Династия Рокфеллеров - Александр Фурсенко

Разгар нефтяной лихорадки пришелся на 60-е годы. Как раз в это время Рокфеллер и приложил свою руку к нефтяным делам. Несмотря на всеобщий ажиотаж, он действовал осторожно, избегая опрометчивых решений. Предварительно вместе с Кларком, обсудив все «за» и «против», они привлекли компаньоном опытного нефтяного дельца Эндрюза и только после этого выложили деньги. Причем сначала в очень скромных размерах — по 4000 долларов. Однако уже с самых первых шагов стало ясно, что нефтяной бизнес — это верное дело. Основное внимание Рокфеллер и его компаньоны обратили на перегонку нефти и ее транспортировку. Добыча была менее рентабельна и требовала крупных вкладов капитала. Между тем, взяв в свои руки переработку и торговлю, можно было установить контроль над нефтяным производством. В этом и состоял план Рокфеллера. В 1865 г. его фирма владела одним керосиновым заводом. Спустя два года их было пять. А в 1870 г. предприятие Рокфеллера уже стало самым крупным. Его капитал достиг одного миллиона долларов. Название фирмы «Стандард ойл К°» подчеркивало, что выпускаемая ею продукция соответствует техническим стандартам и нормам безопасности. А одно это служило неплохой рекламой. В условиях хаоса, который переживало в ту пору нефтяное производство, правила безопасности не соблюдались. Из-за этого происходили пожары и несчастные случаи. Поэтому акции фирмы, организовавшей выработку безопасного продукта, сразу поднялись.

Продуманная в мельчайших деталях организация «Стандард ойл» отличалась большой экономической эффективностью. Это был важный козырь. Развернув собственную торговлю керосином, Рокфеллер постепенно вытеснял более мелких торговцев и комиссионеров. Понижая цены и разоряя конкурентов, он скупал за бесценок их имущество. Ради достижения поставленной цели «Стандард ойл» не останавливалась ни перед чем, используя шантаж, подкуп, обман и всякие иные методы давления.

Рокфеллера называют первооткрывателем американского «чуда». Говорят, что он изобрел «секретное оружие», применению которого современное капиталистическое общество обязано возникновением крупнейших монополистических объединений — трестов. Действительно, Джон Рокфеллер обладал незаурядными способностями бизнесмена, а созданная им впервые трестовская организация оказалась шагом вперед, в результате которого обобществление средств производства достигло невиданных масштабов. «Американские тресты, — говорил В. И. Ленин, — есть высшее выражение экономики империализма или монополистического капитализма». При этом Ленин подчеркивал: «Для устранения конкурента тресты не ограничиваются экономическими средствами, а постоянно прибегают к политическим и даже уголовным».[1] Вся история «Стандард ойл» — живое подтверждение этим словам. Для достижения своих целей Рокфеллер использовал самые разнообразные приемы. Здесь действовал железный принцип: «Все средства хороши». Что же касается лично Джона Рокфеллера, то он, безусловно, сыграл огромную роль, выделяясь из общей массы капиталистов-промышленников, но только в том смысле, как может выделяться матерый вожак из стаи хищников. Хладнокровный, расчетливый делец, ловкий, коварный и беспощадный соперник, Рокфеллер не изобрел никаких новых секретов. Он действовал методами капиталистической конкуренции, усовершенствовав их и развив до логического конца. Рокфеллер умело использовал экономические преимущества своего предприятия, но в целом возвышение «Стандард ойл» было достигнуто спекулятивным путем.

Важную роль в судьбе рокфеллеровского предприятия сыграли его соглашения с железнодорожными компаниями. Страна переживала время бурного строительства железных дорог. От них в значительной мере зависела торговля и вся экономическая жизнь. «Историю США за десятилетия, следовавшие после Гражданской войны, можно почти целиком излагать как историю железных дорог, — пишет американский экономист Г. Фолкнер. — Развитие промышленности и сельского хозяйства зависело от внутренних путей сообщения, большая часть которых состояла из железных дорог». За 30 лет до Гражданской войны Америка имела одну дорогу протяженностью менее 40 км. Накануне войны железнодорожная сеть составила 50 тысяч км, а к началу 70-х годов — в два раза больше. Только в 1867—1873 гг. было построено 54 тысячи км железных путей. Каждый город стремился привязать себя к дороге. Оказаться в стороне от нее считалось бедой. Когда к городу подводили железную дорогу, организовывались торжественные шествия, фейерверки и всевозможные празднества. Такое событие отметил в 1863 г. и Кливленд. Присоединение города к железнодорожной сети открывало перед кливлендскими дельцами широкие перспективы, в частности и в нефтяном деле. Не случайно именно в 1863 г. Рокфеллер принял решение заняться нефтью. Конкретный план установления монополии путем соглашения с железными дорогами появился спустя несколько лет. Но сама по себе идея созрела задолго до этого. Она была выношена, тщательно продумана, а затем воплощена в жизнь.

