Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующую репетицию не пришел Лев Дуров, захворал. Я «подчитал» за него роль министра, взяв этакую демоническую тональность. Опять всем понравилось. И когда на очередной репетиции обнаружилась очередная актерская недостача, я прочитал роль врача, сделав его сухим скандинавом с заметным прибалтийским акцентом.
После репетиции Валера Золотухин сказал:
– Слушайте, а зачем нам нужны лишние исполнители? Здесь пять эпизодических персонажей, пусть Долинский всех их один и сыграет.
Трушкин почесал затылок: ему, мол, нужно переспать с этой мыслью. Переспав с ней, он на следующий день заявил, что эти пять персонажей на сцене друг с другом не встречаются, а в некоторых сценах лишь, что называется, сталкиваются в дверях – один уходит, другой заходит, – так что идея вовсе не дикая, к тому же позволит серьезно сэкономить, что для антрепризы дело не последнее. Сказано – сделано. Отыграв сцену слуги, я вылетал за кулисы, за несколько секунд буквально на ходу переоблачался в костюм лорда и степенно выходил на сцену. Таким же образом я переодевался в датского посланника, врача и еще в кого-то. Трудность заключалась даже не в необходимой скорости переодевания – тут мне помогали. Но за те же секунды надо было перепрыгнуть не только из костюма в костюм, но и из характера в характер, то есть перевоплотиться, полностью изменить манеру двигаться и произносить текст, иначе лорд мог заговорить у меня с выраженным еврейским акцентом. Но вроде бы получалось, нравилось и режиссеру, и моим партнерам.
Работали каждый день, была зима, помещение, где мы репетировали, очень плохо отапливалось, мы часто не снимали пальто и шапки. Но работа кипела. Ко времени были готовы сложнейшие декорации, костюмы.
Премьера состоялась на сцене театра имени Вахтангова и прошла блестяще. Соломин и Золотухин просто плели кружева, заставляя зрителей смеяться и плакать. Чудесно были исполнены женские роли. Постановка яркая, смелая. Зал в конце спектакля буквально скандировал. И критика тоже приняла «Шалопаев» на ура. Не хочу показаться нескромным, но все же не удержусь и приведу мнение замечательного театрального критика Бориса Юрьевича Поюровского, который сравнил мои прыжки из роли в роль с виртуозными перевоплощениями великого Аркадия Райкина.
С Виталием Соломиным, удивительным актером и прекрасным человеком, я познакомился в восьмидесятые годы – вместе снимались в фильме «Зимняя вишня – 2», где он играл главного героя, а я его друга ловкача и плута Бруевича. Снимал фильм Игорь Федорович Масленников, талантливейший режиссер и очень добрый, компанейский мужик. (Перечитал последние фразы и смутился: сколько в ней хвалебных эпитетов. Но ведь все правда!)
Снимались мы в Питере, в Париже и еще в каком-то малюсеньком французском городке, забыл его название. Времена были голодные, и Игорю Федоровичу его друзья позволили жить и снимать в своем доме, находившемся в этом чудном «кукольном» городке. По фабуле фильма дом получает в наследство герой Соломина. В общем, двойная экономия: на гостинице и на съемочной площадке.
Когда уже заканчивали снимать, настоящие хозяева дома устроили застолье во французском стиле. Мы-то привыкли к картошечке, селедочке, ухе, жаркому и чтобы водочки было вволю. А гостеприимные хозяева выставили несколько бутылей вина в плетеных корзинах да десяток сортов сыра на огромной деревянной доске. Еще были гроздья винограда, грецкие орехи. Потрясающий натюрморт, но, увы, не для меня. Я чистосердечно признался Виталику, что вина, к сожалению, не пью, сейчас бы водчонки…
– Ладно тебе, – говорит Соломин. – Не подали водку, так попей винца…
– Да не могу, у меня на вино и на все, что связано с перебродившим виноградом, жуткая аллергия.
– А ты попробуй! Чует мое сердце, что на это никакой аллергии у тебя не будет.
Я попробовал. Выпил стаканчик, другой, третий, плеснул из другой бутыли – никакой аллергии!
Потом мудрый Виталик Соломин сделал квалифицированное медицинское заключение:
– Знаешь, почему обошлось без аллергии? Потому что раньше ты пил не сухое вино, а мочу. А теперь пьешь настоящее. Запомни, на хорошее настоящее сухое вино никакой аллергии нет и быть не может.
Не скажу, что после этого у меня пропал вкус к водочке и селедке с картошкой. Отнюдь. Но и вино, разумеется настоящее, меня больше не пугает. Спасибо тебе, Виталик…
О работе с Виталиком в «Шалопаях, или Кине IV» я уже рассказал. Так вот, проходит какое-то время после премьеры, и у меня раздается звонок из некой продюсерской компании. Дама-продюсер предлагает мне роль в знаменитой «Мышеловке» по Агате Кристи. Ставит спектакль Виталий Соломин. Я, естественно, интересуюсь: какую роль?
– Владимир, если вы свободны, приходите завтра на репетицию, там обо всем и поговорим, – уклончиво отвечает дама.
На следующий день ровно в два я был на репетиционной площадке. Виталий встретил меня очень приветливо:
– Привет! Как жизнь? Пьесу прочел? Правда, грандиозно? Кого бы хотел сыграть?
