Железный предатель - Кагава Джули

– О боже мой, это он.

– Он заставил Кензи сбежать с ним на прошлой неделе, ты слышала? Они были на другом конце страны, прежде чем полиции, наконец, удалось найти их.

– Так вот зачем здесь копы. Почему он не в тюрьме?

Я стиснул челюсти и продолжил идти дальше. Я привык к сплетням до такой степени, что они уже не беспокоили меня. К тому же большинство наиболее красочных слухов были настолько неправдоподобны, что вызывали только смех. Но мне была ненавистна мысль, что, находясь рядом со мной, Кензи станет объектом общих пересудов. Это уже происходило.

Она не присутствовала ни на одном из наших общих занятий, что мешало мне сосредоточиться на происходящем вокруг. Однако я замечал, как другие косятся в мою сторону, слышал перешептывания всякий раз, когда садился за свой стол, и ловил на себе суровые взгляды популярных ребят. Друзей Кензи. Я не поднимал головы и сохранял свой привычный вид, который буквально кричал «оставьте меня, черт возьми, в покое», пока не прозвенел звонок на обед.

Кензи все еще не появилась. Я чуть было не спустился в кафетерий, просто чтобы посмотреть, нет ли ее там, но вовремя опомнился. «Боже, что ты творишь, Итан? Ты совсем сдурел из-за этой девчонки. Сегодня она просто не пришла в школу. Прими это».

Пока я колебался в коридоре, пытаясь решить, в каком направлении двигаться, мои нервы напряглись, а волосы на затылке встали дыбом – верный признак того, что за мной наблюдают. Насторожившись, я небрежно окинул взглядом снующую толпу подростков в поисках чего-нибудь, что могло бы принадлежать Невидимому миру, миру, который был известен только мне. Однако источником моего беспокойства оказался не фейри. А кое-кто похуже.

Звезда футбольной команды Брайан Кингстон и трое его друзей, с легкостью раздвигая толпу широкими плечами, прокладывали себе путь по коридору. Застывшее на их лицах выражение, то, как они заглядывали во все кабинеты, подсказало мне, что они вышли на тропу войны. По крайней мере, квотербек с румяным лицом и широкой челюстью явно готовился сломать кому-то нос. Я мог только догадываться, кто навлек на себя его гнев.

Чудесно.

Я развернулся и направился в противоположном направлении, чтобы раствориться в толпе, исчезнуть и отыскать место, где можно остаться в одиночестве. Где мстительные спортсмены и их дружки не смогут разбить лицо о шкафчик, где не придется слушать перешептывание о том, как я похитил Кензи и заставил ее поехать со мной в Нью-Йорк.

Вероятно, волею судьбы я снова оказался в библиотеке, где тихое бормотание и шелест бумаги пробуждали бурю воспоминаний. В первую неделю учебы я приходил сюда в попытке избежать Кингстона. Здесь же я обещал встретиться с Кензи, чтобы дать одно из ее пресловутых интервью. И именно тут состоялся мой последний разумный разговор с Тоддом прямо перед тем, как он исчез.

Я проигнорировал надпись «Напитки и еда запрещены» на стойке регистрации, спрятав свой обед под куртку, и неторопливо двинулся к задним книжным рядам. Библиотекарша, наблюдавшая за мной поверх очков, проводила меня подозрительным взглядом. Ну хоть Кингстон и его головорезы не станут искать меня в этом месте.

Я нашел тихий уголок и привалился к стене, испытывая дежавю. Черт возьми, мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое. Разве я многого просил? Я хотел пережить хотя бы один школьный день без побоев, угроз отчисления или ареста. Хотел хотя бы раз сводить свою девушку в кино или на ужин без того, чтобы какой-нибудь фейри все не испортил. Просто провести самый нормальный день. Случится ли это когда-нибудь?

Когда прозвенел последний звонок, я схватил свои книги и поспешил на парковку, надеясь уехать раньше Кингстона или друзей Кензи. В коридоре никто не последовал за мной, не стал останавливать, но когда я направился к своему раздолбанному пикапу, припаркованному в дальнем конце стоянки, мои нервы натянулись.

Брайан Кингстон сидел на капоте, свесив ноги и ухмыляясь мне. Двое его приятелей-футболистов прислонились к боку, заслоняя дверь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Куда, по-твоему, ты направляешься, неудачник? – спросил Кингстон и соскользнул на землю. Его дружки сгруппировались прямо у него за спиной, и мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. На первый взгляд они, кажется, не повредили мой грузовик… пока. Шины не были порезаны, и я не видел царапин от ключей на краске, так что это уже хорошо. – Весь день хотел с тобой поговорить.

