Пленники земли - Мануил Семенов

– Эх, вы, следопыты! Завели вчера всех в тупик. Уж лучше бы не брались.

– Я не Фенимор Купер, – отшучивался Нормаев. – Это он умел водить своих героев по лесным чащам. А у нас, в Калмыкии, куда ни взглянешь – кругом степь, куда ни поедешь – везде дорога!

– Да и тут троп не мало! – крикнул шедший впереди Кочетов. – Смотрите!

И действительно, тропинка расходилась в разные стороны. Пришлось разделиться на группы. Условились через два часа собраться опять на этом месте…

Владимир Иванович с Кочетовым, Лена с Наташей вернулись ни с чем – пути дальше не было. Стали ждать Нормаева и Санина. Прошло около часа. Наконец за деревьями показался Костя, за ним – Михаил. Но в каком виде! Без кепок, с поцарапанными лицами, в грязи.

Ребята сообщили неутешительную весть. Тропинка, по которой они шли, исчезла совершенно неожиданно. Решив во что бы то ни стало найти ее продолжение, они облазили все вокруг в радиусе добрых двух километров. Несколько раз попадали в какое-то болото и, будучи не в силах пробиться сквозь чащу, отступили.

Усталые и недовольные, возвращались путники домой. У всех на душе лежало тяжелое раздумье. Сумеют ли они здесь сделать что-нибудь? Оправдают ли доверие Академии и университета?

Когда ехали, думалось, что дело пойдет легко и быстро. Но тайга оказалась закрытой на прочный замок.

Всех смущало какое-то таинственное исчезновение таежных троп. Кто проложил их?

Почему они пропадают совершенно неожиданно?

Новая загадка

Безрадостные дни переживала фактория. Снова и снова уходили в поиск участники экспедиции. И всякий раз их попытки проникнуть в глубь тайги ни к чему не приводили.

Владимир Иванович подолгу просиживал над картами, десятки раз перечитывал скудную литературу о сибирском метеорите, а по утрам, взобравшись па вышку, часами разглядывал окрестность в полевой бинокль.

И все-таки вылазки в тайгу проводились ежедневно. Теперь в них участвовали только Кочетов, Нормаев и Санин. Доцент Кочетов, неутомимый и деятельный, внушал ребятам бодрые мысли. Рано утром он поднимал Костю и Михаила и, наскоро позавтракав, уходил с ними в тайгу. До поздней ночи бродили они, силясь пробиться вглубь. Еле заметные тропы заводили их в непролазные чащи, в топи, в непреодолимые ущелья и там пропадали. Путешественники часто по нескольку часов кружили на одном месте; обнаружив это, вконец изможденные, они покидали коварную тропу.

Несколько раз пытались идти напрямик, сквозь заросли. Но тайга есть тайга.

Сотрудники фактории с большим сочувствием относились к неудачам экспедиции.

Иванов несколько раз порывался пойти с разведчиками, но трезвый и рассудительный товаровед все время его останавливал: приближался сентябрь, нужно было готовиться к началу охотничьего сезона. Сам Тропот, который, по свидетельству заведующего факторией, изредка ходил на охоту и, очевидно, должен был знать окрестности, уже десятый день жаловался на зубную боль и, естественно, ничем экспедиции помочь не мог. Он, правда, подавал советы, но что объяснишь новичкам, впервые попавшим в тайгу.

Все эти дни Лева Переплетчик колдовал над радиопередатчиком. Несмотря на все усилия, он никак не мог установить связь с Красноярском. А это сейчас было просто необходимо: самолеты почему-то не прибыли до сих пор.

Наконец, однажды в полдень в дом, где разместилась экспедиция, вбежал взволнованный Лева и закричал во все горло:

– Владимир Иванович, ребята! Красноярск заговорил!

Все мигом собрались у радиоаппарата. Лева звонко кричал в микрофон:

– Алло! Алло! Говорит фактория Лесная! У микрофона профессор Блюмкин и члены экспедиции. Отвечайте, слышите ли вы меня? Перехожу на прием!

– Красноярск вас слушает… Просветлевший Владимир Иванович шагнул к микрофону и торопливо заговорил:

– Говорит Блюмкин. Почему до сих пор не вылетели самолеты? Работа наша может сорваться. Мы провели несколько разведок, но без результата. Без самолета мы не выполним задание.

Красноярск отвечал:

– Самолеты были задержаны для выполнения срочного задания. Сегодня утром к вам вылетел гидроплан, пилотируемый летчиком Махоткиным. Завтра на другой машине вылетает пилот Бабочкин.

И тут же, как бы подтверждая сообщение из Красноярска, в воздухе показался гидроплан. Он сделал круг над факторией и, развернувшись, пошел на посадку. Все бросились к берегу. Лева, сматывая шнур, кричал в микрофон:

– Говорит радист Переплетчик! Самолет, посланный вами, садится на реку! Горячее спасибо от всей экспедиции! Передачу прекращаю…

На другой день состоялась первая воздушная разведка. Так как самолет был двухместный, то с пилотом полетел один Владимир Иванович.

Вздымая каскады брызг, гидросамолет взлетел над рекой и стал набирать высоту.

На запад и юго-запад от фактории виднелись одинокие становища оленеводов-эвенков, у дымящихся чумов паслись оленьи стада. В северном и северо-восточном направлениях, куда неоднократно стремилась проникнуть экспедиция, тянулись сплошные леса. Здесь нигде не было видно ни малейших признаков человеческого жилья.

– Пойдем в этом направлении! – махнув рукой на северо-восток, прокричал Владимир Иванович летчику. – Будьте внимательны!

Местность тут напоминала гигантскую воронку, окруженную с запада грядою гор. В глубине долины курилась непонятная дымка.

– Что за черт, мерещится мне, что ли? – пробормотал Махоткин, протирая очки и пристально всматриваясь вперед.

– Профессор, смотрите прямо перед собой, – проговорил он в трубку телефона. – Что вы там видите?

– Вижу туман, хотя это и невероятно, – удивленно отвечал профессор. – Ведь солнце-то печет вовсю. Откуда же быть туману?

Махоткин пожал плечами и прибавил газу.

Прыжок в неизвестность

На следующий день прибыл второй самолет, и теперь на разведку вместе с Блюмкиным смог вылететь и Кочетов. Оставшиеся молча провожали глазами две точки, медленно таявшие в небе.

Туман, обнаруженный вчера в долине, не только не рассеялся, а стал еще плотнее, гуще. Видимо, он держался над землей на высоте не более двухсот метров.

Самолеты, снизившись, стали медленно кружить над пеленой тумана в надежде найти хотя бы небольшой просвет. Но увы – безуспешно. Туман лежал густой, плотной массой.

– Попробуем еще снизиться, – предложил Владимир Иванович Махоткину.

Самолет словно нырнул в молоко. Летчик тронул руль высоты, и машина выскочила из тумана. Лететь в этой мгле было опасно.

Вечером, когда все собрались за ужином, состоялось обсуждение итогов полета, и Кочетов предложил отказаться от наблюдений с воздуха.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});