Там, где живут свиристели (сборник) - Николай Мамаев

Темной тропой вдоль реки Оккервиль

Смрад стоял над черными водами Оккервиля, будто то была не река, а выгребная яма. Птицы давно покинули эти богом забытые места, а все деревья усохли. Они тянули черные голые ветви к дождливому небу, напоминая вскинутые в мольбе глухонемому богу костлявые старушечьи руки. Ветер раскачивал мертвые стволы, отчего те лениво потрескивали — переговаривались между собой на причудливом языке жестов и звуков. Я шел темной тропой вдоль реки Оккервиль. От земли под ногами пахло тленом и сыростью. Все вокруг напоминало декорации причудливого сна, странного фантастического ведения, что пугало и в то же время притягивало неизвестностью и тайнами, которые грезилось открыть. Мне хотелось познать механизмы этого места, досконально изучить каждый из них, добраться до истины… Когда? Как? Почему?

Это был мрачный сон, но мне не хотелось, чтобы он кончался. Я был здесь совсем один и теперь, не променял бы это ни за что на свете.

Электронный замок щелкнул и Юра убрал пластиковую ключ-карту от нашего номера в нагрудный карман рубашки.

— Еще раз посмотри время отлета. Мы точно ничего не перепутали?

— Нет, все верно: рейс двенадцать-тридцать четыре. Тюльпан — Серебряные якоря. Вылет в четырнадцать тридцать,

Я в очередной раз сверился с данными билета.

— Времени не так много. А еще нужно найти свободное такси и не умудриться застрять в пробке.

Юра нахмурил брови.

— Знаешь, вот бы отдохнуть здесь еще недельку, прокатиться к Руинам.

— И не говори! Но деньжат почти не осталось, да и работа…

— Мы отлично провели время!

— Так точно, дружище, — я хлопнул Юру по плечу. Мы поспешили вниз к стойке регистрации. Грохот катящихся по кафелю пластиковых колесиков преследовал нас до самого холла. Спустя час мы заняли места в самолете. Я без интереса листал журнал — один из тех, которыми обычно забит карман кресла впереди. Юра ерзал по соседству. Его не покидало чувство, будто мы что-то упустили, что-то напутали.

— Еще раз загляни в билеты, прошу! Ошибка недопустима.

— Она исключена. Вот, посмотри сам! — я протянул ему билеты и прикрыл глаза. Хотелось спать. Хотелось вновь увидеть Оккервиль, идти вдоль реки по тропе, наслаждаться вакуумом одиночества, подобраться поближе к стволам-гигантам, прикоснуться к ним, взглянуть на диск Черного Светила. Самолет тронулся с места. Через несколько минут, перед самым взлетом, я обнаружил, что кресло друга пустует. Юра исчез. Вернулся. Вернулся, потому что скучал. Ты стоишь в коридоре, в одной только ночной рубашке, босиком. Улыбаешься. На первый взгляд, в конверте, что качаешь на руках, безмятежным сном спит младенец. Это не так. Я знаю правду, а потому улыбаюсь в ответ — поддерживаю чертову игру, увлекшись однажды которой, ты потеряла рассудок. Детская, совсем крохотная. Уютная комнатка переполнена теплом двух сердец, с нетерпением ожидающих рождения первенца. Но что-то происходит. Малыш не дышит. Стягиваю башмаки, закуриваю. В коридоре сыро и пахнет плесенью. Думаю, что могло произойти с Юрой — неужели плюнул на все и решил остаться? Я обязательно позвоню ему, но позже…

Конец ознакомительного фрагмента.