Сказки - Элин Пелин

Спорили они, спорили и поругались, да так, что дело до драки дошло…

Тогда один из них сказал:

— Чего мы ссоримся? Давайте-ка лучше пойдём к судье. Пусть решит, кто прав.

Отряхнулись упрямцы и — прямиком к судье. Тот расспросил их одного за другим, выслушал и сказал:

— Все вы, как я погляжу, одного поля ягоды, и прав будет тот, кто упрямее остальных.

И судья начал расспрашивать, кто, когда и как проявил своё упрямство.

Первый начал:

— Один раз я заболел, и лекарь запретил мне есть яйца. Но когда матушка наварила яиц, я не утерпел и стащил одно, чтобы съесть тайком. И поди же ты, в это время дверь скрипнула, я с испугу и сунул его в рот. Тут вошёл лекарь. Увидел, что у меня щёку раздуло, удивился и стал допытываться, что и как. А после велел рот разинуть. Но я наперекор ему ни слова не говорю и рта не раскрываю.

— Эта опухоль злокачественная, — сказал он. — Придется вырезать.

Достал он ножичек, разрезал мне щёку и глазам своим не поверил, когда яйцо вытащил. С тех пор у меня и шрам на щеке.

Второй сказал:

— Однажды вечером легли мы спать, а дверь запереть забыли. Ночью забрались к нам разбойники и стали хватать всё, что ни попадется. Напрасно жена упрашивала меня встать и прогнать разбойников. Наперекор ей, я и с места не двинулся. Они обобрали весь дом, а под конец стянули с меня одеяло. Но я всё равно не встал.

Третий рассказал:

— Как-то заболел у меня зуб, и я отправился к врачу. Он посмотрел мне зубы и спросил, какой из них болит. А я заупрямился и сказал:

— Сам догадайся — на то ты и врач!

Тогда он ещё раз осмотрел зубы и выдернул один.

— Наверное, это и есть больной, — сказал он и протянул мне зуб.

— Нет! Не этот, — ответил я.

Он вырвал другой.

— И это не тот!

Он вырвал ещё один, потом ещё один и так все до одного, но я все равно не сказал, какой из них больной.

Судья терпеливо выслушал их и решил:

— Все вы упрямцы, каких свет не видывал, и потому каждый из вас прав. Тот человек поздоровался со всеми вами, но не из уважения, а из страха.

Про хаджи и его чабана

Один человек очень разбогател и решил отправиться на поклонение к божьему гробу, иными словами, решил стать хаджи. В те времена на такую дорогу много времени требовалось, что же с овцами-то делать? А было у него ни много, ни мало — триста овец. Стал он спрашивать да расспрашивать и наконец нашёл подходящего чабана, подрядил его и сказал:

— Я на поклонение к божьему гробу отправляюсь. Оставляю тебе триста овец. Смотри береги их. Когда вернусь, ты передо мной за всё в ответе будешь. С чистой совестью должен меня встретить.

— Не бойся, хозяин. В добрый час! Уж я позабочусь о стаде.

Только хозяин уехал, чабан взял да и продал полстада, а деньги в карман себе положил. Когда настало время хозяину воротиться, чабан и другую половину стада продал. Лишь одну овцу оставил пастись в саду у хаджи.

Когда хаджи вернулся, чабан зарезал последнюю овцу, взял её шкуру, взял крынку простокваши и явился к хозяину.

— Добро пожаловать, хаджи, с приездом!

— Спасибо! Ну, как стадо?

— Про стадо и не спрашивай, хаджи. Рассчитаюсь я с тобой вчистую.

— Вчистую, так вчистую, рассказывай.

— Не минуло и двух-трёх месяцев с твоего отъезда, как прошёл слух, будто ты помер, в море утонул. До того мне стало тебя жаль, что я половину овец продал, а деньги нищим роздал за упокой твоей души. После узнал я, что ты жив. Взял я и продал остальных овечек, только одну оставил, а деньги роздал нищим, чтобы свечки за твоё здоровье поставили.

— Ну, а последняя овца где?

— Как прослышал я, что ты воротился, взял зарезал её и угощение беднякам устроил. Как видишь, хаджи, рассчитался я с тобой вчистую. Вот и шкура последней овцы, а вот тебе и крынка простокваши в подарок.

Понял хаджи, в чём дело, рассердился, схватил крынку, простоквашу на голову чабану вылил и прогнал его прочь.

Вышел чабан на улицу, а лицо у него простоквашей залито. Собрался вокруг народ, диву дается.

А чабан говорит:

— Чему вы дивитесь? Кто вчистую рассчитается, у того и совесть чиста, и лицо бело.

Про лентяя

Пара воробьев устроила себе гнездо на винограднике одного лентяя.

Пришло время перекапывать виноградник. Лентяй вскинул на плечо мотыгу и отправился на работу. Придя на виноградник, он уселся отдохнуть под черешней. Увидали его из гнезда воробьи, перепугались, выскочили поскорее.

