Происшествие на балу Победы - Агата Кристи

Она вышла из комнаты и почти сразу же вернулась с изящным, почти невесомым одеянием из белого бархата с зеленой отделкой. Пуаро, взяв костюм, тщательно его осмотрел и с поклоном вернул владелице.

— Merci[23], мадам! Я вижу, вы потеряли один из зеленых помпонов — вот отсюда, с плеча.

— Да, он оторвался на балу. Я его подняла и отдала бедному лорду Кроншоу — чтобы он его сохранил.

— Это было после ужина?

— Да.

— Незадолго до трагедии?

В блеклых глазах миссис Дэвидсон мелькнула тревога, и она быстро ответила:

— Нет-нет — задолго до этого. Почти сразу после ужина.

— Понятно. Ну что ж, не смею вас больше задерживать. Au revoir[24], мадам.

— Ну, — сказал я, когда мы, вышли на улицу, — это, по крайней мере, объясняет тайну зеленого помпона.

— Не скажите.

— Как это понимать?

— Вы же видели, я тщательно осмотрел костюм.

— И что же?

— Eh bien[25], вопреки тому, что сказала леди, недостающий помпон вовсе не был оторван. Он был отрезан, друг мой, аккуратно срезан ножницами.

— Боже мой! — воскликнул я. — Все еще больше запуталось!

— Напротив, — возразил Пуаро. — Дело сильно упрощается.

— Пуаро, — не выдержал я, — когда-нибудь я вас просто побью! Ваша манера считать все абсолютно ясным кого угодно выведет из терпения!

— Но разве после моих объяснений, mon ami, все не становится абсолютно ясным?

— Это-то и обидно! Мне тогда начинает казаться, что я и сам мог бы до всего этого додуматься!

— Конечно, могли бы, Гастингс. Могли бы, если бы дали себе труд привести свои мысли в порядок. Но без системы, без соответствующего метода…

— Да-да, — поспешно прервал я его излияния, ибо знал, как трудно остановить Пуаро, когда он оседлает любимого конька. — Скажите лучше, что мы будем делать теперь? Мы что, в самом деле будем воссоздавать сцену преступления?

— Ну, это, пожалуй, лишнее. Скажем так: спектакль окончен, остается арлекинада.

Свое таинственное представление Пуаро назначил на вторник. Приготовления меня заинтриговали. Возле одной из стен нашей гостиной был установлен белый экран, по бокам которого висели плотные занавеси. Потом появился человек с каким-то осветительным прибором и, наконец, несколько актеров, которые тут же скрылись в спальне Пуаро, превращенной на время в гримерную.

Незадолго до восьми прибыл мрачный как туча Джепп. Было очевидно, что он не в восторге от методов Пуаро.

— Сплошная мелодрама, как и все, что он делает. Ну да ладно, вреда от этого не будет, а глядишь, что и получится. Вообще-то он неплохо разобрался в этом деле. Я, конечно, и сам напал на след, — боюсь, тут инспектор слегка покривил душой, — но пусть уж он все делает по-своему: слово есть слово. А вот и публика.

Первым появился его светлость, эскортировавший миссис Мэллаби, которую я видел впервые. Хорошенькая, волосы темные, она почему-то явно нервничала. Следом появились Дэвидсоны. Криса Дэвидсона я до этого тоже не видел. Высокий и смуглый, с чисто актерской грацией, он был хорош собой, но красота его казалась чересчур броской.

Перед подсвеченным экраном стояли стулья для зрителей. Свет в гостиной был погашен, освещался только экран. Из мрака донесся голос Пуаро:

— Дамы и господа, для начала короткое объяснение. Перед экраном пройдут одна за другой шесть знакомых вам фигур: Пьеро со своей Пьереттой, буффон[26] Пульчинелло и элегантная Пульчинелла, прекрасная танцовщица Коломбина и неуловимый дух Арлекин, недоступный человеческому глазу!

Представление началось. Каждая из упомянутых Пуаро масок выбегала на освещенное пространство перед экраном, на секунду застывала там и исчезала. Наконец зажегся свет, и у всех присутствующих, со страхом ждавших неизвестно чего, вырвался вздох облегчения. Мне было ясно, что все пошло прахом. Если Пуаро надеялся, что преступник выдаст себя, потеряв самообладание при одном виде знакомой маски, то из этого ничего не вышло — да и не могло выйти. Пуаро между тем ничуть не был обескуражен. Лучась улыбкой, он выступил вперед.

— А теперь, дамы и господа, не будете ли вы так добры сказать мне, что мы только что видели? Начнем с вас, милорд.

— Простите, я не совсем вас понимаю, — пробормотал его светлость.

— Просто опишите, что мы все только что видели.

— Н-ну… я бы сказал, что мы видели шесть поочередно появлявшихся перед экраном фигур, изображавших персонажей итальянской комедии масок, или… э-э-э… нас, какими мы были на балу.

— Бог с ним, с балом, милорд, — прервал его Пуаро. — Меня интересует первая часть вашего ответа. Мадам, — повернулся он к миссис Мэллаби, — вы согласны с милордом Кроншоу?

