Сердце крейсера - Галина Гончарова

Куча дополнительных дипломов…

Серьезная девочка с белыми волосами. Красивая, умная… попытка похищения работорговцами провалилась.

Отчет об обучении в академии.

Попытка изнасилования, школа рукопашного боя, террористы в казино… Интересная девушка.

Но главным было не это.

Главным были ее глаза.

Лицо девушки серьезно смотрело с экрана. Ни на одной голографии она не улыбалась.

Тонкие черты, розовые губы, черные брови вразлет, густые ресницы, огромные черные глаза… жгучие, яркие, ясные… белые волосы разлетаются по плечам, выбиваясь из косы…

Не просто красавица.

Что-то в ней серьезно зацепило Интаро.

Голос?

Или волосы?

Может быть, и то и другое… Он с юности обожал женщин с длинными волосами. И блондинок.

И ничего общего с матерью.

Интаро вывел фото Калерии на другой экран.

М-да.

Красива. Но совершенно другой, солдатской и прямой красотой.

Черные волосы, серые глаза, сильное гибкое тело с широким, явно крестьянским костяком — ничего общего с тоненькой, почти болезненно хрупкой дочерью…

Аврора явно аристократка.

И слишком хороша для убогой военной формы… для военной службы…

Хотя так удобнее…

— Разрешите войти, тэр адмирал?

Она была еще лучше в жизни, чем на голофото.

Тоненькая, стройная, с длинными, до колен, волосами. Из толстой косы выбиваются светлые пряди, скользят по ткани комбинезона. Обычно девушки на военной службе что-то делают с формой, чтобы та подчеркивала фигуру — ну, кому это идет, конечно.

Но здесь явно не тот случай. Форма мешковатая, фигура полускрыта, но так заводит еще больше. Смутно угадываются очертания высокой груди, ноги длинные, стройные, талия перетянута ремнем, но такая тонкая, что он бы мог ее обхватить ладонями…

Огромные черные глаза сияют. Но выражение лица… никакое.

Ей здесь неинтересно. Ей не важно, что он адмирал, что он мужчина, и весьма симпатичный, что он может решить ее судьбу одним росчерком пера, — ей все это безразлично. Она пришла доложить и уйти. И не пришла бы, если бы он не приказал.

Карьеризм? Смешно. Ей определенно плевать на карьеру.

А что ее может заинтересовать?

Интаро поднялся из-за стола, вежливо поклонился девушке…

— Прошу вас, тэри Вайндграсс.

Аврора прошла, по-уставному отдала честь, вытянулась в струнку.

— Разрешите доложить, тэр адмирал. Повреждения исправлены.

— Отлично, тэри. Присядьте, расскажите, что там произошло.

Аврора послушно опустилась в кресло. Белая коса скользнула на пол и адмиралу вдруг захотелось провести по ней ладонью. Коснуться, ощутить эту гриву волос на своем обнаженном теле…

— Небольшое замыкание. Но поскольку оно было в том блоке консоли, который отвечает…

Интаро не слушал.

То есть он наслаждался глубоким грудным голосом девушки, но не вслушивался в сами слова. Просто она говорила… почти как пела…

Голос растекался по каюте, звенел, наполняя пространство, — и Интаро впитывал его, как губка воду. Не важно, что она говорит. Лишь бы говорила. Лишь бы…

— Ваш голос напоминает шоколад, тэри.

Аврора от неожиданности поперхнулась:

— Простите, тэр адмирал?

— У вас замечательный голос.

Если бы у девушки был хвост — он встал бы дыбом.

И интонация и слова ей резко не понравились. Она уже сталкивалась с подобным. Но те люди были рангом пониже. А тут — целый адмирал.

Интересно, если адмиралу что-нибудь сломать: ее выгонят с флота или отдадут под трибунал?

А может, как-нибудь… купировать? Оборвать? Если уйти…

— У меня самый обычный голос, тэр адмирал. У вас есть ко мне вопросы, тэр адмирал?

— Останетесь на чашку тархи? Возможно, бокал вина?

— Никак нет, тэр адмирал.

Интаро прищурился. Отказывает?

Определенно новое ощущение.

Обычно женщины так никогда не поступали. Интаро себя оценивал здраво. Высокий, стройный, волосы светлые, глаза голубые, тело — мечта многих толстопузых и кривоногих. Недаром он с детства не вылезает из спортзала. Ну и пластика, конечно.

Добавим к этому молодость, богатство, титул аристократа — семья Висен входила в число пятидесяти самых богатых семейств НОПАШ, а дядя Интаро заседал в сенате, — напористость, умение обращаться с женщинами, и получаем практически неотразимое сочетание.

Для всех.

Для этой девушки его просто не существует.

Она смотрит. И — не видит его.

