Войны и миры: Отряд "Омега" (с испр. орфографией) - Кирилл Якимец

Василий подкрутил бинокль, хотя и так уже все понял: да, он правильно догадался. В том числе, он правильно догадался, что уже поздно, что имперская галера уже приземлилась. В принадлежности корабля Василий не сомневался, но на всякий случай пригляделся к названию. Название было написано красной медью, горбатые крючки архаичных греческих букв складывались в имя «Феодора». Ниже, под стандартным изображением львиной головы, четким современным шрифтом шла темно-синяя надпись: «Императорская гвардия Византии».

Глава 2

— Пур! — Василий не стал дожидаться, сам подбежал к джипу, — потащили миномет.

Они установили миномет поближе к дереву, рядом положили ящик с минами — десять штук, должно хватить. Василий стал наводить прицел на оружейный купол галеры. В вечерних лучах купол отливал то серебряным, то голубым светом.

— Курпан-баши, сожжем этот монастырь, да? Сами, и танки не нужны!

— Я навожу на корабль.

— По монастырю надо, курпан-баши. Там — неверные.

Пурдзан слегка дрожал, вперившись в желтоватые монастырские стены. Глаза его тоже засветились желтоватым огоньком, в руке сам собой оказался кинжал.

— В корабле тоже неверные, — успокоил Пурдзана Василий. Прежде, чем стрелять, он в последний раз связался с танками:

— Машины один, два, три, четыре — не попадите в меня. Всех, кто гонится за мной, уничтожить. Машина пять… Эркин, помни, моджахед никогда не стреляет в спину. Только в лицо!

Василий вырубил связь, отнес передатчик в джип. Вернулся к миномету.

— Ладно, Пур. Поехали.

Первая мина не долетела, разорвалась в монастыре — к удовольствию Пурдзана. Василий быстро поправил прицел, и вторая мина попала в яблочко. Он быстро послал вдогонку третью и четвертую… Купол корабля окутался темным дымом, стал, казалось, чуть больше, и вдруг взорвался, разлетелся веселым огненным порошком. С территории монастыря поднялось в воздух шесть темных точек. Где же седьмая? Галера несет семь шлюпок, а здесь только шесть… Шайтан, так разберемся. Хорошо хоть, шесть, не две. Василий дернул Пурдзана за рукав:

— В джип, и к танкам! Быстро!

Шлюпки слали сверху одну смертоносную нить за другой, но Пурдзану удавалось на узкой дороге петлять, не попадаясь под лучи. Одна шлюпка подошла совсем близко, чуть на голову не села, Василий даже разглядел в переднем фонаре бледное бородатое лицо водителя, синий остроконечный шлем — и направил базуку прямо водителю в лоб. Взрывом джип едва не сорвало с дороги, обломки шлюпки врезались в кварц, выбив жесткие сверкающие брызги. Остальные пять шлюпок выписывали восьмерки в небе, не упуская джип из виду. Из-за этих восьмерок шлюпки не могли стрелять точно, но и Василий не мог в них попасть, без толку извел почти все заряды. А впереди ждало самое опасное место — долина с уродливыми зигунрджалами. Там шлюпки зайдут сбоку, и петляй-не петляй…

— Пур, в долину!

— Зигунрджалы рассердятся…

— Аллах акбар! — заорал Василий, и Пурдзан круто вывернул руль. Машина проскочила крутой съезд в долину по воздуху, мягко плюхнулась на все четыре колеса и помчалась к ближайшему каменному колоссу. Колосс был сложен из трех обломков, в форме ворот.

— Между ног ему, и сразу назад, на дорогу!

Уже ожидавшая их в долине шлюпка сделала от неожиданности неловкий маневр, врезалась в соседнего зигунрджала и разбилась. Выезжая из-под колосса, Василий послал наугад в небо два заряда подряд: сгруппировавшиеся было шлюпки упорхнули в разные стороны, их не задело — но джип зато успел вынырнуть на дорогу, под защиту кварцевых стен.

Миновали пятый танк. Эркин не подвел — вел себя молчком. А может, просто проморгал: джип мчался на полной скорости, шлюпки не отставали. Слева мелькнула деревня…

Залп! Две шлюпки потонули в огненном облаке, одна повернула назад — ее встретил Эркин. Судя по смачно грохнувшему взрыву, Эркин не промазал, да и сложно было бы: наводка-то автоматическая!

Но последняя шлюпка прорвалась. Что ж теперь, до бесконечности от нее пилить по этой дороге? До бесконечности не получится, понял Василий, скоро дорога выйдет в долину — там нам конец.

— Пур, юзом развернешься здесь? И назад…

Пур ничего не ответил, нажал своими широкими копытами на все педали сразу. Машину завертело на месте, шлюпка на секунду зависла, луч попал в середину капота. Из оплавленной дыры повалил дым. Но этой секунды Василию хватило, чтобы послать в шлюпку последний заряд. На месте шлюпки в листьях из дыма расцвел огненный цветок.