— Я? Ну… да, конечно.

— Вы тоже считаете, что видели шесть масок итальянской комедии?

— Ну конечно!

— А вы, мистер Дэвидсон, тоже так считаете?

— Да.

— А вы, сударыня?

— Да.

— Гастингс? Джепп? Полное единодушие?

Пуаро окинул нас торжествующим взглядом. Он был бледен, а глаза — зеленые, как у кота.

— И тем не менее вы заблуждаетесь! Глаза подвели вас так же, как они подвели на балу Победы. «Видеть собственными глазами» не всегда означает смотреть в корень! Смотреть нужно с умом, иначе для чего нам даны маленькие серые клеточки! Знайте, что и сегодня, и на балу вы видели не шесть, а пять фигур! Смотрите!

Свет опять погас, и перед экраном появилась фигура Пьеро.

— Ну как? — спросил Пуаро. — Это Пьеро?

— Да, — был дружный ответ.

— Смотрите дальше!

Быстрым движением актер сбросил мешковатый костюм Пьеро, и перед нами предстал… Арлекин! В ту же секунду кто-то вскочил, отбросив стул.

— Проклятье! — прорычал Дэвидсон. — Проклятье! Как вы догадались?

Щелкнули наручники, и все услышали невозмутимый голос Джеппа:

— Кристофер Дэвидсон, вы арестованы по обвинению в убийстве виконта Кроншоу. Все сказанное вами может быть использовано против вас.

Спустя четверть часа был подан recherché[27] ужин и сияющий Пуаро расточал гостеприимные улыбки и отвечал на задаваемые ему вопросы.

— Все очень просто. Обстоятельства, при которых был обнаружен зеленый помпон, позволили мне предположить, что он был сорван с костюма убийцы. Я сразу исключил из числа подозреваемых Пьеретту (чтобы убить человека ударом столового ножа, нужна недюжинная сила) и сосредоточился на Пьеро. Но Пьеро уехал с бала за два часа до убийства. Следовательно, он должен был либо вернуться обратно и убить лорда Кроншоу, либо — eh bien[28], он должен был убить его до представления! Что было вполне осуществимо. Кто в тот вечер видел лорда Кроншоу после ужина? Только миссис Дэвидсон, а она, как я думаю, солгала, чтобы объяснить отсутствие на своем костюме помпона. Помпон же она срезала сама, чтобы пришить на место оторванного на костюм своего мужа. Но в таком случае Арлекин, появившийся в половине второго в ложе, и должен был быть убийцей, переодетым в костюм виконта. Сначала у меня были подозрения относительно мистера Белтейна, но ему, с его замысловатым костюмом, невозможно было изобразить одновременно и Пульчинеллу и Арлекина. Ну а для Дэвидсона, молодого человека примерно одного роста с убитым, и при этом профессионального актера, это было детской забавой.

Меня заботило только одно. Врач-то должен был отличить человека, убитого за два часа до его появления, от убитого за десять минут до этого! Eh bien[29], доктор действительно заметил, что что-то тут не так. Но его же не спрашивали, как давно лорд Кроншоу был убит! Ему просто сообщили, что еще десять минут назад он был жив, так что на дознании он просто упомянул о странном окоченении конечностей, причин которого он не мог объяснить!

Теперь все факты полностью укладывались в мою версию. Дэвидсон убил лорда Кроншоу сразу после ужина — ведь он, как вы помните, завел его обратно в кабинет. Потом он поехал провожать мисс Куртне, простился с ней у дверей ее квартиры (а не сидел с ней, пытаясь ее успокоить, как он утверждал) и спешно вернулся в Колоссус-Холл — но уже Арлекином, предварительно сбросив надетый поверх костюма Арлекина костюм Пьеро.

— Но если так, — в недоумении подался вперед дядюшка убитого, — то он ехал на бал с намерением убить. С какой стати ему было убивать? У него же не было мотива!

— Вот тут-то мы и переходим к другой трагедии — к смерти мисс Куртне. Там была одна маленькая деталь, на которую никто не обратил внимания. Она умерла от передозировки кокаина — но ведь весь ее запас кокаина был в финифтиевой коробочке, найденной у заколотого лорда Кроншоу. Так где же она раздобыла смертельную дозу? Снабдить ее кокаином мог только один человек — Дэвидсон, и этот факт объясняет все, в том числе ее дружбу с Дэвидсонами и просьбу, чтобы Дэвидсон проводил ее домой. Лорд Кроншоу, яростный противник наркотиков, узнал, что мисс Куртне принимает кокаин, и заподозрил, что снабжает ее этим зельем именно Дэвидсон. Тот, понятно, все отрицал, но лорд Кроншоу решил добиться у мисс Куртне правды на балу. Несчастную девушку он мог бы простить, но наверняка не пощадил бы мерзавца, наживавшегося на горе и здоровье других людей. Дэвидсона ждало разоблачение и крах. Поэтому на бал он отправился с намерением любой ценой заставить Кроншоу замолчать.