В одиночку по Терешке - Илья Михайлович Душков

стал нарастать. Отчётливо виднелась развилка. Первой мыслью было, что впадает река, только уже соразмерная. Карты были убраны в гермомешок, и доставать их для уточнения желания не возникло—разберусь на месте.

Впадения реки не было, шумела построенная человеком плотина на развилке Терешки.

Камерность места создавала необычайное ощущение удалённости от цивилизации. Это особое чувство недоступности необычайно обостряло восприятие места. Кроны деревьев свисали над водой, оставляя небольшое пространство для полуденного ласкового солнца. Неназойливый шум преодолевающей плотину реки скрывал все возможные звуки постороннего мира, и даже бетонные плиты, уже значительно обросшие зелёными водорослями, гармонировали с окружением, подчёркивая необитаемость места. В душе появилось чувство исполненной детской мечты. Теперь жалею, что не остался там подольше, даже здесь по привычке куда-то спешу.

Дальше река шла двумя рукавами, и была вероятность, что один из них будет тупиковым. Вспомнился отчёт, прочтённый при подготовке, где описывалась данная развилка. Там была фраза, что пройти можно по обоим, но лучше… а дальше я забыл.

Первоначально я пошёл по туннелю левого рукава, но, не пройдя и двадцати метров, столкнулся с серьёзным завалом. По сравнению с плотиной он казался непреодолимым, а сомкнутые кромки деревьев намекали на наличие кровососущих и возможность ещё большого количества завалов. Одним словом, я вернулся к развилке. Плотина была шириной около пяти метров и немногим выше уровня воды, она не представляла серьёзной преграды. Установив штатив, дабы запечатлеть это событие, быстренько перекантовал байдарку на другую сторону.

Только отчалил и сразу ощутил себя в сказке. Вспомнился первый волшебный вечер на реке —нет предела совершенству природы. По правому берегу стоял частокол из огромных деревьев, сплётшихся кронами, накрывая две трети реки и пропуская только избранные, наилучшие лучи солнца. По левому берегу тянулся залитый солнцем песчаный пляж, вдоль реки —ровный, а чуть дальше —с резким небольшим подъёмом, как бы приглашая после купания развалиться, как на диване, и, наслаждаясь, любоваться природой. Река при этом сузилась метров до трёх. Появилось ощущение абсолютно игрушечного воображаемого мира, именно того, из детства, фантазийного, что с юных лет стимулирует тягу к путешествиям. Вспомнились детские игры в доме у бабушки, где цветастые обои, как лес, а диван —как пляж. Дальше тропинка моих воспоминаний перешла во двор. Открылись небольшие заливные лужки, слева также шёл лес, только ставший более массивным, а за заливом стояли соседским забором кустарники. Само русло реки стало ощущаться ручейком, шириной не более метра.

Не обошлось, конечно, без завалов, но на этом участке их представляли исключительно одинокие деревья, которые только разнообразили приятным купанием и без того идиллическую картину. В состоянии детства я, видимо, пробыл часа четыре, но для меня, как водится, всё пронеслось одним мгновением. Река сошлась своими рукавами, приобретя не менее прекрасный, но всё-таки другой вид.

Солнце ласково светило, вода стремительно бежала в ещё довольно узких берегах. Уяснив вчера, что всего запомнить не смогу, периодически делал записи, и, конечно, считал завалы. Блокнот легко намокал, и обложка раскисала, приходилось действовать осторожно.

Записи:

– Утопил ножовку, соскользнула с носа лодки при прохождении затора.

– Прошёл мост, деревня Междуречье—как сказал дед рыбак.

Проходя Междуречье, столкнулся с особо ершистыми заторами в большом количестве, вся деревня была разделена и отгорожена ими. Любопытно, но периодически появлялись лодки, привязанные к кустам, деревянные просмоленные плоскодонки весили явно больше моей байдарки и перетаскивать их через завалы трудновато. С воды трудно судить о деревне, но дед был доброжелательно удивлён моему появлению, да ещё какой-то мальчуган наблюдал, как я прохожу завал под мостом, а больше я никого и не видел. Деревня казалась уютной, отрешённой он бренного мира, маленькой. А один дом вообще как бы находился с другой стороны реки, соединённый мостом. Реальность опять осталась для меня недоступной.

После деревни завалов не помню, участок шёл степной с открытыми безлесными берегами, частенько разбавляемыми живописными пойменными рощами. Несильно заросшая прибрежная часть чередовалось с песчаными пляжами, периодически нависая косогором над водной гладью.

На одном из пляжей я быстро пообедал, наслаждаясь красотой и живым спокойствием места. Песок здесь был особенно ярок, сочным цветом он как будто вторил солнцу. Река силой своих вод накрыла листья тростника водой и покачивала их под собой. Это можно было видеть только стоя.

Записи:

18:16—Песчаный пляж, купался голышом (исключительно ради сохранности вещей в сухом виде).

18:52—Прошёл остров, слева за ним брод с местом для стоянки, со столом и скамейками.

Восемнадцать завалов.

Остановился на ночлег перед входом в лес, на большом каменистом пляжу, уходящим постепенно в степь. Стремительно темнело, место было хорошее, а лес не сулил ничего, кроме завалов.

Пользуясь последними светлыми лучами солнца, решил поснимать рыбалку. До этого я не рыбачил—незачем, продуктов достаточно, а мучить и без того затравленную всеми кому ни попадя рыбу не хотелось. Зато для фильма это то, что надо. Установив фотоаппарат на треногу, я забросил спиннинг, и —о чудо!– клюнуло. Маленький щурёнок соблазнился на мою вертушку. Аккуратнейшим образам я снял его с крючка и отпустил. Больше не рыбачил.

Ветра почти не было, и комары пользовались этим бессовестно. Приходилось всё время двигаться и желательно побольше. Поставил готовить ужин и занялся палаткой. Вытащил лодку, как и положено, ночевать на берег. Сварив своё основное блюдо, я, уже практически в темноте, залез в палатку—единственное место, дающее укрытие от комаров. Неожиданно для себя съел всё без всяких усилий, да ещё и с хлебом. Начинаю адаптироваться, мелькнуло в голове. Наверное, только с завтрашнего дня поход и начинается, а я уже заканчиваю.

Последние лучи заходящего солнца рисовали красочные картины на полупрозрачном белоснежном полотне палатки. Натянутая на дуги ткань работала, как барабан для ритмично бьющихся в неё насекомых. Как шаманские игрища слышался трепет крыльев и неистовые удары о стенки. В душе разливалось приятное и тёплое чувство защищённости. Глаза наливались сонным блаженством, но не хотели закрываться, улавливая последние сцены солнечного спектакля. И вот солнце скрылось за занавесом горизонта, и только колыбельная природы осталась играть для меня свои старинные напевы. Путешествуя один, я старался останавливаться совсем впритык, чтоб только поесть и поспать, и, быть может, краткость остановок добавляла столько очарования этим прекрасным моментам. В этот день спать совсем не хотелось, я долго лежал и слушал, иногда, чтобы увидеть всю красоту, лучше закрыть глаза.

Суббота, 14 Июля 2018

Романтика дальних странствий, созерцание природы, с детства ощущаемый дух приключений переплетается с желанием как можно быстрее и больше пройти. Нет, рекордов я ставить не пытаюсь, но умеренная спортивность придаёт динамику путешествию. Питался я три раза в день. Как проснусь, где-то в 8:30 – 9:00 часов, обед в 17—18 часов, ужин в 21—22 часа. Промежуточных перекусов я