Скрытые намерения - Омер Майк

Я упираюсь ногами в песок, и ангелы наконец приземляются. Мне нельзя падать, нельзя опускаться на колени. Песок попадает мне в глаза, и я поднимаю свой щит вверх. Звучат фанфары, объявляющие начало битвы. Передо мной встает ангел, его красные волосы доходят до плеч, а крылья сияют дымчато-серым цветом. Его полные губы искривились в улыбке. Это ангел пятого небесного двора, один из приспешников Люцифера, о чем свидетельствует татуировка на его груди: пентаграмма, одна из вершин которой смотрит вниз. Это символ Божьего наказания, ссылки, в которую он отправил своих падших сыновей. От напряжения я не могу дышать. Падшие ангелы, по слухам, безжалостнее остальных. Люцифер, значит, прибыл не один, а со своими прихвостнями. Неужели ада, воцарившегося на земле, недостаточно и принц собственной персоной решил усугубить ситуацию?

Я гоню мрачные мысли прочь. Ангел преследует меня, улыбаясь. Наверное, он думает, что я легкая жертва, потому что я девушка. Все они так ошибаются. Лезвия наших мечей со звоном находят друг на друга, и его брови удивленно взмывают вверх, когда я умело отражаю его удар. Он озорно смеется, и, если бы он не был ангелом, этот смех мог бы казаться заразительным. Но я игнорирую его и продолжаю атаковать. Наши мечи сливаются в чувственном танце, пот стекает по моему лбу и застилает глаза, но я не моргаю. Здесь каждая секунда может стать решающей, и если я хоть на мгновение отвлекусь, все закончится. Я пытаюсь отмахнуться от своего оппонента, стараюсь пригнуться, когда он нападает, и хожу кругами вокруг него, пока мне позволяет пространство. Ангел намного крупнее и сильнее меня, и он с легкостью справляется с моей скоростью. Люди, сражающиеся позади, расступаются, оставляя нам больше места для битвы. Мы кружим мимо колонн и руин, в которые превратились стены. Краем глаза я замечаю, как лезвие другого ангела пронзает горло мужчины, словно какой-то клочок бумаги. Он падает на землю безжизненной куклой. Зрители на трибунах ликуют, и мой противник ухмыляется так, будто он знает, что меня ожидает та же судьба. Возможно, он прав.

Мои силы на исходе, и он знает это. Каждый день на арене проходит семь раундов битв. Каждый день, кроме воскресенья – дня Творца. Игры должны отвлечь людей от их жалкого существования и развлечь их. Пока они сыты и довольны, они не восстают ни против Нерона де Луки, председателя Консилио – Совета десяти[8], ни против гнета ангелов. Этот совет был создан уже в Древнем Риме, и, хотя с тех пор прошло больше двух тысяч лет, стратегия императора Нерона все еще на руку его тезке. Мы, люди, ничему не научились.

Каждый раунд длится двадцать минут – не так уж и долго, – но я уже давно потеряла чувство времени.

Я отражаю удары ангела, моя рука становится все тяжелее. Противник силен и вынослив. Моя ловкость мало помогает мне в этой борьбе, я только расходую силы. Мне недолго удастся удерживать щит. Он только и ждет этого момента. Я шатаюсь, чувствуя сильный удар, и падаю на колени. Воздух покидает мою грудь. Противник вот-вот раздробит мой череп, и моя кровь окрасит песок в красный цвет и, надеюсь, так сильно запачкает его брюки, что ему придется их выбросить. Я издаю тихий стон. Мой черный юмор тут совсем не к месту. Что будет со Стар, если я не вернусь? Что станет с Тицианом и Алессио? Надо было лучше к этому подготовиться. Поджав губы, я поднимаю голову, чтобы посмотреть в глаза этому ангелу, раз скоро все равно умру. Летнее солнце ослепляет меня, но я вижу сияющую тень, падающую на моего убийцу, занесшего меч перед последним ударом. Я вижу светло-голубые глаза, короткий кивок, а затем слышу звук гонга. Битва окончена, и, как невероятно бы это ни звучало, я все еще жива.

Мой противник фыркает и вкладывает свой меч обратно в ножны. Ангелы сражаются без щита. Просто чтобы показать нам, насколько сильно мы уступаем им в развитии.

