ВПреисподней - Хиль де Брук

выигрыш свой заберу и пойду.

— Конечно, заберешь. Куда ж ты денешься, сладкая. — Адов дернул плечами и подхватил со стола коробку со смартфоном. — У тебя запросы попроще. Пока. — Он потряс ею в воздухе. — Вот я не могу с нынешней молодежи. Вам даже мозги засирать не надо, вы сами с этим прекрасно справляетесь. Казалось бы, какая херня, — и зачитал с упаковки: — «Pineaple 25 Ultra», титановый корпус бордового цвета, супермощный процессор, пятьсот гигабайт внутренней памяти и десять оперативы. Через него ракеты в космос запускать можно, кстати, при желании. Только вам, приматам, оно знаешь нахера?

Вике все меньше нравился разговор. Адов ждал ответа, буравя ее взглядом. Сказать, что он себе позволяет? Так ведь ничего не позволяет. Чушь какую-то несет, видно, что встал не с той ноги, но все и так в курсе, что владелец «ВПреисподней» — личность неоднозначная.

— Ну и нахера? — спросила она, не придумав ничего лучше.

Адов засмеялся, небрежно бросив коробку обратно. Звякнули друг о друга пустые кружки. Вздрогнула Вика.

— Видосики тупые в ПикПок снимать и на логотип дрочить. Потому что не как у всех. У всех что? Пра-а-а-ильно, китайфон какой-нибудь. Но ты-то не такая, ты-то достойна лучшей жизни, правда?

Внутри нее все вспыхнуло — от обиды на резкие слова и согласия с последними. Конечно, она достойна! И уж точно не будет, как мама с папой, довольствоваться малым. А Адов каким-то образом вдруг переместился. Он оказался так близко, что в нос ударил стойкий запах дыма от костра. Будто владелец соцсети приехал на встречу с подписчицей прямиком с шашлыков за городом. Старпер, который ей даже не нравился, коснулся ее волос, скользя пальцами по черным завиткам, и по телу пробежала волнующая дрожь.

— А тут такая халява. Вот же ж подфартило, да? — шептал он, прильнув щекой к щеке, ей на ухо. — Одногруппницы сдохнут от зависти, — прижал рукой к себе так, что Вика могла почувствовать и его накаченный пресс, и кое-что еще, недвусмысленно упершееся ей в живот.

«Его можно тро-о-огать» — вспомнила она невпопад слова менеджерши. Сердце стучало где-то у горла, Вика никак не могла определиться, возмущает ее поведение Адова или возбуждает, а он продолжал исследовать ее тело длинными сильными руками.

— Мамка с папкой не поверят, скажут насосала. Ну, не скажут, конечно, но точно подумают. Валерка на говно изойдет, — его пальцы скользнули вверх по тонкой шее, закопались в волосы. Вика распахнула глаза. — Только вот отчего? Оттого, что подружка его — шмара продажная? Или оттого, что за новенький Ананас он и сам бы… того, знал бы кому только дать.

— Вы больной что ли? — вскрикнула Вика, дернулась, но поздно.

— Работа у меня такая, зайка, — Адов сильнее сжал пучок ее волос, — про всех все знать. Особенно про клиентов своих.

— А-а-а! Я закричу! Отпустите!

— Да ты уже кричишь, дура! — к ее удивлению, это подействовало, и Адов поднял руки, капитулируя. — Все. Видишь? Отпустил.

Вика отошла, затравленно косясь в его сторону, а он, как ни в чем не бывало, стряхивал пылинки со стильной мантии.

— Дел у меня на сегодня выше крыши. Давай так, отсосешь по-быстрому и свободна.

— Че?..

— А че такого? Ну и фото как раз сделаем, — он извлек из недр мантии свой пепельно-серый «Pineapple» с фирменным лого рожек «ВПреисподней», инкрустированный бриллиантами. — Отметишь меня потом в ВП-шке, — и засмеялся.

Голова у Вики пошла кругом, словно она бахнула стакан водки с тоником на голодный желудок. Картинка перед глазами закружилась бельем в центрифуге. Скрутило живот.

— Ты вконец охренел что ли? — выпалила она, пунцовея от злости, и… осеклась.

Адов замер и поднял на нее вопросительный взгляд. Он сидел напротив за столом, разливая по кружкам чай из пузатого чайника. Вика непонимающе огляделась вокруг. Секунду назад она стояла на половине пути к выходу из кабинета, сейчас — сидела на мягком стуле. Ее рюкзачок висел на спинке.

— Ого, — выдохнул Адов, изучая Вику так, словно она только что чихнула. — Непереносимость лактозы что ли? Так сразу бы и сказала, — и поменял кружки местами.

Вика успела заметить, что в ее был чай с молоком, а на столе появился кувшин. Или она его тоже не сразу заметила?

— Лучше?

— Простите, — сконфуженно выдавила Вика, все еще недоверчиво озираясь вокруг. — Не знаю, что на меня нашло, — она вцепилась в кружку, только бы не встречаться взглядом с директором «ВПреисподней».

— Да ладно. Всякое… бывает, — как-то очень неуверенно сказал он и, будто расшифровав замешательство Вики по-своему, добавил: — Эрл грей. Другого по утрам не пью.

— Спасибо, — пискнула она, от стыда готовая провалиться сквозь землю, и отхлебнула из кружки. — Вкусно.

— Ну еще бы, — ухмыльнулся Адов.

Вика подняла голову и, встретившись с ним взглядом, тут же об этом пожалела. Комната раздвоилась. В одной она чинно пила чай с владельцем соцсети. В другой — он продолжал ласкать ее, сжимая в паучьих объятиях, сдвигая пальцами тонкую полоску трусиков и дразня прикосновениями пальцев к бархатным складкам. Слой тонального крема и пудра не могли скрыть румянца на щеках Вики. Она слышала томные стоны, свои и вместе с тем чужие. Адов сидел напротив, не касаясь чая, не разрывая зрительного контакта и едва заметно улыбаясь. Что это? Наркотики? Гипноз?

Вика тряхнула головой, пытаясь согнать наваждение, слишком резко отставила кружку. Пространство схлопнулось, вернув ее к чаепитию.

— Давайте я, наверно, подпишу, что надо было, и пойду, — сказала она, с трудом заставив голос не дрожать.

— Так быстро? Но ты же даже чай не допила.

— Я вспомнила, что мне бежать надо. Мы с подружкой договорились встретиться, а у меня совсем из головы вылетело, — протараторила Вика, спешно поднимаясь из-за стола, подхватила рюкзачок, накидывая его на плечи.

Адов тоже поднялся.

— Ну надо же, врешь и не краснеешь. Моя школа. Хотя насчет «краснеешь»… — он цокнул языком. — Но так и быть, — усмехнулся и щелкнул пальцами. — Алина, контракт!

Из воздуха материализовались бумаги формата А4, распечатанные на обычном принтере и скрепленные степлером. Адов тут же подхватил их и шлепнул на резко опустевший стол. Панорамные окна, стенд с плюшевыми мишками — мишками? — исчез. Тьма упала на них резко, будто занавес, отрезав от всего прочего мира. Остались только Вика, Адов и этот чертов стол. Если бы она могла кричать, то закричала бы, но горло пересохло, и только сердце упрямо стучало, норовя выпрыгнуть из грудной клетки.

— Что это? — спросила она, уставившись на бумаги.

— Как что? Контракт. У вас в универе делопроизводство есть? Или нет? Сам черт не разберет эту систему образования.