Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девятнадцатого августа во время завтрака мы обратили внимание на озабоченные лица у многих отдыхающих. В зале столовой стоял какой-то невнятный гул, из отрывков разговоров я понял, что произошёл какой-то переворот. Соседи наши за столом, как и мы, ничего толком не знали, надо было звонить в Москву.
Хвост к единственному телефону-автомату, висящему в холле нашего корпуса, составлял человек двадцать, я занял очередь, все стояли, вслушиваясь в то, о чём говорили звонящие, пытаясь понять, что же там происходит. Когда подошёл мой черёд, я услышал в трубке голос Анатолия:
– Аллё.
– Толь, привет, чего там у вас происходит?
– Да хрен поймёшь, ГКЧП какая-то появилась, переворот у нас. Хунта рулит, танки, бэтээры на площадях.
– Охренеть, стреляют, что ли? Тогда я здесь начну зарываться.
– Пока нет, но тебе лучше подъехать, надо поговорить, понять, куда будем двигаться.
– О’кей. Присылай Володьку за мной, вечером буду.
– Жди. Вовчик товар по комиссионкам разводит, как приедет, к тебе направлю.
Во второй половине дня прибыл Бакулин, чемодан был собран, мы сообщили на рецепции, что в связи с событиями прекращаем отдых, отдали ключи и убыли. Когда пересекали по Ленинградке МКАД, увидели стоящие с двух сторон танки, подумал: ни хрена себе, и что, они стрелять, что ли, собрались? По приезде домой я высадил Милку у подъезда и помчался в Орехово, надо было разбираться, что будем делать, как спасать барахло.
Красные пришли, значит, будут грабить, а как же – такой порядок. Экспроприация экспроприаторов, по-нашему – грабь награбленное, вождь их главный – Карл Маркс – сказал. А ведь сам-то из приличной семьи, папа – адвокат-еврей, дед раввином был, и вот на тебе, здрасте, с новым годом, грабь награбленное. Вот они, университеты, Гегели – Фрейлиграты, и так всегда, взять хош нашу семью. Я училище техническое заканчивал, и сын – его же, но, когда оно уже университетом стало, а результат – у меня в семье всё мирком, а у сына два развода.
Вот и думай, чему в этих университетах учат.
Отвлёкся я. Примчались с Володькой в Орехово, сели за стол, смотрю – все какие-то чуток испуганные, ладно, думаю, вечером телик погляжу, тоже испугаюсь. Говорю:
– Ну, чего делать-то будем?
Толик, поглядев на Серёгу Кузинова, спросил:
– Ты партийный билет хранишь?
– А-то, я ж ещё с учёта не снялся.
Народ начал ржать, Серёга продолжал числиться на шестой кафедре, разрывался между МВТУ и «Софтексом». Я его уговаривал увольняться и начинать полноценно мантулить по основному месту, в смысле где деньги платят, но он всё не мог решиться. Загалдели все разом, через пару минут выяснилось, что ясного представления, что делать, ни у кого нет. Поговорили, решили, что надо чуть притихнуть с деятельностью, посмотреть, как будут развиваться события. Разошлись, постановив наблюдать, кто победит – белые или красные.
На работу приезжали, но товар по магазинам прекратили развозить, больше занимались сбором средств, впрочем, через три дня красные, опохмелившись, сдались. Сказали: «Да лан, мы это так, выпимши были, больше не будем», руки им закрутили – и в тюрьму, но ненадолго. Всё ж свои, что уж теперь собачиться?
Всё потекло, казалось бы, тем же порядком, но двадцать пятого, после разговора с ребятами их ЦНИИАСУГА, Серёга Кузинов сообщил, что у них там Верховный Совет Латвии принял конституционный закон «О государственном статусе Латвийской Республики», который подтверждает независимость Латвии – да ради бога, и что Ельцин, флаг ему в руки, а флагшток в ж…у, подтвердил их, мать её, независимость своим указом. И на основании всей этой лабуды они прекращают всяческое взаимодействие с клятыми оккупантами, то есть с нами, а оставшийся за ними должок оставляют себе как контрибуцию, за незаконную оккупацию и наш плохой характер.
Надо было ехать спасать товар – там зависла фура, забитая под завязку TV-моноблоками, сиречь телевизорами со встроенными видеомагнитофонами – товаром весьма редким на тот момент в Москве и посему дорогим.
Деньги пропадали большие. Поехал Серёга Кузинов, я решил ехать с ним. Сергей бывал там уже неоднократно и хорошо знал всех ребят, я был к тому времени один раз, был знаком с руководством, в Москве общался с Лёней Константиновым.
Переговоры в Риге прошли успешно, парни сказали, что Серёга их неправильно понял и что они готовы товар нам отдать. Но мы должны иметь в виду, что товар могут задержать на границе, техника сгружена, и транспорта для доставки нашего груза в Москву у них нет, а желающих везти груз в Россию мы не найдём в свободной стране Латвии. А сами сидят и ржут над нами, нет, ну, надо?
В Риге действительно желающих везти что-то в Москву не было, но, побегав по городу, мы узнали, что существует пункт за городом, где дальнобойщики, возвращающиеся транзитом через Латвию, останавливаются в поисках груза, чтобы не гнать машину через две страны порожняком.
Пункт этот представлял собой дощатую будку, напоминающую деревенский сортир, с окошком. При советской власти в будке сидела женщина, которая записывала в журнал данные водителей и их клиентов, а затем как-то сводила их друг с другом, ну а при независимости кому это надо? Это ж машины, следующие в страну проклятых оккупантов! Да пропади оно пропадом, всё, что везётся из проклятой Московии или в неё. Но будка осталась, и даже был в ней журнал, записав в который свои координаты и сведения о грузе, можно было надеяться на то, что кто-нибудь клюнет и приедет, но мы решили не рисковать. Сидели на лавочке рядом с будкой, тупо дожидаясь машины. Нам повезло: через полдня у будки затормозила тентованная фура. Водитель, спрыгнув на землю, быстро направился к будке. Мы окликнули его:
– Транзитом?
– Да.
– Куда направляетесь?
– Во Владимир.
– А если через Загорск?
– Не проблема, а что везти?
– Телевизоры.
– Поехали грузиться.
Мы забрались в кабину и поехали в ЦНИИАСУГА, загрузив товар, стали размышлять с Серёгой, надо ли нам ехать в
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Братство, скрепленное кровью - Александр Фадеев - Русская классическая проза
- Квартал нездоровых сказок - Егор Олегович Штовба - Прочие приключения / Русская классическая проза
- Сцена и жизнь - Николай Гейнце - Русская классическая проза
- Две пасхи - Пантелеймон Романов - Русская классическая проза
- Жизненные истории от первого лица - Александр Владимирович Харипанчук - Морские приключения / Русская классическая проза
- Тени не исчезают в полдень - Елизавета Бережная - Детектив / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Краткая история колонизации Луны - Антон Седнин - Альтернативная история / Научная Фантастика / Русская классическая проза
- А рассвет был такой удивительный - Юрий Темирбулат-Самойлов - Русская классическая проза / Прочий юмор
- Менеджер по продажам - Станислав Владимирович Тетерский - Русская классическая проза