Рокфеллер сыграл на разнице тарифов на перевозку грузов. Он предложил железнодорожным компаниям хитроумный план. С важнейшими пунктами страны Кливленд связывало несколько железных дорог. Вступив в соглашение с ними, Рокфеллер договорился о том, что на всех дорогах одновременно будут удвоены тарифы. Увеличение тарифов на перевозку нефти больно задевало тех, кто был заинтересован в нефтяном бизнесе. Но не Рокфеллера. По условиям соглашения администрация железных дорог обязалась возвращать ему 50% уплачиваемой суммы под предлогом возмещения расходов на устройство нефтепроводов и хранилищ на железнодорожных станциях. Таким образом, «Стандард ойл» платила лишь половину тарифов, в то время как остальным приходилось оплачивать их сполна. С самого начала договаривающиеся стороны отдавали себе отчет в незаконном характере сделки. Поэтому, чтобы не рисковать, Рокфеллер создал подставную фирму «Сауз импрувмент К°», от имени которой и было подписано соглашение. В этом сговоре приняли участие крупнейшие железнодорожные магнаты Вандербильдт, Гульд, Скотт и др. Спустя полтора-два десятилетия Рокфеллер сам стал влиятельной фигурой в железнодорожном деле. А пока установление тесных взаимоотношений с железными дорогами было для него крупным и ни с чем не сравнимым успехом.

Правда, не все протекало гладко, и на первых порах пришлось столкнуться с серьезными трудностями. Обе стороны договорились держать подписанное соглашение в строжайшей тайне: были приняты меры предосторожности. Но все оказалось тщетным. Слухи просачивались невидимыми путями. Поэтому еще до того, как соглашение вступило в действие, о нем стали говорить и писать в газетах. Новые тарифы вводились с 1 марта 1870 г. А 22 февраля газета «Петролеум сентер рекорд» сообщила о том, что «ходят слухи о проекте гигантского объединения между некоторыми железными дорогами и владельцами нефтяных предприятий с целью установить контроль над покупкой и перевозкой сырой и очищенной нефти во всей данной области». Через несколько дней это сообщение подтвердилось введением новых тарифов, и разразился грандиозный скандал.

Для основной массы нефтепромышленников, владельцев керосиновых заводов, мелких и средних торговцев новые тарифы означали разорение. Никакая конкуренция была невозможна, и введение тарифов вызвало повсеместный шок. Прекратилось бурение, замерли действующие скважины и приостановились торговые сделки. Сотни рабочих лишились заработка. Они вышли на улицы, протестуя против преступного заговора. В Кливленде состоялся трехтысячный митинг, на который прибыли представители Нью-Йорка и Пенсильвании. Настроение собравшихся поддерживал оркестр. Повсюду были развешаны бодрящие лозунги: «Долой заговорщиков!», «Не сдаваться!», «В единстве сила!», «Никаких компромиссов!» и т. д.

Накал страстей достиг такой степени, что даже всесильные железнодорожные магнаты испугались. На митинге была зачитана телеграмма Д. Маклеллана, который от имени Атлантической и Великой Западной железной дороги заявлял, что ни его компания, ни ее сотрудники «не заинтересованы в „Сауз импрувмент К°“». Это сообщение вызвало бурные аплодисменты. Но вслед за тем прочли телеграмму от Гульда. «Контракт с „Сауз импрувмент К°“, — заявлял он, — был подписан Маклелланом, президентом Атлантической и Великой Западной железной дороги. Я поставил свою подпись только после того, как подписали другие участники». На этот раз собрание ответило взрывом хохота и негодованием.

Участники митинга призывали объявить бойкот всем, кто был замешан в тайном сговоре. Был выработан план объединения промышленников и владельцев нефтеперегонных заводов, согласно которому устанавливалась твердая цена на нефть и вводились ограничительные меры на ее производство. Кроме того, в качестве противовеса дискриминационной политике железных дорог было выдвинуто предложение о постройке новых конкурирующих линий. Особенно ревностно эту идею отстаивали представители штата Нью-Йорк, предложившие соединить один из пунктов Атлантического побережья с г. Буффало. Тут же началась подписка на акции этой дороги. Уже спустя несколько дней она составила 250 тыс. долларов. А еще через месяц городское управление Буффало высказалось в поддержку строительства дороги и выпустило с этой целью облигации на сумму миллион долларов. «Мы не можем переоценить значение этой победы, — писала местная газета „Гералд“. — Она пришла подобно солнцу, разорвавшему отвратительное скопище туч. Это — знамя нашего освобождения от монополий, а для всякого рода объединений и дискриминаций она звучит похоронным звоном».