– Скажи спасибо Кассиэлю, – обращается он ко мне. – Он только что спас твою жизнь.

Я, стиснув зубы, встаю на ноги. Я с радостью бы плюнула ему под ноги, но во рту у меня все пересохло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Он, вероятно, ошибся, – шиплю я вместо этого. Я была вынуждена бороться с ним, поэтому он не должен меня дразнить.

Ангел смеется, прямо как в начале боя:

– О, точно не ошибся, он очень опытен. Правда, его способности обычно лежат в другой сфере. Остерегайся его.

Он только что предупредил меня об опасности, исходящей от другого ангела, причем от того, который только что спас мне жизнь?

– Я, кстати, Семьяса, – представляется он. – Ты отлично сражалась.

И снова я в замешательстве. Ангелы редко опускаются до разговоров с людьми, и уж точно не знакомятся с ними. Это как если бы я сказала мухе, что меня зовут Мун. Я решила рассмотреть его внимательнее. Значит, это Семьяса, самый верный последователь Люцифера. Своего имени я ему точно не скажу.

Кассиэль внимательно смотрит на меня. Я еще никогда не видела его на арене, и мне интересно, какому небесному двору он служит. Он не помечен знаком Люцифера на груди, и я не верю в то, что он спас мою жизнь случайно. Ангелы таким не занимаются. Они ненавидят нас как минимум так же, как мы их. Если бы все было иначе, моя картина мира развалилась бы в мгновение ока.

Кассиэль внимательно рассматривает меня своими сияющими голубыми глазами:

– Надеюсь, ты в порядке.

Когда я киваю, он продолжает:

– Рад, что я ошибся, и не слушай Сэма, – его голос тихий и приятный.

Я редко теряю дар речи, но это один из таких моментов. Семьяса толкает его локтем.

– А ты придурок, Касс, – рычит он. – Прекращай обнадеживать девочку. А то она начнет думать, что в следующий раз ей опять повезет. Однажды все они умрут на этом песке.

– Очень жаль, – почти сожалея, улыбается Кассиэль.

В замешательстве я мотаю головой, потому что не до конца уверена, что этот диалог действительно состоялся. Сложенные крылья Кассиэля такие же голубые, как и его глаза. Короткие русые волосы обрамляют его симметричное лицо. Он убирает несколько прядей, упавших на лоб. Худой, совсем не такой мускулистый, как Семьяса, но факт того, что он совсем не боится ангела, дает понять, что он принадлежит двору более высокого ранга, выше, чем пятый. На самом деле все ангелы презирают пятый небесный двор. По крайней мере, мне всегда так казалось. Кассиэль слегка кланяется, прощаясь со мной, и уходит, пока я недоверчиво провожаю его взглядом.

– Увидимся, девочка. – Семьяса презрительно скривил губы, увидев, как я смотрю на Кассиэля. Затем он расправил свои крылья, оттолкнулся и улетел прочь, не проронив больше ни слова.

Мои отец и мать всю жизнь советовали мне остерегаться ангелов и ни в коем случае не привлекать их внимание. Не смотреть на них и тем более не общаться с ними. Пока я остаюсь безликим пятном в толпе, я в безопасности. Сегодня я нарушила это правило. Было очень глупо и неосторожно с моей стороны. Многие люди погибли оттого, что совершили ошибку и попали в поле зрения ангела.

* * *

Я возвращаюсь ко входу на арену, где Нерон де Лука сидит за своим столом, накрытым белой скатертью. Он председатель Совета десяти и один из тех, кто путается с ангелами. Жители Венеции впервые выбирали членов Консилио пять лет назад. Правда, «выбирали» – не совсем подходящее слово. Большинство советников купили свои места. Вместо того чтобы дальше нас убивать, ангелы заручились поддержкой некоторых влиятельных горожан, которые с тех пор управляют нашими судьбами. Наверное, мы должны быть счастливы, что Нерон не лезет в Дворец дожей. Без согласия совета в городе ничего не произойдет. Тем не менее Нерон, пока ему это позволяют остальные дела, сидит здесь, у арены, и чахнет над нашим золотом. Его серые волосы собраны в косу, подчеркивающую его тощее лицо. Он одет в костюм из легкого шелка. Мужчина смотрит на меня своими холодными серыми глазами, прежде чем передать мне деньги. У него ухоженные руки, его окутывает пронзительный запах розового масла.