Повседневная жизнь Стамбула в эпоху Сулеймана Великолепного - Робер Мантран

Османский Константинополь

Турецкий марш

Взятие Константинополя султаном Мехметом II означало важный этап в осуществлении плана, который упорно проводился в жизнь османами вот уже в течение столетия, а именно — воссоздания ушедшей в небытие Византийской империи, в которой турки были бы господами. С конца XIII века — века распада державы Сельджукидов в Малой Азии{11} — из множества фактически самостоятельных турецких эмиратов, возникших на анатолийской земле, постепенно выделяется и набирает силу эмират османов, то есть потомков Османа. Отсюда же пошел и этноним этой тюркской ветви — османы, оттоманы (первое имя — самоназвание турок, последнее — их европейское именование). Расположенный первоначально в северо-западном углу Малой Азии вдоль реки Сакарья,{12} он расширился затем за счет византийских владений, а потом и за счет соседних турецких эмиратов. Султан Орхан, основав свою столицу в Брусе (1326), вскоре сделался хозяином южного побережья Мраморного моря, затем, воспользовавшись смутой в империи Палеологов, послал свои войска на европейский континент (1354).{13} Тем самым был сделан решительный шаг: отныне государство османов перестает быть только азиатской державой. Свои европейские претензии оно предъявляет, стремительно захватив Фракию и перенеся столицу в ее главный город — Адрианополь (1367). Цель была ясна: турки поставили своей задачей овладение всей территорией Византийской империи и завоевание Константинополя. К концу XIV века они вплотную приблизились к ее решению, так как Болгария, Македония, Сербия признали их господство, а сами они уже осаждали столицу Византии.

После катастрофы под Анкарой сыну Баязида Мехмету Челеби (Мехмету I) потребовалось десять лет, чтобы восстановить османское единство, а вслед за ним — и Османскую империю, которая, стоит заметить, в тот смутный период не испытала никакого покушения извне на ее европейскую часть. После восстановления османского могущества возобновляется и османская экспансия — при Мехмете I и Мураде II создаются все необходимые предпосылки для ее успеха. Мурад II, умирая (1451), оставляет своему сыну Мехмету II процветающую империю, многочисленную и дисциплинированную армию, а также систему гражданского управления, соответствующую поставленным перед нею задачам.

Новый султан, утвердив свою власть,{14} немедленно приступил к осуществлению самой дорогой его сердцу задачи — к окончательному уничтожению Византийской империи путем завоевания ее столицы. Которое и свершилось 29 мая 1453 года. Когда после трехдневного грабежа Константинополя турецкая армия и флот были выведены за его пределы, город лежал в развалинах и являл библейскую «мерзость запустения». Однако великие султаны XV–XVI веков вовсе не собирались предоставить его столь жалкой участи. Ими была проведена огромная работа по восстановлению и обновлению города, которая должна была превратить Константинополь, ставший Стамбулом, в первый город старого континента.

Организация власти

На следующий же день после завоевания Мехмет II прежде всего озаботился показать всему миру, что старый христианский город превратился в мусульманский: не только Святая София стала мечетью, но и большинство церквей разделило ее судьбу; ислам одержал верх над христианством, причем более старая религия приняла, казалось, решение своей судьбы без ропота.

Перед новыми властителями вставали неотложные проблемы: нужно было взять в свои руки аппарат городской администрации, установить надзор над греками, восстановить крепостные стены, здания правительственных и муниципальных ведомств и частные дома, вновь заселить город, возродить его хозяйственную жизнь. Завоеватель поспешил приступить к решению этих задач. Он сразу же учредил должность визиря, ответственного за поддержание в городе порядка; утвердил избрание нового православного патриарха, ответственного за поведение оставшихся в Стамбуле греков; заключил соглашение с итальянскими торговыми городами; поселил в столице анатолийских турок и греков с островов Архипелага и Малой Азии.{15} С переездом в новую столицу султан, впрочем, не спешил. Администрация Османской империи не могла, конечно, сразу же покинуть прежнюю столицу (Адрианополь), а сам он пожелал обосноваться лишь в такой резиденции, которая соответствовала бы его достоинству. Только зимой 1457/58 года султан переехал в Стамбул, и только тогда этот город стал столицей Османской империи не только де-юре, но и де-факто. Ею он и останется вплоть до революции Ататюрка и провозглашения Турции республикой в 1920 году.

