Пятьдесят оттенков страсти. История чувственного перевоплощения - Эмма Ноэль

— Дорогая, что с тобой?

Он не был обеспокоен, скорее озадачен. Наверное, так бы удивился кот, наблюдавший за осмелевшей мышью, исполняющей перед его сытой мордой канкан. «Что со мной? Я умерла!!» — кричал мой разум. Я медленно повернулась к Феликсу, он заметно занервничал, и, не выдержав тяжести моего красноречивого взгляда, поспешно встал из-за стола.

— Я все делаю для того, чтобы мы были счастливы, — произнес он монотонно и строго.

— Я понимаю, — выдавила я.

— Не уверен!

Феликс рассматривал меня с отчуждением, в его темных глазах сверкали льдинки.

— Ты счастлив, Феликс? — голос мой прозвучал неожиданно звонко, с надрывом. Будто я стояла у обрыва, не решаясь на шаг вперед, и просила его о помощи — подтолкнуть, чтобы мое бренное тело поглотила пучина бурного водоворота эмоций.

— У меня все в порядке!

— Ты счастлив? — повторила я вопрос.

— К чему этот разговор?

Я пожала плечами и безразлично улыбнулась, снова спрятавшись в свой панцирь. Опять все осталось по-прежнему. Мне не хватило духу сказать ему правду…

«Моя жизнь, как монорельсовая дорога. Я укомплектована в вагонетку, которая движется с медленной скоростью в никуда!» В моем блокноте осталась маленькая заметка, фиксировавшая мою растерянность. Затем я беззвучно порыдала в ванной, после чего легла спать. 

Глава 2. Мир трещит по швам

Феликс уехал на выходные в Финляндию, а я осталась наедине со своими верными спутницами: тоской и скукой. Вечером ко мне заехала Вероника. Я была против ее визита, но она настояла на своем появлении в нашем доме. Видимо заботливый супруг решил организовать мой досуг, и пригласил в гости друга нашей семьи.

— Мне звонил Феликс! Что с тобой происходит? — с порога взвыла Вероника. Ее учительский тон раздражал меня.

— Ах, мой милый заботливый муж! Взвалил на тебя миссию по спасению моей души?

— Мне это не в тягость!

В районе получаса я выслушивала повествование о том, как мне повезло с Феликсом, ведь жить у Христа за пазухой — мечта любой здравомыслящей женщины!

— Я твоя подруга и хочу тебе помочь! — отчеканила она. Мне не хотелось исповедоваться Веронике. Интуиция говорила, что моя собеседница не услышит меня, потому что цель ее проста: унять «бурю в стакане», подавить назревающее восстание внутри нашей с Феликсом гробницы, сделать так, чтобы «низы» — революционеры смирились с тем, что они «низы» и дали возможность «верхам» спокойно главенствовать и жить своей сложившейся комфортной жизнью. Место овцы в стойле, а не рядом с пастухом!

— Я мерзну рядом с ним! — выпалила я неожиданно и выразительно посмотрела на спасительницу моей заблудшей души, надеясь, что ее женское начало услышит мои импульсы «sos», но Вероника не оценила виртуозно придуманную аллегорию, ее практичный ум не принимал лирических условностей. Одинокая карьеристка считала, что мое недовольство — всего лишь очередной каприз, вызванный передозировкой благополучной семейной жизнью (частенько в ее разговорах сквозило сожаление о том, что она упустила Феликса). Как случилось, что бывшая девушка моего мужа стала моей единственной подругой? Это было изуверство.

— Может тебе на работу пойти? — предложила Вероника. — Ты столько лет сидишь дома!

— Нет, не получится… Феликс будет против.

— Я с ним поговорю, — многозначительно произнесла бывшая пассия моего супруга и похлопала меня по плечу. Самоуверенность этой женщины вызывала приступы тошноты. Я мрачно рассматривала ее бледное запудренное лицо и в этот момент мне отчетливо представилась картина: я держу лопату и со всего размаху шлепаю по затылку советчицы. От силы удара пудра осыпается и вот передо мной человек без маски. Меньше всего на свете я нуждалась в том, чтобы меня опекало лицемерное существо, делящее в прошлом постель с моим супругом.

— Мы тысячу раз обсуждали с Феликсом мое трудоустройство. Бесполезно говорить с ним! — произнесла я членораздельно, выделяя каждый слог, чтобы самонадеянная дама, возомнившая, что ее влияние на моего мужчину очень велико, могла уяснить суть сказанного. — Феликс — человек-график, в его жизни все четко по расписанию, импровизации он не приемлет.

— В этом мы с ним похожи, — с грустью произнесла Вероника. — Это удобно! Все можно рассчитать и быть уверенными в завтрашнем дне. Феликс — самый мудрый из всех людей, которых я когда-либо знала.

Как гостеприимная хозяйка дома я предложила посетительнице чаю. Мы перешли из гостиной на кухню и продолжили беседу о неумении оценить то благо, которое свалилось на голову такой недостойной особи женского пола, как я. Это был бесконечный вечер, я с трудом дождалась, пока он закончится.

— Почему вы с Вероникой расстались? — спросила я как-то Феликса.

— Потому что мы оба — личности.

— Получается, я не личность? Поэтому ты женился на мне?

Феликс поморщился, ему явно был неприятен этот разговор.

— И я, и Вероника — сильные люди! Мы бы постоянно были в противостоянии что ли, доказывали бы друг другу что-то, соревновались, соперничали…

— Я понимаю… Со мной удобнее?

— Ну, да…

Не это я хотела услышать от супруга! Мог бы придумать что-нибудь приятное для женских ушей. Я бы поняла, конечно, что это иллюзорная картинка, а истина прячется где-то там… Но в сложившихся обстоятельствах, точнее, в нашем жизненном цикле, выгоднее было бы приукрасить информацию об истоках. Иначе получается, что смысла в «официализации» наших отношений не было изначально. Встретились два человека, натянуто улыбнулись друг другу, взялись за руки и пошли по темному коридору. Одному — страшно, второму — безразлично, но они продолжают двигаться вперед. Медленно и молча. И каждый недоволен своим спутником. Что это: нормальная жизнь или повинность?

В мои размышления о несовершенстве бытия вторгся сухой звонок, оповещающий, что у входной двери кто-то есть. Я поспешила удовлетворить свое любопытство, потому что никого не ждала. Это был Василий Константинович — юрист моего супруга. Очень грамотный мужчина, пылающий любовью к собственной персоне и с вечной маской счастья на лице.

— Катерина Ивановна, приветствую! Извините, что поздно — я по вашу душу, — с искусственной учтивостью произнес он.

И почему, все кто меня окружают, носят неестественные маски? Хоть бы одно искреннее выражение лица, выражающее ненависть, а лучше — влюбленность. Учтивый лизоблюд, отрабатывающий лестью свою высокую зарплату, заметил, что прибыл по поручению Феликса с очень важной миссией. Я пригласила его войти в дом, и мы проследовали в гостиную.