пришла в себя, — сдержанно улыбнулся ей князь Петр. — А теперь, дорогая, объясни, почему тебе пришла в голову такая бредовая мысль, будто Лиза лишила себя жизни.

— Он обманул ее, — тихо проговорила Долгорукая, — он был с ней и бросил ее.

— Кто? — нахмурился князь Петр.

— Твой любимчик Корф! — зло воскликнула Долгорукая, окончательно приходя в себя. — Он соблазнил твою дочь и потом прогнал, как простую девку! Попользовался и вышвырнул на улицу, как ненужный хлам!

— Этого не может быть! Ты сошла сума!

— Нет, это ты, как идиот, защищаешь эту семейку негодяев и развратников!

— Да кто тебе сказал…

— Она сама! Я читала ее дневник! Корф обманул Лизу, и она больше не хочет жить! Ее надо найти, ее надо спасать! — Долгорукая попыталась подняться, но силы оставили ее.

— Если это правда, — сказал князь Петр, удерживая ее в кресле, — то я сам разберусь с бароном. Сейчас же поеду к нему и выясню все обстоятельства этого дела.

— Я поеду с тобой!

— Нет, — покачал головой князь Петр. — Андрей оговорил с Корфом условия твоей свободы, и одно из главных — наше обещание, что впредь ты не ступишь на порог его дома ни при каких обстоятельствах. Он не желает больше видеть тебя…

— А я желаю! — перебила мужа Долгорукая. — Я хочу плюнуть ему в лицо, я его растерзаю!

— Маша! — прикрикнул на нее князь Петр, и под его взглядом Долгорукая осела и ушла в себя. — Возможно, это всего лишь недоразумение. Ты же знаешь — девичьи фантазии…

— Она ушла, — Долгорукая подняла на мужа глаза, полные слез. — Ее нет дома второй день. Никто не знает, где она.

— Ты говорила с Татьяной? — строго спросил князь Петр.

— Она ничего не знает, и сама испугалась.

— Хорошо, покажи мне этот дневник. Я имею право знать, что произошло…

Прочитав последнюю запись, князь Петр велел Дмитрию запрягать карету и пошел переодеться. Когда он вернулся в кабинет, Долгорукая недобро усмехнулась — она давно не видела мужа одетым официально, при всех регалиях, так, будто он собирался ко двору.

— Я приказал Дмитрию снарядить поиск, — сухо сообщил жене князь Петр, — а после намерен заехать в уезд и подать заявление об исчезновении Лизы.

— После чего? — уточнила Долгорукая.

— После разговора с Владимиром. Он должен ответить мне на несколько вопросов. И, смею заверить тебя, разговор этот будет не из приятных…

— Куда это папенька отправился? — удивилась Соня, выглядывая из-за плеча Татьяны, не позволявшей ей выйти из гостиной в коридор. — И что за суета? Зачем Дмитрий мужиков собрал?

— Лизу искать будут, — хмуро ответила Татьяна. — Говорят, барышня опять сбежала.

— С чего ты взяла?

— Так Лизаветы Петровны, почитай, второй день нет.

— А когда ты ее в последний раз видела?

— Да я не видела ее после того, как та женщина приходила, — кивнула Татьяна, словно что-то припомнив.

— Какая женщина? — вздрогнула Соня.

— Красивая, в цветном платке. Ее еще Дмитрий за порог выгонял, а она все кричала, что никому свою Настю не отдаст.

— Господи! — воскликнула Соня. — Это она!

— О чем вы, барышня?

— Танечка, милая, — заволновалась Соня, — помоги! Мне надо срочно в имение Корфов попасть, князя Репнина предупредить. Лиза не ушла из дома — ее похитили!

— Да за что же?! — всплеснула руками Татьяна.

— Это я виновата, — путаясь, торопливо принялась объяснять Соня. — Эта женщина искала свою дочь, а Лиза вообразила, что она — она и есть. А я ей все рассказала, и она сюда пришла…

— Да погодите вы, Софья Петровна, — остановила ее Татьяна, — что-то я совсем запуталась — ее, она! Голова кругом идет. Давайте я Никиту позову, он на санях — мигом вас к Корфам домчит. Вы там все господам и объясните. Они умные, поди, разберутся.

— Хорошо, — кивнула Соня, успокоенная ее ласковым и тихим голосом, хотя на душе у нее скребли кошки.

Нет-нет, это не совпадение, думала она, когда Никита с веселым гиком подбодрил лошадку к бегу. Все сходилось — Лиза, возомнившая себя пропавшей Анастасией, эта женщина, приходившая искать свою дочь в их доме, и это странное исчезновение…

Соня была почти уверена — женщина увела Лизу, ведь она сама подтолкнула ее к этому, рассказав о сомнениях своей сестры. Именно она невольно стала причиной исчезновения Лизы, но сознание того, что вышло все случайно и не по злому умыслу, не принесло ей покоя…

* * *

На повороте к имению Владимир нагнал карету Долгоруких и с седла поклонился прильнувшему к окну князю Петру, который немедленно подал кучеру сигнал остановиться и жестом дал понять Корфу, что просит его последовать его примеру. Владимир удивился, но вежливо кивнул в знак согласия.