Парень с крутым нравом - Кирилл Максимов

Среди людей в белых халатах находился и Довлатов. Вот только он в отличие от тех двоих не суетился. Илья Петрович молча сидел в кресле и напряженно смотрел на огромный плазменный монитор, на который была выведена странная картинка, явно отображавшая какой-то технологический процесс.

– Илья Петрович! Илья Петрович, там ваши… – закричал охранник.

Довлатов повернулся на голос, увидел усача. Потом он резко подскочил с кресла, сорвал с пояса рацию, что-то бросил в микрофон, сел и опять уставился в монитор.

– Илья Петрович! – еще раз крикнул ничего не понимающий усач, и это были его предпоследние слова.

Из туннеля выбежал сутулый начальник охраны. Копоть облегченно вздохнул. Теперь-то было кому сообщить о случившейся трагедии.

– Там с гостями что-то случилось… – успел проговорить Копоть.

– Я знаю, – прозвучало в ответ.

Начальник охраны резко вскинул руку, заведенную до этого за спину, и ударил Копотя по темечку чем-то тяжелым. Тот вскрикнул, вскинул руки над головой и упал на холодный камень. Тонкая черная удавка сомкнулась на шее незадачливого охранника. Убийца без особых эмоций пару минут тянул ее концы в разные стороны.

– Извини, дружище. Ты оказался не в том месте и не в то время, – проговорил начальник охраны, склонившийся над телом.

Какое-то время сутулый тип стоял над мертвецом, разглядывая результат своей работы, а затем скрылся в темноте туннеля.

Глава 2

До закрытия дешевого бара «Койот», больше напоминавшего классическую распивочную, который располагался на окраине одного из спальных районов Москвы, оставалось всего ничего – что-то около двадцати минут. Тем не менее немногочисленные посетители заведения не спешили расходиться. То ли все они потеряли счет времени, то ли рассчитывали на то, что бар будет работать до последнего клиента.

Но это, как говорится, были их проблемы. Ведь ни мужчина, торчавший за стойкой, ни парень, его помощник, ни молодая администраторша, ни пожилая уборщица не собирались задерживаться на работе. Всех их ждали дома жены-мужья, а кого-то еще и малолетние дети.

Администраторша «Койота», изрядно подуставшая за день, зевнула в кулак и в очередной раз во всеуслышание объявила, перекрикивая шумные разговоры любителей выпить:

– Уважаемые посетители, наш бар скоро закроется. Убедительная просьба… – но ее слова заглушил надрывистый хохот розовощекого, добродушного на вид толстяка, который за сегодняшний вечер уже успел залить в себя почти четыре литра крепкого пива.

Все как один обернулись на этого тучного мужика, держащего в правой руке полный бокал с пенным напитком, а в левой – пакетик с соленым арахисом. Тот ощутил на себе десятки изумленных взглядов, вмиг смолк, опустил голову.

– Что, уже и посмеяться нельзя? – пьяновато пробурчал он, чувствуя себя в неловкой ситуации.

– А что здесь смешного? – спросил качок в кожаной куртке, расположившийся рядом, и зло зыркнул на него.

– Да ничего. Просто анекдот смешной вспомнил… – растерянно проговорил розовощекий толстяк и тут же поспешил сделать жадный глоток холодного пива.

Качок ухмыльнулся, сомкнул пальцы в замок и хрустнул костяшками так громко, что люди, присутствующие в баре, один за другим невольно передернули плечами. У кого-то по спине даже пробежала дрожь. Невозмутимым остался лишь скуластый мужчина в камуфляжной куртке, неспешно потягивающий на дальнем конце стойки коктейль «Кровавая Мери», непривычный для здешних выпивох.

– Слышь ты, Петросян хренов! – Качок неожиданно оскалился и привстал. – Может, расскажешь этот свой анекдот? А то как-то скучно стало. Ну, давай, жиртрест. Все ждут!

Казалось, что накачанный мужик в кожанке просто берет толстяка на понт, давит на него, чтобы позабавить свое самолюбие и показать превосходство в силе. Потом он отцепится от прилюдно опущенной жертвы, потеряет к ней всякий интерес.

На самом же деле качок преследовал совсем иную, куда более банальную цель. Сегодня он решил во что бы то ни стало начистить кому-нибудь рожу, хорошенько избить любой «объект», подвернувшийся под руку, нанести ему как можно больше переломов и гематом. На то у него были очень даже веские причины. Дело в том, что сегодня утром от качка ушла жена. Сбежала к любовнику.

Поэтому разъяренный крепыш целый день не находил себе места, искал этакую боксерскую грушу для битья, с помощью которой рассчитывал снять накопившуюся обиду, злобу, агрессию. Первоначально на роль таковой претендовал ловелас, наставивший ему рога. Но этот фрукт скрылся в неизвестном направлении вместе с дамочкой, удравшей к нему.

