Относящаяся к небу. Проза - Галина Дмитрюкова

– На склоне вот этой горы, – тётушка Диана указала в ту сторону, где исчезло видение, – тоже стоял белоснежный храм Девы. Около храма росло дерево, которое называлось «волосы девушки». Ему было несколько тысяч лет. Кто пил настой из его листьев, получал молодость и бессмертие. А у подножия горы сидели огромные грифоны. Они обладали магической силой и не пропускали простых смертных в храм. Только посвящённые и жрецы имели туда доступ. Но потом на берегах Чёрного моря милетяне основали Пантикапей, – неторопливо продолжала повествование тётушка Диана. – По легенде, его основал племянник Медеи – дочери царя Колхиды, волшебницы, помогавшей аргонавтам. Город назван по имени реки Пантикапы, которая теперь называется Мелек-Чесме. Одним из самых известных правителей был Митридат VI Евпатор, чьё имя связано с потомками Александра Македонского. Это было Боспорское царство. В ту пору холм акрополя украшали белоснежные храмы Артемиды и Аполлона, Диониса, Афродиты, Деметры. Огромный Пританей – дом городских властей, с трёх сторон окружали колонны, внутри находился алтарь, украшенный рельефной головой быка и лавровыми листьями. Винодельни и мастерские, как ласточкины гнёзда, располагались на террасах по середине горы. В Пантикапее ежегодно проводились агоны – публичные соревнования граждан в поэзии, спортивные состязания. Победителям вручались знаменитые панафинейские амфоры. Это было уже огромное государство. В геральдике скифских царей имелось изображение пчелы. Древние верили, что мёд и пыльца – пища богов, которая приносит молодость и жизненные силы. Воины брали с собой в походы лепёшки из пыльцы и свёклу, чтобы восстанавливать силу и выносливость.

Но произошло сильное землетрясение, и храм Девы разрушился, как, впрочем, и остальное. Митридат погиб в том же году, когда случилось землетрясение, здесь, на этой горе Девы, названной позже его именем.

На акрополе, пустынном и безлюдном, гулял ветер среди развалин храмов. Боспорское царство постепенно прекратило своё существование.

Сияющая Дева по-прежнему прилетает сюда. Возможно, в другом мире её храм сохранился…

Тётушка закончила свой рассказ, а мы всё сидели, словно зачарованные, представляя сияющую Деву, хранительницу Тавриды; грифонов, летающих над горой; царя Митридата. Внизу в свете звёзд блестело море, как и много веков назад, хранящее свои тайны.

Созвездие Стрельца

Анатолию Гендину

Дул свежий южный ветер. Дорожка вела вдоль по склону берега, внизу плескалось море, тихое и спокойное. Слева шумел парк уже золотистой листвой. Осень ждала своего часа, принаряжая деревья в золотое убранство. Тропинка раздваивалась, и я, не задумываясь, пошла по правой, нарушив тем любимый маршрут. Я часто приходила сюда, чтобы уединиться и просто помечтать. Любуясь парком, незаметно подошла к большому красивому дому и очень удивилась, так как никогда раньше даже не догадывалась о его существовании. Полукруглый вход с невысокими ступенями и белыми колоннами, большие окна, – мне всегда нравились эти строения XIX века. Немного поколебавшись, всё же решила зайти внутрь.

Дверь легко открылась. В просторном холле никого не было. Оглядевшись, я прошла через холл к высокой дубовой двери и потянула за массивную ручку. Передо мной был огромный прямоугольный зал. Стены, украшенные позолоченным багетом, и настенные светильники придавали залу особую торжественность. Мягкие бархатные кресла в тон дорогим занавесям так и манили к себе. В зале не было ни души. Я осторожно прошла по паркетному полу и опустилась в кресло, словно всё было для меня. «Что же это за здание? Почему в нём никого нет?» – вопросы напрашивались сами. Я прикрыла глаза. Мне показалось, что воздух движется, сгущаясь словно дым. Голубоватые вихри медленно кружились передо мной, превращаясь в женские и мужские лица, и тут же исчезали. Я открыла глаза: всё было по-прежнему. Откинувшись в кресле, я забыла о времени, мои мысли, казалось, исчезли. Я погрузилась, будто в сон и увидела, что нахожусь в каком-то золотистом куполе. Надо мной вверху зияло круглое тёмное отверстие, из которого исходило голубоватое сияние. Оно медленно опускалось и окутывало меня, придавая удивительную лёгкость телу, и постепенно таяло, растворяясь в воздухе. Затем я увидела над головой птицу с распростёртыми крыльями, которая приближалась, и её оперение отсвечивало золотом. Это был громадный орёл, который держал в своих лапах большую книгу. Опустившись ниже, он выпустил её из когтей и взмыл ввысь. Перед собой я увидела тёмноволосую девушку во всём белом. Она сидела на небольшом светло-розовом диванчике в форме цветка лотоса. Казалось, она не видела меня. У неё на коленях лежала раскрытая книга, которую принёс орёл. Из книги исходило сияние, девушка едва удерживала её.

