Медовая сказка для попаданки - Мария Славина

я таки выбралась на улицу и прогулялась по саду.

Ну, что сказать красиво и богато, и ухаживал за этим явно не один садовник. Во дворец я возвращалась, довольно улыбаясь и чуть ли не вприпрыжку. Отчего не заметила в дверях увешанную украшениями девушку — одну из наложниц. Я буквально влетела в неё с разбегу, заставляя все её побрякушки всколыхнуться и загреметь.

— Улыбаешься? — спросила она как-то зло. — Не думай, что это надолго. Такие, как ты, ему быстро надоедают.

Я не стала рассказывать ей, что причина моей улыбки была никак не связана с падишахом.

— Видимо, судишь по себе, — бросила ей в ответ и прошла мимо, не дожидаясь очередного оскорбления. Да уж, требуя отдельные покои, я была абсолютно права.

У моей комнаты меня уже дожидалась одна из служанок, она поклонилась и сообщила радостно:

— Хорошая новость, госпожа. Его величество падишах велел выбрать вам наряд и искупать вас к вечеру.

Подумаешь, купание… И чего она ему так обрадовалась? Но лучезарная улыбка служанки заронила в мою душу зерно сомнения. А о простом ли купании шла речь?

Глава 3

Что ж, купание оказалось хоть и простым, но тщательным: поливали водой, тёрли мочалками и натирали маслами. Едва мои волосы успели высохнуть, как их начали завивать и укладывать в незамысловатую, но всё же причёску. Терпения моего едва хватило на эту тщательную помывку.

Когда меня вернули в комнату, передо мной на кровать положили откровенный наряд и торжественно заявили:

— Когда ты войдёшь в покои его величества, он будет сидеть на кровати. Опустись перед ним на колени и целуй ноги его, ибо он оказал тебе честь. Много девушек мечтают провести с ним ночь.

Ясненько. Вот зачем они так старались.

— Ну, раз так много желающих, не буду толпиться вместе с ними, — сообщила, гордо бросая наряд на ширму. — Передайте его величеству падишаху, что этой ночью он может выбрать кого-нибудь ещё.

Я же не вещь какая, чтобы меня принеси-подай, потом ляг-целуй. Да ещё и ноги. Не для того я прыгала в бассейн.

Читавшая мне наставление женщина в почтенных летах округлила глаза и охнула, силясь что-то ответить.

— Не пой-ду, — повторила я, усаживаясь на кровать.

— Неблагодарная, — пропыхтела наставница, — падишах узнает, как ты отнеслась к его милости, и велит тебя выпороть. Будет наука, — на этих словах она хлопнула дверью, оставляя меня и не пригодившийся наряд в одиночестве.

Она ушла, а вот мысли о возможной порке остались. Такое в мои планы никак не входило. Но и ублажать всяких падишахов я не собиралась. Подумаешь богатый красавец, о котором мечтает целый гарем женщин. Тоже мне дамский угодник.

И подарки свои может забрать.

Я бросила взгляд на украшенное бисером платье с неприличными вырезами и фыркнула от обиды. Вот тебе и волшебная сказка…

Только я уверилась в правдивости моей теории о зависимости непорядочности мужчины от его красоты, как из коридора послышались голоса. Дверь распахнулась под громкое: «Его величество падишах Селим четвёртый!» — и в комнату вошёл виновник моего дурного настроения. За ним подоспели слуги с подносами, на которых лежали фрукты и сладкое. Они принялись торопливо выставлять на стол тарелки с едой.

— Оставьте нас, — велел падишах. В его голосе не слышалось гнева, но было заметно беспокойство и даже печаль. — Отчего ты не захотела увидеть меня? — спросил он, когда мы остались наедине. — Разве я обидел тебя? Или тебе не понравился мой подарок?

Что кривить душой, подарок был хорош. Даже думать страшно, сколько он стоил. Но я не считала это поводом стелиться к ногам дарителя.

— Ну, почему сразу не понравился? — пожала плечами. — Просто… подарки они же делаются от души, а не с какой-то целью. Правда ведь?

— Конечно, от души, — заверил он, присаживаясь рядом.

К аромату фруктов, витавшему в комнате, прибавились пряные нотки. Я невольно вдохнула глубже, и падишах, до этого расстроенный, улыбнулся.

— Мой ангел, почему ты сторонишься меня? — спросил он, поглаживая меня пальцами по щеке. От его прикосновения, лёгкого, но приятного, меня бросило в жар. — Стоило мне увидеть тебя, — продолжил он, — и звёзды померкли, солнце потускнело, только ты сияешь ярче любого светила. Не отталкивая меня, Мелек. Мой ангел, — его пальцы нырнули в мои волосы, пуская очередную волну мурашек по телу.

Голос падишаха, бархатный и глубокий, убаюкивал и завораживал, а пальцы, до этого едва касавшиеся щеки, переместились к губам.

— Я хочу вновь испить их сладость, — прошептал Селим, придвигаясь ближе и замирая в паре сантиментов от моих губ.

Сердце забилось быстрее, и приятные мурашки сменились трепетом предвкушения. Почему он остановился?

Подалась вперёд, преодолевая разделявшие нас сантиметры, и прильнула в неуверенном, будто первом, поцелуе. Селим нежно провёл языком по моим губам, пробуждая дремавшее во мне желание. Нестерпимо хотелось прижаться ближе, позволить этим сильным рукам снять с меня расшитый халат, коснуться кожи и раздуть это маленькое, неуверенное пламя в настоящий пожар.

Глава 4

Будто угадывая моё желание, Селим, не прерывая поцелуй, потянул за завязки халата и блаженно выдохнул, когда холодная шёлковая ткань скользнула вниз, задевая горошинки моих сосков.

Его пальцы нежно коснулись моей шеи, медленно проделали путь до ключиц и, будто играя, начали обводить ореолы, не касаясь вершинок. По телу пробежала томительная дрожь. Мне хотелось его прикосновений. Я желала их, как жаждущий путник желает глоток воды. Эта мука была невыносима.

— М-м, — сорвалось с губ, и Селим, отзываясь, припал к моей груди губами.

Я выгнулась навстречу, открываясь и забывая о сомнениях.

Он скользнул рукой вниз, раздвигая мои бёдра и прижимаясь твёрдым пахом к средоточию удовольствия. Ответом ему стал мой приглушённый стон. Впервые меня так распаляло ощущение мужского желания. Он хотел меня.

— Ангел мой, — шептал он, то прижимая меня крепче и вдавливая в кровать, то слегка отстраняясь, чтобы вновь прижаться и запустить волну удовольствия.

Мои бёдра сами двигались ему навстречу. Хотелось стащить с него брюки, позволить ему больше, но я не решалась. Боялась разрушить эту магию.

Его дыхание стало рваным, а движения частыми. То целуя шею, то прикусывая её, он выбивал из меня стон за стоном. Голова наполнилась приятным маревом, а пальцы отчаянно цеплялись за простыни.

Несколько финальных рывков, мой несдержанный крик, и мир рассыпался на сотни блестящих осколков.

Селим опустился рядом со мной на кровать и приобнял. Я прижалась к его груди, желая продлить этот миг единения.

— Ты наполнила мой дворец жизнью, а меня — счастьем, — прошептал он. — Твои губы, — легонько коснулся