Уроки счастья от тех, кто умеет жить несмотря ни на что - Екатерина Мишаненкова

Он хотел стать акробатом и поэтому начал постепенно осваивать соответствующие навыки. Каждый день приходил на манеж, наблюдал, как цирковые артисты обучают детей своему мастерству, запоминал, а потом пытался повторить. Те к нему относились снисходительно и даже доброжелательно, поэтому временами и сами подсказывали, как и что лучше делать. И он постепенно осваивал простейшие гимнастические премудрости – кувыркался, жонглировал, учился балансировать и страховать партнеров.

Но уже тогда у него проявилось одно из тех качеств, которые помогли ему в будущем стать руководителем центра реабилитации инвалидов. Нет, пока не прозорливость, ответственность или умение относиться к чужой беде, как к своей личной. Для этого еще надо было многое пережить и сразиться со всем миром и с собственным телом. Но огромное желание поделиться со всеми своими знаниями и умениями уже тогда, в десятилетнем возрасте, сделало из него организатора, который может, невзирая ни на что, собрать вокруг себя людей, увлечь их и сделать своими единомышленниками. Он обожал цирк – ну, так он сделал так, что и в детдоме практически не осталось равнодушных к предмету его обожания.

Детство. Каким оно было? Не помню ничего, что не связано с мыслью о цирке. Может, это однобокость или убогость какая, но не помню, да и не хочу вспоминать.

Его буквально распирало от желания увлечь цирком весь мир, и он реализовал его, организовав в детдоме что-то вроде циркового кружка, где учил других ребят тем премудростям, которые сам недавно освоил на манеже. Понятно, что занимались они лишь самой примитивной акробатикой, но главное же – интерес, кураж. А еще такой кружок развивал в них чувство партнерства и умение работать в команде. Мальчишки строили пирамидки – забирались друг другу на плечи и выпрямлялись во весь рост, а для этого требуется не только хорошее чувство равновесия и физическая сила, еще важнее в таком упражнении слаженность, ведь нижнему надо постоянно страховать и контролировать верхнего, иначе пирамидка тут же развалится и верхний может упасть и получить травму.

Впрочем, сам Валентин в детскую пору увлечения цирком не покалечился только чудом. Акробатика всегда опасна, если ею заниматься самостоятельно и уж тем более без присмотра и страховки. А в характере Дикуля было поступать именно так. Он был слишком горд, чтобы показывать на людях свое неумение, зато обожал блистать и ошеломлять. Поэтому свои многочасовые тренировки он тщательно прятал от посторонних глаз, а потом легко и изящно демонстрировал готовый трюк под восторженное аханье публики. Причем, с возрастом эта привычка не прошла, и, став профессионалом, он продолжал поступать точно так же. Но взрослый артист, настоящий мастер своего дела, так и должен делать – зрителю совершенно незачем знать, через сколько ошибок и неудач пришлось пройти, готовя тот или иной номер. Он хочет видеть чудо, волшебный и прекрасный трюк, а не тяжкий труд. А вот для ребенка, да и вообще для любого непрофессионала подобная привычка может закончиться трагедией.

Так и Валентин Дикуль еще в детстве едва не погиб из-за своей неосторожности и гордыни. Правда, произошло это не во время репетиции трюка, а когда они с друзьями играли в прятки. Он забрался на бревна, а те оказались сложены слишком шатко и развалились. Его сильно придавило, а позвать на помощь ему было стыдно – это ведь недостойно мужчины и будущего артиста. Так и пролежал несколько часов, пока его не пришли искать спохватившиеся воспитатели. Впрочем, для него это оказалось даже полезно – за время, проведенное под бревнами, жизнь он стал ценить выше ложной гордости, поэтому, когда его стали разыскивать, уже не постеснялся позвать на помощь. Правда, когда его вытащили, он все равно улыбался и изображал, что ничуть не напуган. Но какой же подросток без бравады.

Когда летний сезон завершился и цирк уехал из Вильнюса, для Валентина это стало настоящей трагедией. Можно сказать, жизнь закончилась – по крайней мере, ему так показалось. Но он был слишком жизнелюбивым и деятельным, чтобы загрустить и впасть в депрессию. О нет, скорее наоборот. Поразмыслив, он решил, что цирк наверняка остановился в каком-нибудь соседнем городе, и начал методично объезжать окрестности. Привычно убегал из детдома, садился на поезд и ехал в очередной соседний город. Правда, безрезультатно. Ну, а его каждый раз отлавливала милиция и возвращала в родной детдом, где, впрочем, уже перестали о нем особо беспокоиться.

Так продолжалось до весны, когда в Вильнюс приехал новый цирк, и Валентин Дикуль отправился туда, вновь завоевывать симпатии артистов и учиться у них новым трюкам. А потом на следующий год повторилось то же самое… Хотя, конечно, с некоторыми изменениями – с каждым годом ему становилось все проще налаживать контакты с артистами. Цирковой мир достаточно небольшой, там все друг друга знают. Так что и о настырном мальчике из Вильнюса некоторые уже слышали, и конечно, он сам мог теперь при знакомстве сослаться на своих друзей из предыдущих цирков. Никто бы тогда не смог сказать, будет ли он артистом, но в цирковом мире он постепенно становился своим.

Обучали его теперь тоже охотнее, все-таки не абы кто, а человек, по-настоящему увлеченный цирком. И не только показывали упражнения, но и объясняли, что артисту необходимы прежде всего акробатика, сила и гимнастика. Нужно быть гибким и сильным, чтобы управлять каждой мышцей своего тела, только тогда можно стать настоящим цирковым артистом. И Валентин охотно учился, причем всему подряд – акробатике, жонглированию фокусам. Вообще-то он мечтал стать эквилибристом, но цирк был настолько большой его любовью, что он готов был заниматься чем угодно, лишь бы работать там.

Я убегал на пустынный берег реки и там проявлял характер, отрабатывая до черных кругов перед глазами самые простенькие трюки. Потом в манеже показывал их взрослым. Иногда то, что получалось на берегу, в пух и прах рассыпалось на их глазах. Цирковые тогда говорили: «Ничего страшного. Великим артистом стать еще успеешь, а пока иди поработай». Помню, в те минуты я ненавидел себя и боялся расплакаться в присутствии своих учителей. Случись такое, ох как трудно мне было бы вернуться в цирк. Ибо мужчинам запрещено лить слезы. Об этом я никогда не забывал.

Когда Валентин Дикуль учился в пятом классе, вильнюсский детдом расформировали, и он снова поселился у бабушки. Но ненадолго. Снова накинулась бедность, да и жить всемером в однокомнатной квартире было слишком тяжело. Бабушка все тянула, но Валентин был не по годам взрослым и решительным, да и подготовка к цирку закалила его характер. Поэтому в один прекрасный день он сам сказал ей: «Ну что, наверное, пора». И они поехали в Каунас – ближайший город, где был детский дом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});