Камиль. Залог (СИ) - Аверина Екатерина "Кара"

Вслед за рубашкой на пол летят брюки вместе с черными боксерами, и я все же зажмуриваюсь, чтобы не видеть, насколько он большой даже там. И ЭТО сейчас будет во мне? Мамочки… мама, заберите меня отсюда! Я не хочу! Не хочу. Мне страшно. Пожалуйста, не надо!

Кажется, по моим щекам бессовестно текут слезы.

Да, точно текут. Ну и пусть. Пусть видит, что я не игрушка. Я живая и я могу чувствовать, а не только подчиняться. Я и так всеми силами заставляю себя не закрыться снова.

Матрас под его весом прогибается. Я чувствую жар его тела. Чувствую его огромный горячий член, упирающийся в низ моего живота.

Он же сейчас разорвет меня. Просто разорвет, а потом раздавит.

Камиль давит коленом между моих бедер. Сопротивляюсь. Оно само получается. Тихо посмеиваясь, он давит сильнее. Проводит по внутренней стороне бедра ладонью, разводит шире.

— Открой глаза, — кручу головой в разные стороны. — Ясна, открой глаза, — звучит приказ. Открываю, сморгнув слезы с ресниц. Он стирает соленые капельки большим пальцем. Откуда-то в его руке появляется блестящий квадратик с презервативом.

Камиль вскрывает его зубами и приподнявшись, растягивает латекс по своему гигантскому, тяжелому органу. Его чёрные глаза приближаются к моему лицу. Тёмная борода царапает слишком нежную кожу. Его возбуждённый член давит между моих ног.

— Н-н-не надо, — снова жмурюсь. Нельзя ведь возражать. Что там еще нельзя? Мамочка, что же будет? Он вернет меня за это? Но я все равно несу все, что мне говорить запрещено. — П-пожалуйста, не надо. Я боюсь…

Тяжелое дыхание Камиля касается моих губ. Сейчас будет сразу все. Мой первый поцелуй, мой первый секс...

Его грудной, глубокий голос озвучивает то, что будет на самом деле:

— Сейчас будет больно.

Глава 3

Камиль

По ее щекам текут слезы. Огромные и чистые, как драгоценные камни из элитных женских украшений. Чуть двинув бедрами назад, беру разгон и делаю один резкий рывок вперед. Девчонка захлебывается в немом крике. Ее красивое лицо искажается гримасой боли. Из глаз нескончаемым потоком льется соленая вода, а я не чувствую к ней ничего кроме похоти и начинаю двигаться, не давая прийти в себя. Тараню хрупкое нетронутое тело членом, наблюдая за пульсирующими зрачками в ее серых глазах. Она дрожит. Вся. Ей больно и страшно, но девочка больше не просит остановиться. Она терпеливо принимает меня в себя при каждом новом ударе бёдер.

Очень маленькая, очень узкая и почти сухая. Мне натирает головку и тоже немного больно. Насрать! Я хочу кончить в нее. Похуй, что на мне резина, я иначе не трахаюсь уже год. Это рефлекс. Все равно можно представить, что сейчас мой набухающий от трения стояк выстрелит спермой в малышку... как это они там говорили? Выращенную специально для меня! В инкубаторе, сука, они ее такую что ли растили?! И явно ошиблись с размерами. На мой член эта девочка натягивается с трудом. Зато крови на простыне будет достаточно, чтобы удержать в узде всех, кто завязан в бизнесе. Есть желание вынести им использованный гондон вместо белой перепачканной тряпки. Он тоже в ее крови. И пусть подавятся своими доказательствами.

Злость раззадоривает и возбуждает сильнее.

Ее маленькая грудь слегка колышется при каждом моем толчке. Я вернусь к ней ночью и обязательно потрогаю эту грудь. Во рту пересохло от желания вылизать и пососать эти темные соски. Такого не было в планах, но сейчас я хочу. Тупо хочу еще раз трахнуть ее, только уже долго, чтобы тоже кончила. Я же ебаный джентльмен и просто могу себе это позволить. Прийти и взять. Моя же теперь. Подарили. Мне сейчас некогда, и я даже трахаюсь, думая о делах. Все остальное будет ночью.

Чисто физический оргазм проносится по позвоночнику и стреляет в пах. Сжав зубы, изливаюсь в презерватив, продолжая смотреть в глаза своей секс-игрушке. В них стоит неподдельный ужас, которому она усиленно пытается сопротивляться.