«Пурпурная роза войны, на тебя приятно любоваться издали,» — процитировал мысленно Василий бессмертную строчку Ибн Залмана. Вот и последняя… Нет, предпоследняя. Последняя нас там ждет. Справимся, пятью танками справимся. Пушка на корабле разрушена, а лучевое оружие шлюпок зеркальной танковой броне не страшно. Василий боялся бомб, но теперь у имперцев осталась только одна шлюпка. Ну, разбомбит она один танк — остальные ее подловят.

К перевалу подошли гуськом. За пару десятков шагов от мертвого дерева Василий остановил колонну, включил связь.

— Выходим через перевал, строимся в цепь. Задача — обойти монастырь и уничтожить корабль противника. Поняли? Монастырь обойти, корабль уничтожить. Если появится цель — любая — тоже уничтожить. Машины один и два движутся по левому краю котловины, машины три, четыре и пять — по правому. Я слежу отсюда. Вперед!

Но как только танки прошли через перевал, случилось нечто странное: солдаты, высунувшись из люков, возбужденно жестикулировали, в руках у них блестели кинжалы. Танки двигались, набирая скорость, все так же гуськом, по самому дну котловины, все глубже уходя в опасный проход между валунами.

— Отставить! Отставить! — орал Василий в микрофон. Его никто не слушал. Василий повернулся к Пурдзану:

— В чем дело, а?

Но Пурдзан тоже его не слушал: он весь дрожал, сжимая кинжал в руке, и был готов выскочить из джипа и бежать вприпрыжку вслед за танками.

Джихад, понял Василий, у них джихад. Дикари! Среди валунов могут быть солдаты, спрятанные орудия. Так обошли бы их… Монастырь поперли громить! Вот ведь он, враг, стоит на трех ногах, блестит голубым глянцем! А монахи — кому вредят монахи? Если они, конечно, настоящие, — Василий вспомнил того «монаха» на дороге.

А где, кстати, монахи? Где вообще люди?

И тут появились люди — не монахи, имперские гвардейцы. Они появились, как и боялся Василий, из-за валунов, и в руках у каждого была базука. Залпы базук ударили по зеркальным бортам… Василий не мог, не хотел этого видеть. Четыре попадания в борт — и даже аримановский танк превратится в факел. Из подбитых танков выскакивали сатиры с кинжалами, суетились в дыму, не знали, куда бежать — а гвардейцы косили их из бластеров. Первый танк успел несколькими выстрелами снести надвратную церковь и застыл у самого пролома в монастырской стене; остальные танки умерли, так и не выстрелив ни разу. Через несколько минут никого не осталось — только пять груд зеркального металла и разбросанные тут и там кривые головешки, которые совсем недавно были солдатами. И имперские гвардейцы.

Пурдзан начал выбираться из-за руля, Василий схватил его за плечо:

— Куда?!

— Я погибну от рук неверных, я попаду в рай. Я…

Василий не стал его слушать, просто стукнул резко по затылку ребром ладони. Пурдзан обмяк, Василий свалил его на заднее сидение и снова уставился в бинокль.

Где же седьмая шлюпка? Лучше убраться подальше, пока ее нет. Базука бесполезна, заряды кончились, а из пулемета, знал Василий, даже колпак не прошибешь. Нет от шлюпки спасения, прятаться надо. Куда? Зигунрджалы — слишком голые, деревня… Василий брезгливо завертел головой, представив, что сделают гвардейцы с крестьянами, когда узнают, что те прячут у себя османского лейтенанта. Карджал? Василий посмотрел на дыру в капоте — дым все еще шел струйкой из движка. Далеко не уедешь, даже несмотря на то, что джип, как и танки, аримановский. Просто деться некуда будет среди этого кварца. А в Яме Карджала, хотя бы, речка течет, и лес густой. Решено.

В деревне крестьяне спокойно приводили в порядок изгороди, загоняли на место скотину. На джип никто не обратил внимания. Вот и Яма. Василий затормозил, вылез из джипа. Попытался снять пулемет с турели — тяжелый, шайтан, ничего не выйдет. И без того придется на себе Пурдзана тащить, он тоже тяжелый. Василий проверил свой бластер, вытащил у Пурдзана из-за пояса его оружие — бластер и кинжал, запихал себе в набедренный карман. А то очухается, буянить начнет… Моджахед вонючий.

Джип нельзя оставлять на дороге: гвардейцы сразу поймут. Пришлось столкнуть в яму. Поджигать джип Василий не стал, боялся, что деревья загорятся. Все равно было жалко: джип пошел вниз сперва медленно, потом быстрее, быстрее, запнулся о выступ скалы, кувыркнулся через борт пару раз, снова встал на колеса, снова кувыркнулся, опять на колеса… В самом низу он завалился на бок, сломав пару деревьев. Пулемет нелепо уперся длинным носом в землю, переднее колесо медленно вращалось в воздухе. Деревья были кривые, сухие, страшные — их не жалко, жалко джип. Василий чувствовал себя предателем.