И откроется дверь (СИ) - Валентин Анатольевич Берсенёв

наказуема, и халява в большинстве случаев просто случайность. За всё надо платить. И он заплатил. Дорого. Привычно окинув окрестности Михаил вдруг ощутил тревогу. Что-то было не так. Лес был гуще, озеро было, но размером увеличилось почти вдвое. И линии лэп привычно торчащей над кромкой леса не было. От слова совсем. Это как? Его что ещё и во времени перенесло? В прошлое? Опупеть! Стоп, пора вниз. Он закрепил за выступ верёвку и обвязавшись начал спуск. Достигнув земли, потянул верёвку за один конец, второй убежал вверх, и та вскоре упала к его ногам. Не оставлять же. Мало ли пригодится. Что дальше? Рюкзака тут нет, пойти что ли проверить удочку и ведро? Если он в прошлом, их там тоже нет. Не хотел, но пошёл. Ёлы палы. Точно нету. И на берегу следов от туристов тоже нет. Другое время. Остаётся пойти и проверить, на месте ли дом и кто там теперь обитает. Если и там облом, то придётся идти до Киева. Зайти в милицию-полицию и сказать, что очнулся после потери памяти. Интересно какой сейчас год?

Он шёл, и рассуждал про случившееся с ним чудо. Вот придёт он домой … хотя если принять то, что случилось, ему пора учиться говорить про себя в женском роде. Вот придёт она домой …. С мыслей сбила вдруг раздавшаяся откуда-то издалека заполошная стрельба. А на то как стреляют на стрельбище эта пальба не похожа. Но откуда тут стрельбищу взяться? Нифига себе, громко бухнуло! Гранатомёт? Однако, как говорят чукчи. Стоит идти в ту сторону или опасно? Был бы в своём теле, он бы не утерпел, а вот сейчас, когда он девица, пойти и нарваться на кучу неадекватных мужиков, причем вооруженных, дурных нема. Сильничают, и грохнут. Там может мафиозники свои разборки устроили? Не, пойду-ка я, как говорил в мультике шакал Табаки, на север, в другую сторону. Вскоре тропинка вывела на поселковую хотя основательно наезженную дорогу. М-да. А раньше вроде был асфальт? Но делать нечего идём дальше. Из-за поворота раздался звук моторов. Так, надо схорониться. Выскакивать и тормозить первую попавшуюся попутку глупо. Отбежав в сторону он, или вернее уже она залезла в кусты и залегла. Мляяя! Мимо неё ехала колонна настоящих доиче зольдатен, на раритетных грузовиках марки Опель, броневиках с колёсами и гусеницами, на мотоциклах с пулемётами, управляли которыми явно не статисты для кино. Это куда же его-её закинуло? В мечту всех попаданцев? Но он же об этом не просил! Ну не готов он к такому, ибо не спецназовец ни разу. Вывод. Идёт война, наших бьют в хвост и в гриву, и они отступают. И что самое паршивое, это то, что он, тьфу, она явно в немецком тылу. Придётся вспоминать опыт книжных попаданцев. И ещё, надо научиться бояться всех. И чужих и даже наших. Люди разные и мысли с желаниями у многих сейчас негативные. Могут убить, ограбить и чего там стесняться, изнасиловать. Не те у него сейчас силы. Такие дела. Значит нужен план. Пункт первый. Найти место, где можно спрятаться и жить. Хотя бы временно. Пункт два. Документы, тут надеюсь ему может помочь случайность. Далее встаёт вопрос с одеждой. Его мужские одёжки для ходьбы по лесу подходят, но вот при встрече с кем либо, никак не вызовут доверия. Уж слишком они красочные, тут такого нет. Плохо и то, что из-за выросших буферов за пацана ей не сойти. И чуть ли не самое важное, уже кушать хочется. Возникает вопрос, где тут может найтись бесплатная столовая для попаданок? Как говаривал Семён Семёныч — будем искать.

Перейдя освободившуюся дорогу, опять же прячась, Михаил двинулся к своему селу. М-да. А его и нет. Лес вместо него. До кучи снова задумался. А стоит ли далеко уходить от Тёмного пика? Но пробовать на себе пертурбацию превращения снова как-то не манит. Остаётся плюнуть и забыть. Вернуться домой ему похоже уже никогда не светит. Тогда остаётся шагать вперёд. И я пошагал-ла. Вот ведь зараза, а крепко во мне сидит сознание мужского я. Надо, нет, просто необходимо перестраиваться и начинать думать о себе как о девице. Не парень ты Мишка более! Так что — взяла, поела, пошла и так далее. А то народ за чокнутую примет.

Гм. На лесной дорожке наткнулся на след одиночной машины. Шины узкие. Наши? Может стоит пойти посмотреть? Глядишь, там кто адекватный попадётся, поклевать дадут. Однако далеко уехала, почти три км в глубину леса машине удалось отъехать. Я подкралась к полянке, на краю которой под деревьями стояла древняя полуторка или Зис 5 с прицепленной кухней. А, марка по идее не важна. Важно другое. На поляне тишина и вроде никого нет. Странно. Не торопясь и стараясь не хрустеть сучками, я обошёл-ла поляну прячась за деревьями стараясь обнаружить людей. Нашла. Около погасшего костра лежали трое. Один молодой парень, в руке котелок. Другой уже мужчина, почти пожилой. Пожалуй, это был повар. Смерть застигла его на бегу. Видимо пытался отбежать от места, где был костёр. И с другой стороны погасшего костра лежала девушка в гимнастёрке и юбке. Все погибли от осколков брошенной с неба бомбы. Ворона была почти у самого костра. Нелепая смерть, а они поди уже думали, что спаслись? Итак, было их трое, более никого. Что удивительно. Висящий над костром котёл хоть и был продырявлен сохранил половину содержимого. Гороховая каша. Рядом неоткрытая банка тушёнки. Так, всё потом, сначала надо поесть. И я, подобрав уцелевший котелок, обтёрла его лежащим рядом полотенцем, и наложила себе горошницы. Кто-то может сказать мол рыба ты холодная, другая девка бы на твоём месте испереживалась. Хм. Возможно я стала холодным фаталистом, у каждого своя судьба, мне что теперь в истерике кататься и белугой реветь? Не вижу смысла. Поела, вот теперь можно и осмотреться. У мужиков сняла ремни с висящими на них квадратными кобурами для патронов, кстати в этих их подсумках нашлось семь полных обойм и одна была испорчена осколком, три патрона из неё пришлось выбросить. У повара на поясе висел кинжал, в кармане штанов нашёлся кисет с табаком и полный коробок со спичками. Ну и конечно я забрала документы. Гимнастёрки с брюками и сапогами не тронула. Слишком пострадали от осколков. Подошла к лежащей на животе девушке. Ей относительно повезло, видимо успела упасть, но затылком поймала один осколок. Кусок черепа с волосами словно срезало. Впрочем, уже не кровило,