Скрипка. Дорога к Истокам - Ева Унаска

и вышибая слезы боли. Кожа горела, суставы выкручивало, а мозг плавился о той боли что накатила на меня ни с того ни сего. Рухнув от всего этого обратно в грязь, я обхватила себя руками и попыталась открыть глаза чтоб понять что происходит, но только сделала еще хуже. Свет что проник сквозь ресницы, ударил по глазам, и голова снова взорвалась в очередном атомном взрыве. Силуэты что мельтешили где-то на периферии, решили взбелениться, взгляд все никак не фокусировался, а все, что было передо мной — расплывалось в общую кашу цветовой какофонии.

Я скорее чувствовала, чем видела, что ко мне кто-то подбежал и стал о чем-то спрашивать, тормоша мою скрученную тушку. Вот только я ничего не понимала. В голове шумело и звенело, складывая все звуки в один. Постепенно спазмы стали проходить, накатывая остаточными волнами от пальцев рук и ног, заканчиваясь на моей спине, там, где были вытатуированы крылья. Не выдержав очередного сильного болевого спазма, мой мозг решил отключиться, и я уплыла в спасительную для меня, темноту.

Глава 1

Очнулась я о того, что было ужасно холодно и тело сотрясало мелкой судорогой. Открыв глаза и кое-как приняв сидячее положение, огляделась. И то, что я смогла увидеть, совершенно не понравилось. Темница. Вот единственное слово, которое характеризовало это помещение. Каменный грязный пол, отдавал сыростью и вонял застарелой плесенью и грязью. Окошко, находилось под самым потолком, размером с обувную коробку и пропускало слишком мало света, чтоб изучить все помещение, в котором я оказалась. И видимо сейчас только начало светать, потому что лучи только-только пробивались сквозь него, освещая такой же заплесневелый и покрытый паутиной потолок.

Осматриваясь, я все пыталась понять, как я сюда попала. Вспоминая предшествующие события, я вспомнила, как шла домой и помню, как повстречался мне странного вида мужик, помню странную стену, которую пролетела с грацией слона, а еще я помню грязь и неимоверную боль во всем теле что скрутила меня после того как я хорошенько приложилась в эту самую грязь.

А теперь встает вопрос да не один, куда я так провалилась и где я в данный момент очутилась, черт возьми! А главное, сколько я тут уже провалялась, если насколько я помню, мои последние воспоминания отпечатались на том, что был вечер. А ведь во всем этом, наверняка тот урод виноват. Нет, я не буду говорить, что повстречавшись снова мне на пути, я сделала бы что-то иначе. Все равно вышло бы все так же паршиво, но… желание прибить этого упыря, благодаря которому я сюда угодила, никуда не денется! Ладно, надо приходить в себя и думать, что делать.

Привалившись в кромешной темноте, к стене, тут же отпрянула от нее, холодная. Господи да что ж так холодно-то? Хорошо на мне мое пальто еще осталось, только это все равно не спасало и тепло уходило быстро, словно его вытягивали нарочно. Меня все больше пробивал озноб и уже зуб на зуб не попадал, надо было срочно согреться. Только каким образом, понятия не имею. Попрыгать что ли? Вдруг поможет?

Так Сашенька, давай, соберись, не раскисай и включай голову. Пошарив по полу вокруг себя, попыталась найти свои вещи, но и их не было. Забрали игверги. Скрипку жалко, на все остальное пофигу. Хорошо меня не тронули, за что отдельное спасибо. Хотя, это еще посмотреть надо, может это еще не конец. То, что я попала, а точнее вляпалась по самое не балуй — это понятно. Ведь не просто же так меня сюда закинули. А вот где это «сюда» и что все это значит, я узнаю только тогда, когда за мной придут. А придут ли?.. И что тогда делать? Звать? А если только хуже сделаю? Если мои тюремщики не благоволят мне? Господи как пафосно звучит-то. Нда, даже в такой ситуации можно отыскать что-то неординарное. Ну так что? Звать или подождать, что будет? Если честно мне моя жизнь еще дорога. Но холодно жеж! Зараза! Может попробовать самой выбраться?

Попробовав встать на ноги, чуть не свалилась обратно. Ноги превратились в вату и онемели от холода. Да и неприятные колики по ногам это вам не теплый массаж ступней в теплом джакузи, впрочем, от которого я бы не отказалась в данный момент. Размяв, насколько это было возможным, ноги, решила идти вдоль стены, разведать, что тут вообще имеется.

Что самое странное, страха не было, но предчувствие подставы на свою пятую точку ощущалось очень сильно. Пройдясь вдоль стены, узнала, что помещение размером всего три на три. В одном из углов обнаружила старую прелую солому, толщиной сантиметров десять. Могли бы и туда уложить, а не на холодный пол. Не густо. Очень похоже на камеру средневековья, что нам показывают по телевизору в определенных фильмах, хорошо еще мочой не воняет, как обычно это представляется там же. Или это мне просто повезло? Хотя, вид прелой соломы тоже не предвещает ничего хорошего.

Дверь я тоже обнаружила, деревянную, окованную железом и зарешеченным окошком с прутьями толщиной в палец. И все это явно подразумевало то, что я не в обычной камере где-нибудь в нашей доблестной полиции, а надежда была именно на нее. И попала я в… а вот куда попала даже думать не хотелось. Может, обойдется, а?

Усевшись на солому, аккурат лежавшей напротив двери, решила все-таки ждать, что будет дальше. А что мне оставалось делать? Подергав дверь, поняла, что фиг я ее сама открою. Слишком массивной она оказалась, не выломаю точно. Так что пока решила оттереть комки грязи с лица, а то кожу стягивало, от чего она чесалась очень сильно. Пройдясь руками по лицу и голове, убрала большие комки с волос и оттерла мазки грязи со щек и лба. Хотя, думаю, больших результатов это все равно не дало. Одежда тоже была в грязи, да и промокла она почти насквозь. Вот меня и колотило. Как только сразу не поняла, что одежда промокла. Балда! Перенервничала видимо.

Просидев почти в кромешной темноте, через некоторое время услышала гулкие шаги, и явно мужские. Слишком уж тяжелой была поступь. Да и бряцание железа это тоже подсказывало. Прервав свое не хитрое занятие, уставилась в ожидании на дверь. Сначала в окошке забрезжил мерцающий отсвет огня или факела, бегающий по стенам коридора за дверью. Если бы это был свет от фонаря, был бы четко направленный луч, а тут он мерцал и переливался, меняя свои