Титан (другой перевод) - Джон Варли

Билл подвернулся почти случайно — хотя впоследствии Сирокко усвоила, что по случайности с Биллом редко что происходит. Короче, одно за другое, пятое за десятое — и теперь они с Биллом уже готовы были представить порнографическую иллюстрацию третьего закона Ньютона — того самого, где речь идет о действии и противодействии.

Сирокко проделала на этот счет кое-какие вычисления и выяснила, что вклад силы семяизвержения даже частично не объясняет того оргазмического ускорения, которое она всякий раз в тот момент наблюдала. Дело тут, безусловно, было в сокращении крупных мышц бедра, но эффект получался красивый и даже немного пугающий. Любовники словно превращались в мясистые воздушные шары, стремительно теряющие воздух, — и в миг самой тесной близости их вдруг разносило по сторонам. Покружив и покувыркавшись, они, в конце концов, замирали в объятиях друг друга.

Билл тоже почувствовал, как уже вот-вот. Он ухмыльнулся — и свет ламп гидропонического отсека засиял на его неровных зубах.

ДОНЕСЕНИЕ ПРЕСС-СЛУЖБЫ #0056

5/12/25

МКК «УКРОТИТЕЛЬ» (НАСА 447-М,

Л-5/1, БАЗИСНАЯ ЛИНИЯ

НК ХЬЮСТОН-КОПЕРНИК)

ДЖОНС, СИРОККО, комэк

ДЛЯ РАСШИФРОВКИ И НЕМЕДЛЕННОЙ

ПУБЛИКАЦИИ

НАЧАЛО:

Габи решает назвать новый спутник Фемидой. Кельвин с ней согласен, хотя доводы в пользу упомянутого названия у них различны.

Габи ссылается на приписываемое Уильяму Генри Пикерингу (первооткрывателю Фебы, самой дальней луны Сатурна) наблюдение в 1905 году того, что тогда могло считаться десятым спутником Сатурна. Пикеринг назвал новую луну Фемидой, но с тех пор никто ее больше не видел.

Кельвин указывает, что пять спутников Сатурна уже названы в честь титанов греческой мифологии (каковая составляет его особенный интерес; см. ДОНЕСЕНИЕ ПРЕСС-СЛУЖБЫ #0009, 1/3/24), а шестой так и назван Титаном. Фемида также была титаном, что Кельвина весьма удовлетворяет.

Фемида имеет общие черты с тем спутником, который предположительно видел Пикеринг, но Габи вовсе не уверена, что он в самом деле наблюдал именно Фемиду. (Будь Габи в этом уверена, ее не зарегистрировали бы первооткрывателем нового спутника. Справедливости ради следует заметить: Фемида такая тусклая и мелкая, что ее не видно даже в лучшие лунные телескопы.)

Габи разрабатывает катастрофическую теорию образования Фемиды в результате столкновения Реи с блуждающим астероидом. При этом Фемида может быть как остатком астероида, так и осколком самой Реи. Таким образом, Фемида представляет несомненный интерес для…

— …потрясающего сборища кретинов, известного всему свету как команда МКК «Укротитель». — Сирокко оторвалась от клавиатуры компьютера, вскинула руки над головой и, хрустя суставами, потянулась. — Чушь, — пробормотала она. — И бред свинячий.

Зеленые буквы мирно светились перед ней на экране — а точки в конце аккуратного столбика по-прежнему не было.

Исполнение этой части своих обязанностей Сирокко всегда откладывала как только могла, но и совсем пренебрегать рекламой для НАСА тоже было не дело. Да, Фемида по всем показателям была никому не интересным каменным обломком, но отдел связи с общественностью отчаянно нуждался в любой ерунде, из которой можно сварганить рассказ. Им тоже хотелось людского внимания, "личностной журналистики", как они это называли. Сирокко старалась изо всех сил, но никак не могла заставить себя заняться теми деталями, которых жаждали авторы журнальных статей. Что, впрочем, было не так уж и важно. Все равно ее писанину редактировали, переписывали, обсуждали на совещании, а потом снова переписывали с приукрашиванием и «оживляжем» — чтобы, как впоследствии объяснялось, "очеловечить астронавтов".

Целям журналистов Сирокко в общем сочувствовала. Мало кому было дело до этой космической программы. Людям казалось, что деньги лучше потратить на Луне, в колониях Л-5. На Земле, в конце концов. Чего ради совать монеты в дырявые карманы исследователей, когда их можно выгодно разместить там, где уже налажен серьезный бизнес, — к примеру, в земной и орбитальной промышленности? Изыскания чудовищно дороги, а в окрестностях Сатурна нет ни черта, кроме кучи камней и вакуума.

Сирокко мучительно пыталась измыслить какую-нибудь свежатинку — хоть какое-то оправдание своему участию в первой за последние одиннадцать лет исследовательской экспедиции. Но тут на экране возникло лицо. Апрель — с тем же успехом, что и Август.

— Извини, капитан, что отрываю.

— А, ерунда. Все равно баклуши била.

— У нас тут кое-что для тебя.

— Сейчас буду.

Сирокко решила, что это Август. Зная, что близнецы обычно обижаются, когда их путают, она поначалу усиленно училась их различать. И лишь со временем поняла, что Апрель и Август это без разницы.

Благо, что сестры Поло не были обычными близнецами.

Полные их имена звучали как Апрель 15/02 Поло и Август 3/02 Поло. Так были надписаны их пробирки — именно это и записали в свидетельства о рождении те ученые, что стали их повивальными бабками. Сирокко вся история сестер Поло казалась блестящим доводом против того, чтобы ученым дозволяли мухлевать с теми объектами экспериментов, которые живут, пищат и дышат.

К тому времени, как Апрель и Август наконец родились, их мать, Сьюзен Поло, была уже пять лет как мертва — и позаботиться о них, естественно, не могла. Никто из здравствовавших ученых на материнскую ласку тоже не сподобился — так что любить им оставалось только друг друга и трех других сестер из своего клона. Август как-то призналась Сирокко, что один близкий друг мужского пола у них пятерых в детстве все-таки был. Речь шла о макаке-резусе с форсированными мозгами. Когда девочкам стукнуло по семь, их друга препарировали для выставки в университетском музее.

— Мне бы не хотелось, чтобы все выглядело очень уж жестоко, — продолжила тогда Август (дело было на праздничном ужине после нескольких бокалов припасенного Биллом соевого вина). — На самом деле эти ученые — не такие уж и звери. Многие из них обращались с нами как добрые дядюшки и тетушки. У нас было почти все, что мы могли пожелать. Наверняка многие нас даже любили. — Тут мисс 3/02 глотнула еще вина. — И немудрено, — вдруг добавила она. — Ведь мы бешеных денег стоим.

За свои (а вернее — чужие) деньги ученые получили пять тихих, довольно боязливых гениев — как раз то, что им и требовалось. Сирокко сильно сомневалась, что светила науки намеренно планировали кровосмесительную гомосексуальность, но считала, что ожидать ее они могли с той же уверенностью, что и высочайший «ай-кью». Все сестры вышли абсолютными двойниками своей матери — дочери японо-американца в третьем поколении и филиппинки. Сьюзен получила Нобелевскую премию по физике и умерла совсем молодой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});