Черные перья - Артём Артёмов

лампочкой внутри.

— Вы знаете, я как-то без задней мысли, — неловко попытался оправдаться вошедший, — буквально сразу, как прочел ваше письмо…

— Пустое, пустое, — отмахнулся тонкой рукой старик, — проходите в гостиную.

Громким словом «гостиная» называлась самая большая из двух комнат типовой хрущевки. Высокие шкафы, доверху заполненные книгами, которые высились в воображении парня, растаяли как дым. В квартире просто не могло быть ничего высокого, потолки были до того низкими, что, казалось, давили на плечи. Ростом гость был не обижен, поэтому теперь невольно сутулился.

Но книжные шкафы тут все же были. Можно сказать, тут были только они: старая полировка советских стеллажей, стекла в белых пластмассовых направляющих, антресоли с перекошенными дверцами, просто самодельные полки над шатким старым письменным столом, на котором стоял (канделябр) громоздкий старый монитор. И повсюду, даже под столом, даже просто на полу в тех немногих местах у стен, где не было никакой мебели — книги, книги, книги.

Библиофил? Несомненно.

— Да, да, понимаю, — хозяин, шаркая стоптанными тапочками, вошел следом. — Выглядит, как обострившаяся под старость лет склонность к накоплению хлама, правда?

— Нет, что вы… — неубедительно начал парень, но старик отмахнулся.

— Может, так и есть. Я не скрываю. Я ведь, знаете ли, мог жить и в более хороших условиях, если бы не… — он осмотрел ряды корешков. — М-да. Но я не жалею. Тут есть немало интересных экземпляров. Даже несколько весьма редких первых изданий.

Он шатко прошелся вдоль шкафов.

— Есть очень интересные вещи… Нет, нет, конечно же, ничего фантастического, Библии Гуттенберга у меня нет, — он хрипловато рассмеялся. — Но, скажем…

Он остановился возле одного из шкафов и ткнул тонким пальцем в такой же тонкий корешок, зажатый меж томиков потолще.

— «in our time», то самое, с маленькой буквы, — старик оглянулся на гостя. — Знали бы вы, чего оно мне стоило. Впрочем, вы пришли не за этим, верно?

— Вы написали, что заинтересовались той книгой, — парень недоверчиво смотрел на тонкий корешок.

Он смутно припоминал, что таких изданий Хемингуэя в мире было меньше двух сотен. Если старик не совсем выжил из ума, то эта книга стоит больше хрущевки, в которой он живет.

Библиофил? Не то слово. Библиоман.

— Да, та загадочная книга. Очень жаль, что вы не принесли ее, — хозяин пошевелил седыми бровями и махнул рукой. — Идемте в кухню, молодой человек. Тут у меня… Не присесть.

— Чтобы сразу расставить все точки над i, — сказал он между делом, наливая чай, — как идет написание вашей книги?

Гость, только что присевший на старый табурет возле стола, замер в неестественной позе. Старик лукаво оглянулся на него и хрипло рассмеялся.

— Я так и думал, — кивнул он. — Значит, все верно.

— Откуда вы…

— Это Книга книг, — веско обронил хозяин и поставил перед парнем курящуюся паром чашку. — Признаться, я уже давно не встречал упоминаний о ней.

Гость помолчал, собираясь с мыслями, отхлебнул чаю. Старик, покряхтывая, умостился на втором табурете и сделал то же самое.

— Давайте, попробую по порядку, — вздохнул он. — Вы уж простите старика. Любовь к эффектам.

— Откуда вы знаете, что я пишу… книгу?

— Я разбираюсь в людях. Особенно с книжной костью, вроде вашей. Нашей, — поправился хозяин. — Иначе разве стал бы я вам говорить про то издание Хемингуэя? Нет, вы не пристукнете старика табуретом ради денег.

Он опять хрипловато рассмеялся.

— Итак, по порядку. Я не просто библиофил, как вы могли видеть. Можно сказать, что в определенное время моей жизни меня одолела библиолатрия[1] в ее изначальном понимании. Я увлекался… Хм. Магическими книгами, книгами-загадками, всевозможными источниками тайных знаний. У меня и сейчас сохранились неплохие копии Кодексов Рохинци и Серафини, Манускрипта Войнича, некоторых Свитков Рипли и тому подобного. Кодексы, конечно, мистификация, уж поверьте, а вот Манускрипт не так прост. Впрочем, мы не об этом. Доводилось мне слышать о так называемой Книге книг. Очень любопытная легенда, но, к сожалению, прискорбно мало информации. Вам интересно?

Парень кивнул. Даже если сказанное стариком будет просто ворохом сказок, это будет любопытный ворох сказок. А еще ему очень хотелось услышать, откуда старый историк узнал о тех неловко набросанных главах, что хранились на жестком диске его компьютера. Их-то точно не видел никто.

— Это что-то вроде забытого мифа. Жил когда-то человек, который очень хотел написать прекрасную книгу, что будет менять читателей к лучшему. Но, к сожалению, что-то у него не получалось. Мы-то его понимаем, верно? — с легкой грустинкой улыбнулся хозяин и сделал еще глоток. — Все, что он писал, ему не нравилось, оно выходило не так, как задумано. После долгих попыток он отчаялся и воззвал к высшим силам. И что-то ему ответило. Вряд ли это были Бог или Дьявол, в общем их понимании, но определенно что-то высшее. Оно наделило его знанием о призыве Книги книг. Это… Ритуал? Обряд? Заклинание? Трудно сформулировать, это был долгий и мучительный процесс. Вы не очень впечатлительны, молодой человек? Хотя о чем это я, нынешнее поколение…

Он хмыкнул и покачал головой.

— По легенде, человек, желающий обладать Книгой книг, должен был стать с ней единым целым, одной плотью, понимаете? Книга творилась из тела создателя. Из кожи, если быть точным.

Молодой человек вспомнил, как гладил кожаный переплет, и вздрогнул от омерзения.

— О, да, — от рассказчика не укрылась его реакция, — неприятная история. Несмотря на мучительный ритуал, наш герой принялся за работу. Он снимал кожу с тех мест своего тела, где она лучше всего подходила для его цели, особым образом выделывал ее и создавал Книгу книг. Когда кожа восстанавливалась, он снимал ее вновь. Так были созданы страницы, переплет и обложка.

— Это возможно?

— Физиологически? Не знаю, я ведь не хирург, а историк. Но мы ведь говорим о чем-то вроде магии. Думаю, Книга каким-то образом начала существовать уже тогда, когда были сняты первые «листы», а может, и раньше. Возможно, она помогала ее создателю восстанавливаться. Когда она была готова, наш герой открыл ее и начал писать свою историю. Догадаетесь чем?

— Кровью, — кивнул парень.

— Конечно. Своей кровью. И тогда Книга сделала то, чего он просил. Она дала ему слова и умение складывать их, дала вдохновение и ясность мысли. Нет, она не меняла его истории, она лишь помогала писать так, как хотелось измученному автору.

Старик вдруг замолк, глядя в одну точку и забыв про стынущий чай. Молодой человек выждал с минуту и решил прервать молчание.

— Он дописал?

— Что? — очнулся от задумчивости хозяин.

— Он сумел дописать свою книгу? — повторил парень.

— Да… Да, он написал ее. И больше никто не слышал ни