Не трогает. Вообще никак не цепляет. Последний год окончательно убил во мне человека. А секс у меня всегда в открытом доступе. И ни одна еще не возразила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Скатываюсь с блондинки, еще раз осматриваю уже с высоты своего роста. Она прикрывает дрожащими руками грудь и сдвигает стройные ножки под моим внимательным взглядом. На половых губах блестит совсем немного влаги и пара алых мазков. Поднимаю девчонку на руки, вообще не чувствуя ее веса.

Загадка: как она не сломалась подо мной?

Удерживая ее одной рукой, второй сдёргиваю с кровати простыню. Укладываю свой подарок прямо на матрас.

— Сейчас я пришлю к тебе Самиру, она поможет принять ванну, приведёт тебя в порядок и покормит. Я вернусь к ночи. Повторим. Может во второй раз ты мне все же покажешь, чему тебя там няня учила, — усмехаюсь ее дикому, перепуганному взгляду. Сжимаю в кулак простыню и выхожу из комнаты.

Самира ждет в соседней. Увидев в моих руках простыню со следами крови, хмурится.

— Учить меня будешь?! — рявкаю на нее.

— Кто я такая, чтобы учить хозяина? — вздыхает женщина.

— Вот и не забывай об этом. Я в нотациях не нуждаюсь! — меня бесит осуждение в ее глазах.

— Я молчала, — отворачивается.

— Я все прочитал по твоему лицу. Сделай так, чтобы вечером ее так не трясло при виде меня.

— Мне казалось, это задача мужчины, сделать так, чтобы женщина его не боялась, — Самира все же цепляет.

— Мне некогда этим заниматься. Не можешь справиться, я вместо тебя возьму в дом ее няню. Пусть восполняет пробелы в воспитании.

— Камиль, она же девочка еще совсем…

Дальше не слушаю. Не девочка она больше. Это недоразумение я исправил. А учить… Посмотрим, если к ночи останутся силы, поиграем в эту занимательную игру.

Выхожу к изрядно подвыпившему совету. Братьев моих нет. Адиль послушал меня и забрал малых с собой. Швыряю простыню с кровью прямо на стол с едой и вином. Все резко замолкают. Отец и братья моего подарка одни из первых.

— А теперь прошу меня простить, — с неприкрытой издевкой чуть склоняю голову. — Вынужден вас покинуть. Дела. Вас проводит охрана, чтобы вы не заблудились в коридорах.

— Камиль, ты даже не выпьешь с нами? — интересуется самый стойкий и самый старый из присутствующих.

Отрицательно качнув головой, даже не переодеваюсь. Так и выхожу на улицу в том, в чем забирал Залог из родительского дома.

— Пять минут постою и поедем, — говорю водителю. Закуриваю, пристроившись спиной к борту тачки.

По телу гуляет приятное тепло после секса. Глубже затягиваясь, веду взглядом по окнам и балконам особняка. На одном из них на втором этаже стоит моя недавно обретенная жена. Внимательно на меня смотрит. Отсюда ощущаю волны ее ревности, только мне похер. Я уже решил, где проведу сегодняшнюю ночь.

Сажусь в тачку и еду к братьям. Адиль уже отчитался, что груз забрал. Надо лично глянуть на улов наших людей за пределами этой страны.

Шлюхи — единственная часть бизнеса, в которую я пускаю младших братьев от начала и до конца. Вообще подумываю полностью сгрузить ее на Адиля. Мне не нравится возиться с этими телками. Трахать нравится, а всем остальным заниматься — нет. Я больше люблю оружие. Вот там моя стихия. В этом я крутился много лет еще до того, как вернулся на родину. А малых к стволам подпускать нельзя. Они еще слишком молоды и не сдержаны.

Высушенную и опустошенную душу вдруг на секунду царапает тоской по старым друзьям, с которыми я прощался, понимая, что вряд ли вернусь обратно. Гоню к херам приступ сентиментальности. Этим чувствам здесь нет места. Это гребаный Ад, где выживает сильнейший.

Приезжаю на базу передержки. Водителя отпускаю. Дальше хочу покататься сам. Прохожу охрану, здороваясь с мужиками, толкаю дверь двухэтажного здания, внутри напоминающего хостел или общагу из страны, в которой я провел большую часть своей сознательной взрослой жизни. Здесь даже слова такого не знают — общага.

Пацаны сидят с недовольными рожами. Адиль изображает из себя сурового старшего брата.