Я перенес вес на носочки. Он не хотел говорить. Все в нем свидетельствовало о том, что ему не терпится пустить в ход кулаки.

– Обязательно делать это сейчас? – спросил я, настороженно поглядывая на троицу. Черт возьми, мне совершенно не нужны были неприятности, но если выбор стоял между «подраться» или «позволить себя поколотить», я точно не собирался выбирать последнее. Я мог бы сбежать, словно трус, но последствия такого поведения только бы все усугубили. Эти трое меня не пугали, ведь я сталкивался с гоблинами, красными колпачками, линдвормом и целым легионом кровожадных призрачных фейри, которые высасывали чары из своих обычных собратьев. Боролся с существами, которые мечтали меня убить, и выжил. А потому трое безоружных людей, хоть и мускулистых и с жилистыми шеями, не казались мне слишком опасными, хоть я и предпочел бы, чтобы меня не отчисляли в первый же день после возвращения.

– Это глупо, Кингстон, – огрызнулся я и отступил назад, когда его дружки попытались обойти меня с двух сторон. Если они нападут, мне лучше иметь возможность уклониться. – Какого черта тебе нужно? Что на этот раз, по твоему мнению, я натворил?

– Как будто ты не знаешь, – усмехнулся Кингстон. – Не прикидывайся дурачком. Я говорил тебе держаться подальше от Маккензи? Предупреждал, что может произойти, но ты все равно не послушался. Все знают, что ты утащил ее в Нью-Йорк на прошлой неделе. Не знаю, почему копы не посадили тебя за похищение.

– Она попросила отвезти ее, – возразил я. – Никуда я ее не тащил. Она хотела увидеть Нью-Йорк, но отец не позволял ей поехать, поэтому она попросила меня. – Одна ложь, чтобы скрыть другую, более серьезную. Я задавался вопросом, наступит ли когда-нибудь день, когда мне не придется лгать всем подряд.

– Ага, и смотри, к чему ее это привело, – парировал Кингстон. – Я не знаю, что ты с ней сделал, но ты пожалеешь, что вообще перевелся в эту школу.

– Подожди-ка, о чем ты? – Я нахмурился, по-прежнему пытаясь держать всех спортсменов в поле зрения. – Что ты имеешь в виду? Где сейчас Кензи?

Кингстон покачал головой.

– А ты не слышал? Боже, какой же ты ублюдок. – Он шагнул вперед, с презрением прищурившись. – Кензи в больнице.

Глава 2

Отец Маккензи

Мой желудок сжался.

– В больнице? – повторил я, и страх и ужас распространялись по моим венам. Я помнил, что Кензи рассказывала мне, когда мы были в Фейриленде, нечто важное, темное и ужасающее. – Но почему?

– Это ты мне скажи. – Кингстон сжал кулаки. – Ты же ее туда отправил.

Боль опалила мой бок, когда я отвлекся, и один из спортсменов сделал выпад и ударил меня кулаком по ребрам, сбив меня с ног. Я ахнул и отшатнулся в сторону, подныривая под левый хук противника и поднимая кулаки в боксерской стойке, когда все трое бросились на меня.

Кингстон зло замахнулся, стараясь ударить меня по лицу, но я дернул головой назад так, что костяшки его пальцев едва задели меня, прежде чем броситься вперед и врезать прямо в центр его грудной клетки. Парень с кряхтением согнулся. Один из его друзей тем временем ударил кулаком в мою оставшуюся без защиты спину. Я вздрогнул, принимая удар, а затем нырнул за Кингстона, чтобы использовать его в качестве щита. Тот зарычал и выбросил локоть назад, целясь мне в лицо. Я резко перехватил руку, развернул его кругом и швырнул в одного из товарищей.

Когда они оба упали и покатились по бетону, последний спортсмен напал на меня сзади, заключая в медвежью хватку, прижимая мои руки по швам. Я дернул головой назад, чтобы треснуть его черепом по носу, отчего мой противник пронзительно вскрикнул. Я выскользнул из его хватки, обогнул его и, надавив на плечи, пнул в подколенную ямку. Последний соратник Кингстона с порывистым свистом ударился о тротуар, выпустив из легких весь воздух. Оглушенный, он так и остался лежать на месте.