Признаться в любви нелегко - Линдсей Армстронг

Оставив машину на парковке, девушка отправилась на пирс, где облюбовала итальянский ресторан с видом на шлюпочную гавань «Марлин Марин».

Ресторан, как всегда, был заполнен до отказа, однако Никола нашла свободный столик на веранде и заказала легкий ланч: жареные, мелко нарубленные помидоры с базиликом на гренках.

В ожидании своего заказа она потягивала минеральную воду, рассеянно играя обручальным кольцом, и прокручивала в голове беседу с отцом Питером Каллэмом, а главное – думала о том, что ее заставило туда отправиться.

Наверное, причина в том, что она никогда не могла разговаривать на эту тему с Бреттом, размышляла Никола. Несколько раз пыталась, но каждый раз беседа заканчивалась ссорой.

Никола Хинтон сочеталась браком с Бреттом Хэркортом в простом, но красивом платье миди из шуршащего шелка цвета слоновой кости, подобранной в тон ему маленькой шляпке без вуали, украшенной цветами, и в коротких перчатках. Церемония состоялась в саду его дома в присутствии священника и гостей – представителей его семьи. Дети были тоже, но в свои три и четыре года не смогли по-настоящему оценить всю важность происходящего. Тем не менее они испытывали неописуемый восторг оттого, что она переехала к ним в дом.

Никола закончила свой ланч и вздохнула, вспомнив, что, произнося супружескую клятву, чувствовала себя очень неуютно, но потом справилась с собой и пришла к выводу, что по крайней мере ей нравится этот по-житейски мудрый человек, так что их бракосочетание не такое уж притворство. Теперь же, оглядываясь назад, она поняла, что их брак был все-таки чистым притворством.

* * *

– На Западном фронте без перемен?

– Ой! – Никола вздрогнула.

Был вечер того же дня, и она сидела в рабочем кабинете за большим красивым столом кленового дерева, разбираясь с домашней бухгалтерией. Перед ней лежали открытая чековая книжка и пачка счетов. Было половина девятого, дети уже легли спать, из музыкального центра доносились приглушенные мелодии.

Она сдвинула на лоб очки в роговой оправе и строго посмотрела на вошедшего Бретта. В одной руке у того был стакан виски, другой он стягивал с себя галстук.

– Ты должен был прийти домой к ужину.

– Прости, – пробормотал он, – я задержался.

– Ты не должен извиняться передо мной. Другое дело – твои дети… Ты обещал им, что вместе с ними посмотришь по телевизору «Уигглов».

– Черт, совсем забыл! – Бретт Хэркорт взъерошил свои темно-каштановые волосы. – Они забыли про видеомагнитофон? Я могу посмотреть «Уигглов» по видику вместе с ними.

– Это была прямая трансляция специального концерта.

– Значит, я по уши в грехах?

– Я бы сказала, да. И совершишь еще больший грех – перед своей печенью, если у тебя войдет в привычку ужинать шотландским виски.

У Бретта Хэркорта были карие глаза, взгляд которых становился временами удивительно загадочным, к большому огорчению Николы. Порой он казался также холодным и высокомерным. Но бывали времена, когда она замечала в его взгляде насмешку, хотя лицо его при этом оставалось совершенно невозмутимым. Как, например, сейчас.

Он мрачно сказал:

– Это была моя первая и последняя трапеза сегодня. Денек выдался кошмарный, и я попросил своего секретаря заказать мне ужин. Ты нашла себе новое увлечение, Никола?

Она непонимающе уставилась на него. Он присел на уголок стола, и взгляд его скользнул по ее фигуре. На Николе была просторная белая футболка с золотыми и серебряными ракушками и желтые леггинсы. Волосы она закрутила узлом и заколола большим пластиковым зажимом.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты говоришь таким тоном, словно собираешься перевоспитывать меня. Тоном, который подобает жене, чего, согласись, ты старалась всегда избегать любой ценой.

Атласная кожа на ее щеках слегка порозовела, но она холодно ответила:

– И не без основания, Бретт. Я ведь только номинально твоя жена, не так ли?

– Интересно, сколько можно напоминать мне об этом? – проговорил он, на сей раз открыто улыбаясь.

– Ровно столько, сколько я пытаюсь напомнить тебе, что ты – мой муж только номинально. Ты не можешь руководить моей жизнью, – спокойно ответила она.

– Мне не казалось, что я это делаю.

Никола пристально посмотрела на него, пытаясь скрыть раздражение, но Бретта невозможно было обмануть.

– Разве я это делаю? – рассудительно спросил он. – Скажи мне, в чем я тебе хоть когда-то препятствовал? Разве ты не приходишь и не уходишь, когда хочешь, разве не проводишь время так, как хочешь?..

– Ну а если бы я вдруг решила, что хочу поехать в… Тибет, все бы сразу стало по-другому, не правда ли? – выжидательно спросила она.

– Бесспорно, – согласился он. – Не думаю, что это была бы хорошая идея.

Никола разочарованно воззрилась на него.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Я знаю, что мы пришли к соглашению – после того, как тебя в буквальном смысле слова похитил человек, пользующийся дурной славой распутника. Брак лучше всего обеспечит тебе безопасность, Никола.

– Мне было всего девятнадцать, – произнесла она побелевшими губами.

– А сейчас только двадцать – ну, ладно… – Бретт пожал плечами, когда она открыла рот, чтобы возразить, – почти двадцать один. Но я все еще не знаю, прибавилось ли у тебя мудрости, которой тебе столь очевидно недоставало тогда. – Он насмешливо посмотрел на нее. – Болтовня о Тибете не слишком вяжется со зрелостью. И отсюда мой следующий вопрос: что ты делала в «Лайфлайн» сегодня?

Никола ахнула:

– Как?.. Он не мог!

– Я так и знал, что тут замешан какой-то он, – сухо произнес ее муж.

Она вскочила.

– Ты не можешь обвинять меня в том, что у меня есть мужчина, Бретт! С тех пор… с тех пор, как это случилось, – а я тогда и понятия не имела, что тот человек заманит меня под лживым предлогом, – у меня не было никаких дел с мужчинами! Ты говоришь так, как будто я сама добиваюсь мужского внимания.

Бретт Хэркорт иронично поднял бровь.

– А тебе этого и не требуется, Никола. Мужчины сами к тебе липнут. Итак, что ты скажешь по поводу «Лайфлайн»? И почему это ты так разволновалась?

– Если ты выслеживал меня, Бретт… – произнесла она сквозь зубы.

– То ты?.. – спросил он, прежде чем она договорила, с интересом наблюдая за ней.

– Ты что, действительно следил за мной? – раздраженно повторила Никола свой вопрос.

– Нет. Я просто остановился на светофоре как раз в тот момент, когда ты выходила из здания «Лайфлайн». Так вот, если у тебя появилось новое увлечение, помимо музыки, – он показал на красивую арфу, которая стояла в углу кабинета, – уроков пилотирования, индонезийского языка и любимой тобой керамики, я ничего не имею против, но… – Он помолчал. – Что-то говорит мне, что дело не в этом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});