Помимо политической столицы османов Стамбул становится и центром всего мусульманского мира. В начале XVI века султан Селим I предпринимает завоевание Сирии и Египта. В Египте, уничтожив правление мамелюков, он делает своим пленником аль-Мутаваккиля, наследника аббасидских халифов и поэтому имама (главу) всемирной исламской общины, не исключая и самого султана. Признание за Мутаваккилем этого статуса не помешало Селиму отослать царственного пленника в Стамбул и заточить его в Семибашенном замке. О том, как в тюрьме обращались с последним из Аббасидов, можно только догадываться. Фактом же остается только то, что Мутаваккиль публично отрекся от своего титула в пользу османского султана, который с тех пор стал именовать себя халифом и повелителем правоверных. Стамбул, таким образом, превратился в столицу вдвойне — не только Османской империи, но и Халифата. В отличие от Каира и Багдада, город на Босфоре никогда, правда, не был центром мусульманского богословия. Однако роль двойной столицы (которую он вплоть до 1924 года достойно играл),{16} возвысила его престиж в глазах мусульман всего мира. Стамбул от Константинополя унаследовал и третью роль — в нем находится резиденция Вселенского патриарха православной церкви, первого среди православных патриархов.

В любой из периодов своей истории столица Османской империи представляла собой словно бы уменьшенную копию, модель Империи в целом. Империя же была очень пестра как по своему этническому составу, так и по природным особенностям входивших в нее стран. И страны эти словно бы отрядили своих представителей для заселения соответствующих кварталов Стамбула. Он, однако, при всей этнической пестроте населения все же оставался в основе городом турецким — турки составляли в нем самую большую этническую общину, которая главенствовала над всеми прочими, хотя вряд ли по численности своей превышала их, взятых в совокупности. Стамбул являл собой также, так сказать, синтез всей Империи благодаря своим административным учреждениям и сосредоточению элитных воинских формирований, а также в силу своей ведущей экономической и интеллектуальной роли, которую неизменно играл.

Административная централизация выражалась в том, что султан сосредоточивал вокруг себя, — следовательно, в столице — визирей и подчиненные им ведомства. А именно — казну, финансовое ведомство, ведомство по управлению провинциями, командование армии и флота. Султан оставался всегда верховным главой всего этого разветвленного управленческого аппарата, однако он мог делегировать свои полномочия по управлению великому визирю. Точно так же в своем командовании армией он опирался на агу янычар, а в руководстве флотом — на капудан-пашу. Все эти функции обусловливали присутствие в столице значительного числа гражданских чиновников и людей военных, всех чинов и званий. Те и другие, так или иначе, прямо или косвенно, но все же были связаны с дворцом. Их присутствие превращало город в настоящий человеческий улей, целиком и полностью посвятивший всю свою деятельность службе единственному господину и повелителю — султану. Из столицы правители провинций, даже тех, что пользовались относительной автономией, ожидали решений и в столицу посылали доклады и доходы. Не следует забывать и о том, что Стамбул, будучи местом пребывания султана, тем самым был и местом пребывания иностранных послов.{17} Именно здесь решались вопросы имперской внешней политики и завязывались политические и экономические связи с иностранными державами.

Можно, стало быть, сказать, что Стамбул от имени султана воспринял все прерогативы столицы базилевсов, Константинополя, видоизменив их в соответствии с турецкой системой правления.

Стамбул — интеллектуальный и экономический центр

Султан в своей ипостаси халифа выступает в качестве духовного главы всех правоверных, однако на деле этот титул имеет скорее декоративный характер, то есть не влечет за собой практических последствий. В соответствии с природой ислама религиозная и судебная власти переплетены теснейшим образом. Хотя духовенства, аналогичного христианскому клиру, в исламе нет, имеются лица, в обязанности которых входит надзор за тем, чтобы религия уважалась, и особенно за тем, чтобы с юридическими нормами, полученными в результате толкования Корана, постоянно согласовывались как официально провозглашаемые правительственные акты, так и деятельность индивидов, социальных и экономических групп. Выполнение этих функций в столице поручается кадиям Стамбула, Галаты, Эюба и Ускюдара — все они находятся в подчинении муфтия Стамбула, носящего титул шейх-уль-ислам. Этот высокий сановник — гарант уважения к религии, так как он полномочен наложить вето на любое решение, на любое постановление правительства, если они, по его убеждению, не соответствуют закону ислама: его одобрение в самом деле необходимо для провозглашения нормативного акта или закона, издаваемых по воле султана.