– Чего молчишь? – прохрипел качок, опуская свою тяжелую, будто налитую свинцом руку на желеобразное плечо толстяка.

– Ты чего? В чем дело? – Бедолага сглотнул, пока еще даже не подозревая, что ему уготована участь мальчика для битья.

Люди, присутствующие в баре, молча и напряженно наблюдали за происходящим. Даже скуластый мужчина отодвинул от себя стакан, слизал с губ остатки томатного сока, прищурился и уставился на качка.

– Все ждут! Рассказывай свой анекдот! – продолжал донимать толстяка атлет в кожаной куртке, все крепче сжимая пятерней его плечо, заплывшее жиром.

– Я пойду. – Любитель пива попытался привстать, но тут же был остановлен и вновь усажен на место.

– Я сказал – рассказывай, – рявкнул на него качок.

– Хорошо-хорошо. – Толстяк сдался, набрал в легкие побольше воздуха и заявил: – В общем, рассказываю анекдот. Павел Глоба вернулся с работы и застал жену с любовником. Астролог долго не мог понять, как его супруга, Козерог по зодиаку, смогла переспать с соседом-Водолеем. Ведь эти знаки несовместимы. – Он замолчал, посмотрел на качка и часто заморгал.

Мол, я сделал то, что ты хотел, а теперь отцепись, дай нормально допить пиво.

За стойкой раздались сдавленные смешки. Видимо, анекдот показался всем не таким уж потешным. Да и ситуация, при которой он прозвучал, не располагала к смеху.

Качок же сжал пальцы в кулаки, навис над толстяком скалой. Кому-кому, а ему анекдот, только что озвученный толстяком, резанул, как говорится, по живому. Ведь тот, сам того не зная, не по своей воле затронул больную тему – про любовника.

– Давай-ка выйдем, мудак хренов, – буквально прорычал качок, схватил бедолагу за шкирку и потащил к выходу.

Воцарилось гнетущее молчание. Никто не осмеливался даже пошевелиться. Все боялись вмешиваться. Одним словом, сработал пресловутый стадный инстинкт, принцип «Моя хата с краю, ничего не знаю».

Ему не подчинился только скуластый мужчина. Он так и не допил свою «Кровавую Мери», не снял с вешалки куртку, как был, в камуфляжной майке с коротким рукавом, двинулся к двери с табличкой «Exit». За ней только что исчезли качок и толстяк.

Неоновые буквы, смонтированные полукругом над входом в бар, заливали заплеванный, усыпанный окурками асфальт мертвенно-синим светом. Выйдя на него, качок отпустил толстяка, пнул его ногой под зад. Тот моментально отлетел к мусорному контейнеру, ударился об него затылком. На бедолагу посыпались пустые жестяные банки из-под пива, бутылки.

– Блин!.. – простонал он и схватился за шишку, выросшую как на дрожжах. – За что ты меня так?

– Ты труп! – диким зверем зарычал качок, расправил могучие плечи и двинулся на толстяка, трепещущего от страха.

Качок пустил в ход ноги. Он бил куда попало. По почкам, по животу, по груди, по лицу. После каждого удара толстяк содрогался, болезненно кряхтел, сплевывал на асфальт сгустки крови.

Когда бедолага уже почти потерял сознание, качка кто-то окликнул:

– Эй, чудак! Может, хватит?!

Никто раньше не осмеливался одергивать этого атлета. Оно и не удивительно – кто ж начнет заводиться с таким бугаем? Все жить хотят.

– Это кто там тявкнул? – прохрипел качок, перестал избивать полуживого толстяка и обернулся на голос.

– Тявкаешь ты, а я говорю, – парировал скуластый мужчина.

Атлет решительно шагнул в сторону смельчака, бросившего ему вызов. Он угрожающе хрустнул при этом костяшками пальцев, но вдруг остановился, замер, как статуя. Качок вытаращился на татуировку на предплечье скуластого мужика. Под десантным парашютом синело красноречивое высказывание: «Никто, кроме нас».

– Ты что, в ВДВ служил? – изумился качок, недоверчиво осмотрев с головы до ног скуластого мужика, изрядно поддатого, но уверенно стоявшего на ногах.

– Чего ждем? Или кишка тонка? – с вызовом произнес тот.

Какое-то время качок колебался, присматриваясь к противнику. С одной стороны, ему не хотелось вступать с ним в драку. Ведь он прекрасно знал, что такие татуировки накалывают себе десантники. С этими ребятами связываться опасно, очень вредно для здоровья. С другой – атлет понимал, что обладатель татухи уже давно не служит в ВДВ: слегка одрябшие мышцы, ссутуленные плечи, пивное пузо, угадывающееся под майкой, до кучи еще и изрядно пьян.