Проклятие феникса - Эйми Картер

чуть позже. Но не сейчас. Простите.

– Мерле? Кто это? – растерянно спросила Лу, но отец не ответил. Он повёл Зака к машине, и она проводила их взглядом, окончательно сбитая с толку.

Что это только что было?

3

Зак

Вечером, когда Зак вернулся из больницы, где бывал уже сотню раз, отец усадил их в гостиной и всё-таки рассказал, кто такая эта Мерле.

– Это тётя вашей мамы. Ваша двоюродная бабушка, но вы тоже можете звать её тётей, – хрипловато сказал он, сцепив руки в замок. – Она живёт в Англии.

– А, – произнёс Зак, бросив взгляд на сестру, которая за весь вечер не сказала ни слова. – Я не знал, что у мамы остались родственники.

Лу помотала головой. Видимо, она тоже не знала.

Отец ответил не сразу, и очень быстро повисшая тишина стала невыносимой. Зак не знал, что именно хочет сообщить им отец, но чувствовал, что его слова изменят их жизнь. Очень сильно изменят.

– Тётя Мерле позвала вас к себе на каникулы, – наконец, тускло и безжизненно сообщил им отец. – И я согласился.

Зак смотрел на него и ждал продолжения шутки. Ведь он шутил, точно шутил – они впервые слышали про тётю Мерле, а из-за аллергий и астмы Зак не мог даже ходить в школу с Лу, что уж говорить про каникулы за границей.

Но отец тоскливо смотрел на них, и с растущей внутри пустотой Зак понял: это не шутка.

– Но… но как же моя аллергия? – дрогнувшим голосом спросил он. – Все мои врачи здесь.

– В Англии тоже есть врачи и больницы, – сказал отец. – Простите меня. Правда, простите. Но я…

– Но ты так больше не можешь, – ядовито выплюнула Лу, удивив даже Зака. – Не можешь воспитывать собственных детей.

Отец не ответил, просто встал и ушёл в кабинет, оставив Зака наедине с клокочущей яростью Лу. Он часто так поступал, и за шоком такие мелочи Зака не волновали.

– Мама бы нас не бросила, – сказала Лу, меряя шагами гостиную. Под ноги ей подвернулся сальный пакет от фастфуда, и она пнула его походя. – Если бы она знала, что папа устроит…

– Он не виноват, – пробормотал Зак. Весь его мир вдруг перевернулся с ног на голову. – Мамы больше нет.

– Думаешь, я не знаю? – поинтересовалась она, сжав руки в кулаки. – Она вообще-то и моя мама тоже.

К щекам прилил жар.

– Да я просто… ты же его видела. Он не знает, что делать. Он никогда с нами не сидел.

– Да, и кто в этом виноват? – сказала Лу. – Он мог бы найти работу в Чикаго, просто не захотел. Потому что мы ему не нужны.

Во рту пересохло, и Зак не смог возразить. Он давно подозревал, что это из-за него отец практически всё их детство колесил по стране пять дней в неделю, уходя из дома утром понедельника и возвращаясь вечером пятницы. Мама постоянно твердила, что Зак не обуза, что она не против возить его по врачам и иногда оставаться в больнице, что никому не мешает аптека, в которую превратился кухонный шкафчик. Но мама умерла и больше не могла оградить Зака от жестокой реальности, в которой он никому не был нужен. Даже хуже; для окружающих он был лишь головной болью, с которой приходилось мириться.

И сегодняшний день это подтвердил.

* * *

Утром отец купил им новые чемоданы. Зак не стал спорить – разве он мог, когда изначально и был корнем проблемы? Только Лу провела следующие два дня в бешенстве, постоянно усложняя всем жизнь. Она умоляла, отказывалась есть, захлёбывалась в рыданиях, но отец так и не передумал: он твёрдо решил, что они проведут лето в Англии у родственницы, которую ни разу не видели, и точка.

Именно поэтому несколько дней спустя полночь застала Зака в самолёте, в сотне километров над уровнем Атлантического океана. Рядом похрапывал отец и дулась сестра, свет в салоне давно приглушили – люди спали, и вокруг стояла зловещая тишина.

Ему было скучно и не с кем поговорить, поэтому он достал свой комикс, открыл его на первой странице и тут же наткнулся на пухлого дракона, который смотрел на него с рисунка. Мысленно Зак вздохнул. Может, лучше стоило немного поспать.

– Что рисуешь? – голос Лу раздался так близко у уха, что он дёрнулся. Сестра перегнулась через подлокотник, разглядывая картинку.

Зак неловко пожал плечами, краснея, и поспешно перелистнул страницу.

– Ничего. Ерунду всякую. Я ещё не закончил.

Лу фыркнула.

– Ну извини, что спросила, – буркнула она и отвернулась к окну, подтянув колени к груди.

Зак закусил губу. Он не помнил, когда она в последний раз интересовалась его творчеством. Не помнил, когда вообще их разговор не переходил в ссору. Но им обоим пришлось нелегко, так зачем было расстраиваться ещё сильнее?

С большой неохотой Зак вернулся на первую страницу. Под названием «Сага о Диколесье» девочка с пылающим мечом скакала верхом на единороге. Она вышла очень даже неплохо. Может, Лу не обратит внимание на дракона.

– Это комикс, – сказал он. – Мы с мамой начали его до её… – Он часто заморгал. – Помнишь её сказки про Диколесье? Про заповедник с драконами, единорогами и русалками…

– Помню, – сказала Лу, прижавшись лбом к стеклу. – Она не только с тобой проводила время вообще-то.

Внутри что-то оборвалось, и он уткнулся взглядом в раскладной столик. Всю жизнь он только и делал, что наблюдал за Лу. Она играла с друзьями на улице, ходила в настоящую школу, гладила кошек и собак и ела всё, что хотела. Единственное, что мог делать он, а она не могла, – это рисовать с мамой комикс про Диколесье. И всё.

– Может, папа передумает, когда мы приедем к тёте Мерле, – тихо сказал он, проворачивая карандаш в пальцах.

Лу, не отлипая от окна, фыркнула:

– Ну да, конечно. И пойдёт шоколадный дождь.

Зак обернулся на отца, но тот не проснулся.

– Ну, шанс есть, согласись? Если у меня разыграется аллергия, я не смогу остаться. А у старушек обычно повсюду пыль, кошачья шерсть и цветы.

Лу ответила не сразу. Лишь через пару секунд обернулась к нему.

– А вдруг так и будет?

В кои-то веки она смотрела на него и видела не ябеду, а сообщника, с которым можно задумать шалость, и по телу пробежала азартная дрожь.

– Ну, тогда у меня случится приступ, и папе придётся забрать нас домой, – прошептал он.

Глаза Лу загорелись, и она наклонилась ближе, тоже переходя на шёпот:

– Я, конечно, ничего не говорю, но…

– Но я могу спровоцировать приступ, – медленно