Для нее Интаро — не мужчина. Просто какой-то… объект. Терминал и тот был интереснее.

— Почему же?

— Не имею желания, тэр адмирал.

— А если я прикажу, как старший по званию? — Интаро осторожно прощупывал почву. С другими женщинами такого не было. Но… женщина-навигатор — необычное сочетание.

— Я буду вынуждена подчиниться, тэр адмирал.

— Тогда останьтесь на бокал вина, тэри Аврора.

Тэри злорадно ухмыльнулась про себя. Сам напросился.

Рассказывать, что у нее специфическая реакция на вино и буквально от десяти граммов ее начинает выворачивать наизнанку, она не собиралась.

Интаро достал из секретера высокие бокалы, бутылку с вином…

— «Киндзмараули». Это вино с Земли.

— Мне это ни о чем не говорит, тэр адмирал. — Аврора смотрела абсолютно безразличными глазами.

М-да. Тошнота — это неприятно. Очень. Но если адмирал потом будет держаться от нее подальше — тем лучше.

Перетерпим.

Интересно, как мужчины относятся к женщинам, которых выворачивает наизнанку у них на глазах? Выворачивает, некрасиво очень.

Вино Авроре действительно было противопоказано. Но медицинская служба на корабле есть. Должны откачать.

Интаро наблюдал, как тонкие пальцы сомкнулись на ножке бокала. У нее и руки красивые. Тонкие длинные пальцы, узкие ладони, запястья изящной формы…

— Тэри Аврора, у вас в роду должны быть аристократы.

— Моя мать — из семьи крестьян. Отец мне неизвестен, тэр адмирал, — ледяным тоном откликнулась Аврора.

— Вы же видели себя в зеркале, тэри. Ваше лицо, руки, ваша кожа… такая кожа бывает только у аристократов. Простолюдины выглядят иначе. Я видел вашу мать. Вы на нее ни в чем не похожи.

Аврора мысленно выругала никогда ею не виденную Иридину Видрасё. Арррристократы… мать их звезды!

— Мне это безразлично. Я — навигатор. Не аристократ, тэр адмирал.

— Прошу вас, тэри Аврора, без чинов.

— Как прикажете, тэр.

А имя не назвала. Подчеркивает, что он просто мешающий фактор. Не Интаро, не Висен, не Тар… нет. Просто — обезличенное «тэр». Пустота. На его месте может быть любой — и будет то же самое. Интаро начал злиться.

— И вы хороший навигатор.

— Да.

— Я посмотрел ваши дипломы.

Аврора отпила глоток вина из бокала.

Горькая красная жидкость прокатилась по пищеводу. Гадость какая. Зачем люди это пьют?!

Запах? Вкус?

Что они в этом находят?!

Теперь надо подождать минут десять. А вот потом — интересно, многих ли женщин рвало в присутствии тэра адмирала? И понравится ли ему это зрелище?

Весьма неаппетитное…

— Согласитесь, тэри, замечательное вино…

Аврора через силу улыбнулась:

— Я не люблю вино.

— Вы ведете здоровый образ жизни?

— Да.

Горькая жидкость достигла желудка, растеклась, обожгла словно кипятком.

Отлично. Уже скоро.

— Это похвально для женщины.

— Я — навигатор.

— В первую очередь — вы очаровательная женщина…

— Во мне нет ничего женственного, тэр адмирал.

— Разве? Ваши глаза, ваши волосы, ваша фигура…

Аврора вздрогнула.

Есть!

Горячий комок со всей силы врезался в горло.

Можно было попробовать стерпеть, но зачем?! Наоборот!!! Стимулировать!!!

Аврора вскочила, согнулась в три погибели — и ее вывернуло прямо на ковер в кабинете адмирала.

Побледневший Интаро хлопнул по кнопке, вызывая врача.

— Вы зачем напоили девушку вином? Тэр адмирал, у девушки непереносимость этилового спирта.

Старый врач был одним из немногих, кто позволял себе такой тон. Оно и неудивительно. Он летал еще с отцом Интаро и самого адмирала знал с пеленок.

— Но я не знал…

— А спросить?

— В личном деле это не указано.

— И что тут удивительного? Навигаторов обычно не пытаются напоить.

— Тэр Лерий, вы мне нотации будете читать?

Интаро попытался окрыситься, но куда там! Врачу его попытки были что планете пистолет.

— Буду. Вы чуть девочку не угробили. Мы ей промыли желудок, дали обезболивающее и снотворное. Но если такое еще раз повторится — с ней может быть что угодно. Ее организм отреагировал на вино как на яд! У нее мог начаться шок! Отек! Она вообще могла умереть у вас на глазах!

Интаро передернулся. И на миг почувствовал себя скотиной.