Чума XX века - Эрнст Малышев

Полусонная Мари, никак не ожидавшая столь раннего возвращения брата, открыв дверь, испуганно спросила, что случилось.

Вместо всегда спокойного, уравновешенного, даже флегматичного Франсуа перед ней стоял совсем другой человек. Непривычно веселый, счастливый профессор буквально ворвался в дом, подхватив, закружил сестру по прихожей. Сбросил на пол плащ, стал приплясывать на нем, топча ногами и приговаривая: "Вот так, только так, мы раздавим этот гадкий вонючий СПИД..."

Мари потянула носом воздух: "Да ты, никак, выпил, братец!"

"Да, выпил, кстати, это, оказывается, совсем неплохо... Надо будет как-нибудь повторить. А как поживает моя крошка Мадлон, пусти-ка меня к ней".

"Вымой сначала руки, старый пьяница", - шутливо сказала Мари и подтолкнула его к ванной комнате.

Приведя себя в порядок, Жордье поднялся наверх и осторожно приоткрыл дверь в детскую.

Мадлон спала на спине, разбросав по подушке рыжеватые, как у матери, волосы.

Девочка была очень бледна, под глазами голубели круги.

Боясь разбудить малышку, Франсуа прикрыл дверь и пробормотал: "Ничего, теперь скоро, совсем скоро. Теперь я знаю, что с тобой делать, "чума XX века". Я знаю, как с тобой бороться. Я знаю, как затолкать обратно в бутылку этого свирепого джина, выпущенного кем-то на волю... Этот апокалипсис человечества".

Профессор проспал больше суток; сквозь сон он слышал осторожные шага Мари, проверявшей, дышит ли он еще.

Проснувшись в бодром, радужном настроении, сделал зарядку, которую не делал лет десять, плотно позавтракал и поехал в больницу Питье-Сальпетриер.

Он сразу направился в палату Чарльза Спентера. По дороге дежурная сестра, кстати, он впервые обратил внимание, что она весьма недурна, сообщила ему "потрясающую" новость: у них в больнице появился новый больной.

Оказывается, в одной из южно-азиатских стран организована резервация для больных и зараженных СПИДом. В государстве организована "тоталитарная" медицинская проверка на СПИД. В случае обнаружения вируса человек немедленно теряет работу, его и семью арестовывают и переселяют в резервацию. Там они живут в страшных условиях. Практически никакой медицинской помощи им не оказывают, кормят кое-как, зачастую просто отбросами. Предоставленные самим себе обреченные люди сходят с ума, кончают жизнь самоубийством. Резервация огорожена колючей проволокой и забором, опутанным проводами высокого напряжения. Всюду вышки с пулеметами и часовыми. С огромным трудом, благодаря счастливой случайности, этому несчастному удалось бежать. По дороге его чуть не пристрелили, его преследовали, за ним охотились, как за диким зверем.

Под чужой фамилией ему удалось переправиться через океан, и сейчас он, полуживой от пережитого ужаса и кошмара, находится в их больнице на излечении.

Ворвавшись к Спентеру, профессор с порога выпалил о своем открытии. Хотя Чарльзу в этот день было не до разговоров, он, приподнявшись и опершись на локоть, вымученно улыбнулся и сказал:

"Да, это уже много. Ты, пожалуй, на грани успеха. Теперь очередь за добровольцами. Необходим, немедленно необходим эксперимент на человеке. Но учти, здесь не должно быть ошибки. Она должна быть исключена. Совершенно исключена. Пожалуй, сейчас надо все взвесить и обдумать. Эксперимент должен быть проведен чисто, без единой помарки. Его надо тщательно подготовить. Имей в виду, нужен такой донор, чтобы избежать отторжения. Постой-ка, у меня ведь кое-что есть на примете. Недавно в соседнюю палату привезли восьмилетнего мальчика. Он болел гемофилией, и уж как, не знаю, но ему при переливании крови занесли вирус СПИ Да. Почему это произошло, пока никто не знает, хотя, как известно, установлена строжайшая проверка на СПИД всех запасов консервированной крови. В семье все здоровы, а мать... Понимаешь, мать... в положении. Кажется, на третьем или четвертом месяце. Но если бы она согласилась... Если бы только согласилась. Это ведь шанс, пока единственный, но шанс".

Тут он умолк и, откинувшись на подушку, надолго замолчал. Затем приподнял голову, поманил Франсуа пальцем и прошептал:

"А я, кажется, придумал, как ее уговорить пойти на это. Приходи-ка ко мне завтра часов в 12. А пока... пока готовь все к операции".

На следующий день ровно в полдень Жордье стучался в дверь палаты Спентера. Когда он вошел, то увидел, что на стуле рядом с кроватью сидит миловидная женщина лет тридцати с заплаканными глазами в стареньком, простеньком платьице, еле прикрывавшем ее округлые колени.

Увидев Франсуа, она поднялась и скороговоркой заговорила:

"Я согласна, доктор, согласна на все. Только спасите, спасите моего Тони... Я понимаю, мне объяснили, что никакой гарантии на успех нет. Но мне рассказали, что это единственный шанс для него, для меня и моего мужа. Только, умоляю, муж ничего не должен знать. Надо сказать ему, что я упала и у меня был выкидыш. В конце концов мне только двадцать восемь лет, мы... мы еще сможем завести ребенка. Но Тони... Если бы вы знали, если бы только знали, какой это умный и хороший мальчик. Он прекрасно учился в школе. Учителя говорили, что у него выдающиеся способности. И такое несчастье, такое несчастье..."

Она всхлипнула и, потянув Жордье за рукав, заглянула ему в глаза и. добавила:

"Вы ведь спасете Тони, доктор?"

Профессор несколько секунд помедлил, затем решительно и твердо сказал:

"Такая операция на человеке будет делаться впервые в мире. Она уникальна. Последствия ее непредсказуемы. Подобного рода операции производились на животных, недавно я ее сделал на обезьяне. Все эксперименты дали положительные результаты. Безусловно, надо провести еще не одну серию опытов, тщательные исследования и только потом решаться на операции на живых людях... Но у меня нет времени, у человечества нет времени ждать. Надо торопиться, каждый день, каждый день десятки, сотни людей на Земле умирают от СПИДа. Дорога каждая минута, каждая секунда... Поэтому я беру на себя ответственность и готов сделать эту операцию. Но лично я уверен в ее благоприятном исходе. Да, я, профессор Франсуа Жордье, в успехе уверен. Больше того, я уверен, что ваш подвиг, а то, что вы делаете, действительно подвиг... Кстати, как ваше имя? Да, мадам Роше, именно подвиг, я нисколько не оговорился. Ведь вы отдаете свое, еще не родившееся дитя, на спасение не только своего старшего сына, но и для спасения десятков миллионов людей. Спасибо вам от них... - Жордье низко поклонился и поцеловал руку женщины. Выпрямившись, поглядел на растроганное лицо Роше. - Время не ждет. Я возьму вас с собой, отвезу в клинику и там мы сделаем операцию".

Перед выходом из больницы Франсуа позвонил Клоду Молье, известному нейрохирургу, который в свое время дал ему согласие на проведение такой операции над человеком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});