«Может, она богиня?» – подумала я, разглядывая белые одежды.

Девушка что-то прочитала и сказала вслух:

– Нужно что-то делать. Что же делать?

Я очень удивилась. Чисто русский вопрос! Ну, конечно, нужно что-то делать!

Сверху опускалось нечто сверкающее. Наконец, я смогла рассмотреть: это было видение Будды. «Интересно, он был красивым на самом деле?» – мелькнула у меня мысль, как будто его красота имела значение. И тут же возникло другое изображение, затем ещё и ещё.

– Ты хочешь увидеть Будду? – услышала я голос.

– Да, только не в камне и не в металле, – ответила я.

И сейчас же появились изображения. Они были словно живые. Их было много. Я остановила взгляд на одном. Мне хотелось рассмотреть цвет его глаз.

– У него чёрные глаза? – спросила я, вглядываясь в лицо Будды.

– У него зелёные глаза, и он очень красив, – ответил тот же голос.

Я открыла глаза. Граница познаваемого мира и ньютоновское пространство закончились. «Вот к чему приводит любопытство, всякая ерунда мерещится», – подумала я и подошла к небольшому пристенному фонтану-себиль, чтобы освежиться. Такие фонтаны в мавританском стиле были очень модны в XIX веке. Набрав в ладони прохладную воду, я ополоснула лицо и вдруг услышала странный звук, отдающийся эхом в огромном зале. Оглянувшись, я увидела высокого мужчину. Но это был не мужчина. Это был кентавр! Невероятно, но он стоял передо мной! Я переводила взгляд снизу вверх и сверху вниз, не понимая, верить в это или нет. Его голова была увенчана золотым обручем, на котором красовался знак бесконечности, а серые глаза спокойно наблюдали за мной.

– Меня зовут Алеф. Я долго ждал тебя, – сказал он красивым мягким баритоном, который прозвучал неожиданно громко.

Я провела мокрой рукой по лицу.

– Здравствуйте, – наконец выдавила я из себя приветствие.

«Это, наверное, комната иллюзий», – едва успела подумать при этом.

Кентавр смотрел на меня, не моргая. Его мощные руки были скрещены на груди: прямо, классический кентавр Хирон.

– Да, долго я тебя ждал, – повторил он. – Ты, видимо, не веришь в себя. Людям вообще это свойственно, – кентавр опустил глаза с густыми пушистыми ресницами. – Пойдём же!

В конце зала была ещё одна дверь, куда и направился Алеф, пригласив следовать за ним. Мы вошли. Перед моим взором предстало дивное зрелище: звёздное небо, словно диорама, окружало меня. Яркие звёзды, будто увеличенные в сотни раз, сияли надо мной. Я сделала несколько шагов вперёд и тут же испуганно отшатнулась назад: я стояла на краю площадки, а внизу плескалось море и, сливаясь с небом, создавало иллюзию необъятного пространства.

– Не бойся, это стереоэффект, – Алеф поднял руку вверх и… достал звезду с неба.

Она горела зеленоватым светом и, казалось, пульсировала в руке. Алеф бережно передал её мне, внимательно следя за моей реакцией. Я подставила ладонь, и это сияющее чудо засветилось, невесомое и живое.

– Это аккумулированная энергия, она создаёт чувство гармонии. В этой лаборатории можно восстановить своё энергополе, пробыв совсем немного времени, – сказал Алеф.

– Вы проводите здесь исследования? – поинтересовалась я.

– Нет, лаборатория служит переходным коридором в другие структуры полей. Только здесь и на экваторе можно наблюдать небо одновременно обоих полушарий, – улыбнулся кентавр.

Небосвод сдвинулся, обозначив яркий Млечный Путь. Я была очарована зрелищем.

– Млечный Путь – это множество звёзд спиралевидного рукава галактики огромного диаметра. Свет пересекает галактику за сто тысяч лет. Звёзд в этой галактике более ста миллиардов, а таких галактик во Вселенной не менее пятидесяти миллиардов, и каждая из них содержит миллиарды звёзд, – Алеф смотрел на звёзды, забыв обо мне. – Галактики и их скопления расположены в пространстве в порядке, напоминающем пчелиные соты. Все галактики удерживаются гравитационным полем, образуя скопления. Они похожи на пузыри, столбы, полосы. Все галактики с огромной скоростью удаляются друг от друга. Когда-то Вселенная была очень мала. Она обладала незначительным объёмом с бесконечно большой плотностью, – голос кентавра растворялся в пространстве. – Во Вселенной всё управляемо Творцом и отрегулировано с величайшей точностью, – Алеф посмотрел на меня свысока и добавил: – Только, когда смотришь на звёзды, нужно всегда помнить, что мы видим прошлое, которому не менее миллиона земных лет. С момента возникновения Вселенной прошло двадцать четыре миллиарда земных лет. Она почти полностью состоит из водорода, а это значит, что материя обновляется, ведь водород преобразуется в гелий и другие элементы, – Алеф пытливо посмотрел на меня, видимо, определяя, насколько я внимательна. – Солнечная система тоже входит в состав Млечного Пути. Смотри!