— Вот видишь, — зачирикала воробьиха, — пропало наше гнездо! Разве можно было устраивать его на винограднике? Пришёл человек с мотыгой и разорит его.

Нечего заранее о худом думать, жёнушка, может, и не разорит.

В это время лентяй поднялся и стал пробовать землю. Копнул здесь, копнул там — земля, как камень. От долгой засухи спеклась.

Вернулся лентяй под черешню, уселся в тени, вздохнул и сказал:

— Эх, землица, землица, не посчастливилось тебе с моей мотыгой познакомиться. Но ничего, дай срок, пойдёт дождь, тогда увидишь… А сейчас, дай-ка я червячка заморю, да вздремлю маленько.

Тут лентяй вытащил из сумы хлеб да соль, поел, трубку табаком набил, высек кресалом огонь, выкурил не торопясь трубочку, зевнул разок-другой и заснул сладким сном.

Когда он к вечеру проснулся, воробьи пуще прежнего переполошились и зачирикали: «Сейчас хозяин примется за работу. Пришёл нашему гнезду конец!»

А тот встал, протёр глаза, чтобы ко сну не клонило, снова перекусил, трубку закурил, вскинул мотыгу на плечо и пошёл восвояси, сказав:

— Прощай, виноградник!..

Увидели воробьи, что он уходит, и развеселились.

Долго ли, коротко ли, лентяй опять появился на винограднике.

— Землю я не перекопал, так хоть лозы обрежу, — сказал он.

И снова уселся отдохнуть под черешней, а воробьи со страху сами не свои, особенно воробьиха.

— Ох, муженёк, теперь уж не миновать нам беды!

— Нечего заранее о худом думать, жёнушка, — успокаивает её воробей. — Может, хозяин добрый человек и сжалится над нами.

А хозяин вынул хлеб да соль, перекусил, трубочку закурил и сказал:

— Очень мне нужно лозы обрезать! Виноград и без того уродится. А коли люди будут смеяться, так мне до них дела нет.

И он улегся и заснул, а потом поднялся и ушёл. Увидели воробьи, что он уходит, и обрадовались.

Летом вывели они птенцов и стали кормить их.

От того, что виноградник остался невозделанным, выросла на нём густая трава и сорняки по пояс. Пришёл раз хозяин по глядеть, что у него родилось. Уселся, как обычно, под черешней, и взяла его оторопь:

— Гляди ты, какая трава, сорняки-то какие!.. Придется их, не теряя времени, выполоть!

Услыхала его воробьиха, перепугалась до смерти. Стала ломать голову, как ей птенцов от беды избавить.

— Да не тревожься ты, старуха, — сказал ей воробей. — Ничего этот лентяй не сделает, только грозится.

Тем временем хозяин виноградника поднялся и начал полоть. Выдернул былинку, выдернул другую, да и говорит:

— Землю я не перекопал, лозы не обрезал, с какой же стати теперь полоть! Лишние хлопоты… В следующем году, коли буду жив и здоров, всё, как полагается, сделаю!

И вернувшись под черешню, он достал из сумы хлеб да соль, наелся хорошенько, трубочку закурил. Хорошо! Лежит и покуривает. Сам не заметил, как одолела его дрёма, и заснул. Трубка вывалилась из рук, огонёк выпал из неё и поджег траву. Весь виноградник запылал, и воробьиное гнездо сгорело.

Еле спаслись воробей и воробьиха, уселись с опаленными перьями на соседнее дерево и горько заплакали.

— Эх, — сказал воробей, — и зачем мы свили гнездо на винограднике у лентяя. От лени ничего, кроме беды, не жди!

Сила и хитрость

Скитался цыган из села в село, дошёл до одной горы, видит — пастушья хижина.

— Сейчас чабан меня молочком и творожком угостит, — сказал он и направился в хижину.

— Здравствуй, чабан!

— Здравствуй, цыган!

— Не угостишь ли ты меня крынкой молока, миской творога да ложечкой маслица?

— И рад бы, да нету. Повадился ко мне что ни день страшный змей, всё уплетает.

Цыган задрожал от страха.

— Чего дрожишь, цыган?

— Сердце молодецкое играет, чабан…

— Раз уж ты такой храбрец-молодец, избавь меня от страшного змея, тогда и угощу тебя крынкой молока, миской творога да ложечкой маслица.

— Так и быть, избавлю!

Завернул цыган в платок немножко творога про запас и пошёл разыскивать змея.

Шёл-шёл, глядь — а змей ему навстречу. Идёт, кусты по дороге с корнем рвёт.

— Ты кто таков? — крикнул змей.

— Каков ты, таков и я.

— Я змей!

— И я змей!

— Коли ты змей, какова твоя сила?

— Какова твоя, такова и моя.

— Я когда камень сжимаю, в труху его превращаю!