Мясник - Мария Барышева

Дверь кабинета мягко отозвалась на риторический стук, отворилась, и вошел Вадим, уже в плаще, похлопывая по развевающейся поле хрустящим синим пакетом с надписью «LANCOME».

— Все, я готов! — он шлепнул пакет на стул, глянул в зеркало, затем подошел к новенькой видеодвойке, которую поставили только вчера, и глубокомысленно похмыкал вокруг.

— Бери ключи и выметайся — у меня работы полно! — раздраженно сказала Анастасия Андреевна, и ключи так же раздраженно брякнули о лакированную столешницу. — Через час я рассчитываю сесть в свою машину. И смотри ни на кого не нарвись!

— Яволь! — отозвался журналист слегка обиженно и сгреб со стола ключи. — Кстати, у меня есть для тебя одна чудная кассетка. Когда вернусь, отдам.

— Когда вернешься, позвонишь Личанской, — редактор тонко улыбнулась. — Ты что, опять оставлял камеру в корреспондентской?

Уже не в первый раз Вадим «забывал» сумку со своей маленькой камерой «Hi 8» то в корреспондентской, то в одной из монтажек. Остававшаяся включенной в слегка приоткрытой сумке, камера исправно писала звук, и позже Анастасия Андреевна черпала немало полезной для себя информации, слушая, как журналисты, режиссеры и технические работники перемывают кости друг другу и начальству. Поэтому редактор попрощалась со своим протеже уже вполне благосклонно. Уж что-что, а Вадим и вправду знал, как кому угодить.

Когда он ушел, Анастасия Андреевна, уютно расположившись в своем большом кожаном вращающемся кресле, сделала несколько звонков, и после каждого ее лицо становилось все довольней и все настороженней, как у герпетолога, подбирающегося к редчайшей, но до крайности ядовитой змее. Положив трубку и поджав губы, она снова внимательно просмотрела статью в сегодняшнем «Волжанском вестнике», хотя уже знала эту статью наизусть и почти не сомневалась, что знает и содержание следующей, пока еще не существующей. Статья была помещена в рубрике «Суточная жуть» и отличалась обычным для ведущего эту рубрику журналиста грубоватым черным юмором.

«Сгорела на работе»

В минувшую среду 42-летняя N., находясь на своем рабочем месте в здании по ул. Кирова, собираясь домой, поправляла прическу, использовав на редкость большое количество лака для волос, который, очевидно, попал не только на волосы, но также на другие нижерасположенные части тела. После чего, по словам сослуживцев, N. неосторожно закурила, не учтя, что лак обладает свойством воспламеняться. В результате жертва красоты и курения была доставлена в больницу с тяжелыми ожогами, где и скончалась спустя два часа.

Коротенькая статейка, которую можно пробежать бегло глазами, поизумляться человеческой неосторожности и глупости и забыть через пять минут. Если только не знать, что под «42-летней N» скрывается начальник пресс-центра городской администрации Т.П. Бокало, чей некролог со всеми приличествующими фразами будет помещен в газете только завтра.

И если не знать о ее редкой аккуратности.

И если не знать, что аккуратная Татьяна Павловна вылила на себя почти весь баллончик лака.

И если не знать, наконец, что Татьяна Павловна никогда не курила на работе.

И если не запомнить хорошенько дикого ужаса в глазах Александрова, с которым Анастасия Андреевна встречалась час назад, не запомнить как он жалко и старательно прятал этот ужас за решительностью, горем и твердыми намерениями «продолжать во что бы то ни стало», но ужас безобразно проступал на поверхность также неумолимо, как проступают сквозь макияж морщины на ее собственном лице.

Анастасия Андреевна отложила газету и ее пальцы быстро оттанцевали на кнопках телефона давно заученный номер.

— А Павла Иваныча нет, он вышел, — равнодушно сказала спустя несколько секунд секретарша Александрова.

— Он в здании?

— Не знаю, — в трубке раздался звенящий шелест, который обычно издает разворачивающаяся обертка от шоколада. — Он ничего не сказал. Перезвоните через полчаса, пожалуйста.

Анастасия Андреевна нахмурилась.

— Передайте, что звонили с «Веги». Пусть срочно свяжется.

— С кем?

— Ты прекрасно знаешь, с кем! — отрезала Анастасия Андреевна и со стуком опустила трубку на рычаг. Задумчиво постучала ногтями по столу, сказала: «Так-так, некстати», щелкнула замком сумочки, закурила, сделала несколько затяжек подряд и разогнала ладонью образовавшееся облако дыма, и в неподвижном кабинетном воздухе забродили, лениво перекатываясь, дымные лохмотья. Редактор встала, подошла к стулу, подняла свой пакет… А спустя полминуты растерянно и зло разбрасывала по столу листки с печатным текстом, бумажонки, исписанные некрасивым крупным почерком, теребила дорогой блокнотик и очередной номер журнала «За рулем».

— Вот олух! — воскликнула она и кинулась к телефону.

Вадим ответил не сразу, и, слушая длинные гудки, Анастасия Андреевна, солидная, серьезная, по-девчоночьи нетерпеливо приплясывала на месте, забыв о больных ногах. Наконец, где-то далеко отсюда, Вадим добрался до кнопки своего сотового.

— Семагин.

— Ты куда смотрел, Семагин, когда пакет со стула хватал?!

— А что такое? — искренне удивился голос в трубке. Судя по звуковым сопровождениям, Вадим был в машине и ехал по одной из центральных улиц. — Погоди-ка… что это… я ведь не такую кассету… А-а, пакеты-то у нас одинаковые, вот я твой и прихватил по ошибке. Ничего, я…

— Немедленно возвращайся!

— Но я не могу сейчас, у меня…

— Вадим, немедленно! Все!

Анастасия Андреевна бросила трубку, не слушая дальнейших протестов, ткнула сигаретой в пепельницу, сломала ее, ударила палец и рассыпала пепел. Выругавшись, она мазнула свирепым взглядом по часам, села, смахнула пепел на пол и снова потянулась к телефону, но тут в дверь стукнули. Небрежно стукнули, один раз, не спрашивая, а предупреждая, как стучат только свои или вышестоящие.

— Заходи, — недовольно сказала Анастасия Андреевна и откинулась на спинку кресла, вытаскивая из пачки новую сигарету.

— Занята? Я на секунду, — успокоила вошедшая женщина, обмахиваясь двумя почтовыми конвертами. Невысокая, худощавая, она казалась много старше редактора, хотя в возрасте отставала от нее на восемь лет. Это была давняя подруга Анастасии Андреевны, начальница отдела кадров, которую, вкупе с самой Анастасией Андреевной, сотрудники «Веги» любовно и незатейливо именовали «кобрами». — Просто шла, захватила… Письмо тебе. Слушай, жарко как у нас сегодня.

Анастасия Андреевна, уже потянувшаяся кончиком сигареты к огоньку, вздрогнула и уронила зажигалку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});