Ричард Длинные Руки – герцог - Гай Орловский

– Поговори, поговори у меня.

Дрескер вздохнул.

– Виноградные на Краю не растут. Голая скала, все мертвое и выжженное. Потому в той части даже травы нет. А нет травы…

– Нет даже кузнечиков, – согласился Ордоньес.

Он призадумался, я знаком велел ему и Торкилстону молчать, колдун уже заглотил крючок, задача поставлена интересная, наверняка есть решение… а то и не одно… и в самом деле Дрескер долго хмурился, морщил лоб, вздыхал и покряхтывал, наконец сказал неуверенно:

– Мне силы восстанавливать несколько недель… А запасы волшебных снадобий так и вовсе годы. Но есть заклятие Сухого Листа, я его никогда не пользовал…

Вильярд спросил быстро:

– Что дает?

– Будете падать, – сказал Дрескер, – подобно сухому листу с дерева. Покружит, повертит, но не разобьетесь. Голова разве что закружится… Ну, проблеваться еще придется… может быть.

Он замолчал, но заметно оживился, решая новую задачу. Исследователь и экспериментатор, черти бы его взяли, снова интерес к жизни бьет ключом, есть на ком попробовать, как это сработает, да еще с такой высоты…

Принцесса зябко передернула плечами, худые щеки стали мертвенного цвета.

– Это что же, – проговорила она жалобно, – надо прыгать в пропасть?

– Ага, – сказал Ордоньес со злорадным сочувствием, – с разбега!..

Она вскрикнула:

– Почему?

– Заклятия может не хватить, – объяснил Ордоньес с видом все знающего и по-гильгамешьи все видавшего. – Надо долететь… в смысле допадать или пропадать без всякого заклятия хотя бы до половины пути. Так надежнее. Когда до дна останется каких-нибудь сотня ярдов, этот старый пень произнесет нужное заклинание. Если не собьется и не начнет сначала. И заклятие сработает! Скорее всего сработает, мы в него верим, хоть он не нашей команды. Я, со своей стороны, обязуюсь не отвлекать ничем более интересным. А то пожилые люди могут и забыть, чем занимаются.

Она вскрикнула и жалобно посмотрела на Дрескера. Тот нахмурился, покачал головой.

– Ну, я не сказал бы, что заклятия не хватит. Должно хватить. Другое дело… гм… сработает ли. Я еще не пробовал.

Торкилстон сказал мудро:

– Тогда надо сперва бросить в пропасть кошку. Если пойдет, как сухой лист, – хорошо, если камнем… кошек не жалко.

Дрескер буркнул:

– Замечательно. Только кто будет кошкой? Хотите, вас превращу?

Торкилстон отпрыгнул из положения сидя, злой и взъерошенный, схватился за рукоять меча.

– Но-но, что за шутки?

Дрескер пробормотал:

– Я полагал, вы отважнее.

– Просто не хочу быть кошкой для вас, – отрезал Торкилстон. – Другое дело для сэра Ричарда! Он мой сюзерен…

Я покачал головой.

– Насчет себя у меня… еще не решено. А вот вам точно спуститься надо.

Гном помалкивал, но чаще других прикладывался к бурдюку, на меня поглядывал настороженно и с неприязнью из-под косматых бровей. Я еще вчера поднатужился и сотворил самое лучшее вино, какое только пробовал в жизни, спасибо моей нынешней идеальной памяти, теперь этот здоровяк пьет в запас, понимая, что больше такого не попробует.

Алонсия расхрабрилась, все больше налегала на десерты, их целые россыпи из нежнейшего воздушного печенья, всевозможные суфле и прочие вкусности, совала Боудеррии мороженое и горячим шепотом уговаривала попробовать это и вот это, а потом еще и это…

Глаза у нее восторженные и чуточку виноватые: столько съела, а как будто еще ничего во рту не было, стыдно девушке благородного происхождения есть, как простолюдинка, но эти пирожные такие воздушнейшие, невесомые, изысканные, дразнящие…

Вильярд завтракал без спешки, с достоинством, абсолютно не делая различий между бифштексами, ветчиной, бужениной или колбасками. Мужчины не перебирают, питание у него, как я заметил, самое что ни есть сбалансированное: в одной руке бекон, в другой – вырезка, даже сочные сыры небрежно игнорировал. На скатерти еще вдоволь мяса, что требовать еще?

От вина не отказался даже Дрескер, Боудеррия осушила два кубка и уговорила принцессу сделать хотя бы глоток. Обе с великим удивлением рассматривали хрустальную вазочку, она поразила больше самого мороженого, еще какой диковинки…

Глава 2

Вильярд после завтрака сразу же принялся собирать дорожный мешок – совсем не моего типа вожак, я даже такое увлекательное занятие спихнул бы на гнома и Боудеррию, а то и Дрескера.

Принцесса, не удержавшись, вылизала остатки мороженого из вазочки, смущенная и раскрасневшаяся, зато Боудеррия держится по-королевски, наблюдает за ней снисходительно, как за малым дитем, в мою сторону вовсе не смотрит, ресницы все время чуть приспущены, а они у нее такие же длинные и густые, как и у Алонсии.

Дрескер сказал со вздохом:

– Мне обязательно надо побывать в вашем Сен-Мари! Столько там дивных вещей, оказывается…

Боудеррия поднялась с грациозностью, достойной королевской дочери, наконец вперила в меня старательно ничего не выражающий взгляд.

– Мы с принцессой в рощу. За нами не ходить.

Вильярд сказал обеспокоенно:

– Зачем? Вдруг там еще опасно…

Она покачала головой.

– Даже ночью было тихо. Мы только в Сумрачный Грот. Надо смыть кровь и слюни. Я даже не помню, с кем и дрались за последние дни.

Вильярд лишь поднял бровь на такое странное желание, гном фыркнул, настоящие мужчины моются, лишь попадая под дождь, а я подумал с сочувствием, что бедной принцессе вчера было не до купаний, а ночью отсыпалась мертвым сном. Я же помылся, можно сказать, пока доставал спрятанный за стеной падающей воды Камень Яшмовой Молнии.

Торкилстон и Ордоньес наконец-то расправились с последними кусками сыра, довольно отрыгиваются, ничего не оставили, все подмели, молодцы, сыто переглянулись и с кряхтением пошли собирать мешки. Оба деликатно стараются держаться в сторонке и как бы в тени. Победой кичиться неблагородно, хоть и очень хочется, особенно трудно сдерживаться Ордоньесу, единственному среди нас неблагородного сословия.

Он весело поглядывал на меня, всего распирало от гордости, но первым подошел Торкилстон, огляделся по сторонам и сказал, понизив голос:

– Сэр Ричард, все собрано, мы готовы в обратный путь. Или куда скажете.

– Да, – согласился я, – и чем скорее, тем лучше. Мы все трое оставили свои дела «на минутку», чтобы удовлетворить любопытство. Пора обратно и как можно скорее.

Ордоньес услышал, подошел живо, рот до ушей, глаза блестят, как у кота, уворовавшего крупную рыбу.

– Вообще-то, – сказал он бодро, – это вы оставили на минутку, чтобы удовлетворить ваше любопытство! А я пошел за вами из другого любопытства.

– Какого? – спросил я.

Он ухмыльнулся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});