Я состроил «умняк» – будто обдумываю, какую роль выбрать, – и только открыл рот, как он с хитрой улыбкой прервал меня:
– Не мучайся! Все равно не догонишь. Я хочу, чтобы ты сыграл миссис Бойл. Ну как?
Я был ошарашен. Серьезный психологический детектив, годами игравшийся на десятках сцен мира, и вдруг в драматической женской роли – толстый мордастый мужик! Ведь это не водевиль, не комедь.
– В том-то и вся фишка, – окончательно развеял мои сомнения Виталий. – Никаких кривляний: тетка с абсолютно мужским характером. Баба-мужик.
Мне ничего не оставалось, как согласиться. Конечно, после первых же слов, прочитанных мной на репетиции: «Я Бойл. Я миссис Бойл!..» – все партнеры полегли со смеху, но постепенно привыкли. Естественно, что в роли, несмотря на всю драматичность детективного сюжета, появился определенный комизм. Да и весь спектакль во многом решался гротескно. В общем, играя эту даму, я получал огромное удовольствие, а по реакции зрителей чувствовал, что они тоже приняли нашу игру.
Потом я спросил у Виталика, как ему пришла в голову светлая мысль пригласить меня на эту роль. И узнал, что до моего приглашения в «Мышеловку» миссис Бойл репетировала блистательная Инна Ульянова, но у нее некстати возникли проблемы, мягко скажем, со здоровьем. Режиссеру надо было как-то выходить из положения, иначе выпуск спектакля откладывался на неопределенное время. И вот ночью в постели его жена Маша сказала: «Да чего ты мучаешься? Сам же после репетиций «Шалопаев» заявил, что Долинский может сыграть все. Вот и пригласи его». Виталий последовал Машиному совету. Режиссеры, слушайтесь своих жен!
На четвертом-пятом спектакле, когда мне пришлось уехать на гастроли, на роль миссис Бойл ввели яркую характерную актрису Марину Голуб…
Написал это имя и вновь, который уже раз, испытал щемящее чувство утраты. Мы, моя тогда еще будущая жена Наташа и я, познакомились с Мариной в театре «Шолом», где какое-то время играли вместе. И потом не теряли друг друга из виду. Я снимался с ней в сериалах, дружески общался на «Кинотаврах», внимательно следил за ее актерским взлетом вплоть до достигнутых ею вершин в чеховском Художественном: Васса Железнова, королева-мать в Гамлете. Это были бы не последние ее вершины, знаю. Но ее сбили на взлете.
После трагедии о Марине Голуб, кажется, сказано все. Добавлю, что я всегда восхищался ее могучей энергетикой: человек-электростанция ярких эмоций, молний любви к жизни, неуемного актерского тщеславия, без которого актер не актер. А как эта добрая, славная еврейская женщина сумела воплотить истинно русский характер в «Семеновне»! А какой искрометно веселой она была в «Девчатах»!
Сбили на взлете…
«Мышеловка» свела меня с двумя людьми, которые плотно вошли в мою жизнь. Это Лариса Гузеева и Петр Белышков.
Ларисой я был очарован еще с ее кинодебюта в «Жестоком романсе». Когда мы познакомились и коротко «обнюхались», то сразу поняли: в чем-то мы очень родственные души. Пожалуй, за всю свою театральную жизнь я не встретил человека, более трепетно относящегося к сцене, чем Лариса. Большого театрального опыта у нее не было, но это компенсировалось неподдельной и полной душевной отдачей в исполнении любой роли.
В «Мышеловке» у нее роль сложная, по-настоящему драматическая, да нет, просто трагическая. Лара натурально бледнела и краснела на сцене. Плакала живыми слезами и чуть не теряла сознание от подлинности переживаний. Если кто-то стоял за кулисами и отвлекал ее, она обижалась и делала замечания. Часто они относилось ко мне. В конце первого акта миссис Бойл убивают, и я оставшуюся часть спектакля и до поклонов маялся скукой, бродил по закулисью, подсматривал за происходящим на сцене, не без юмора «оценивая» игру своих коллег. После одной моей репризы Лара подошла ко мне, отвела в сторону и сказала: «Вован, если не хочешь поссориться, не мешай мне! Очень тебя прошу». Я клятвенно пообещал, что во время своих сцен она меня за кулисами не увидит.
- Записки нового репатрианта, или Злоключения бывшего советского врача в Израиле - Товий Баевский - Биографии и Мемуары
- На сцене и за кулисами: Воспоминания бывшего актёра - Джером Джером - Биографии и Мемуары
- Публичное одиночество - Никита Михалков - Биографии и Мемуары
- Арт-пасьянс - Владимир Качан - Биографии и Мемуары
- Записки актера Щепкина - Михаил Семенович Щепкин - Биографии и Мемуары / Театр
- Свидетельство. Воспоминания Дмитрия Шостаковича - Соломон Волков - Биографии и Мемуары
- Таганский дневник. Кн. 2 - Валерий Золотухин - Биографии и Мемуары
- Queen: The Definitive Biography - Лора Джексон - Биографии и Мемуары
- Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра - Петр Люкимсон - Биографии и Мемуары
- Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью - Брет Уиттер - Биографии и Мемуары