Титановая Лоза - Андрей Ливадный

Капитан молча изучал маршрут.

– Выходим к сектору лабораторий. Что дальше? – скупо осведомился он. – Задача группы?

– Основная задача – попасть в границы отчужденных пространств. Выяснить обстановку, собрать данные.

– Связь?

– Через тоннель потянешь кабель. На выходе установишь полевой коммуникатор. Но не факт, что он будет адекватно работать, поэтому бойцам – вести постоянную запись событий. Если телеметрия не пройдет, всю информацию передашь на физических носителях.

– Кому? – Баграмова удивляло, что инструкции приходится получать, задавая наводящие вопросы.

Решетов поднял на него воспаленный взгляд покрасневших глаз.

– Ученые рассчитали – вертолеты «Ка-85», двигаясь на максимальной высоте, способны преодолеть Барьер. Отобрали лучших пилотов. Твою группу с воздуха поддерживает лейтенант Хомяков. Позывной – Кайман. Точка встречи обозначена на карте. Ему передашь носители с информацией.

– Понятно. Что с выжившими?

– Ими займутся другие группы. Егор, твоя задача – разведать обстановку, взять под контроль особый стратегический объект и удерживать его. Вот. – Полковник указал на маркер. – Институт имени Курчатова. Сектор секретных лабораторий. Там хранятся результаты исследований и образцы новейших экспериментальных энергоблоков. Они не должны попасть в руки посторонних, а тем более – предполагаемых террористов. Все, – Решетов отключил тактический терминал. – У тебя тридцать минут на подготовку.

Зона катастрофы. Окрестности Института имени Курчатова

Огромная фреза медленно вращалась, вгрызаясь в необычайно твердый, но неоднородный материал, представляющий собой уплотненную гравитацией породу, в которую загадочные силы вкрапили обломки зданий, металлические конструкции, реже – предметы, невероятным образом сохранившие форму и структуру материала.

Вслед за прокладывающей тоннель машиной двигался еще один роботизированный комплекс, автоматически устанавливавший усиленные тюбинги; при вращении они герметично смыкались друг с другом, издавая резкий визгливый звук.

В тоннеле трехметрового диаметра некоторое время стоял треск – под воздействием аномально высоких сил гравитации происходила неизбежная осадка конструкции, пауза длилась десять-пятнадцать минут, после чего под потолком очередного пройденного участка включались приборы освещения.

Тоннель постепенно принимал положительный уклон, наконец огромная фреза вытолкнула на поверхность несколько обломков бетона и с глухим затухающим воем остановила вращение; в тоннель хлынул мутный дневной свет, обе машины медленно выползли наружу и застыли неподалеку от отверстия в земле, обрамленного фрагментами взломанной железобетонной конструкции…

…Час спустя в недрах проложенного механизмами хода послышались неясные звуки, похожие на мерную, ритмичную, тяжелую поступь, сопровождаемую тихими всхлипами монотонно работающих сервомоторов.

Звуки приближались, становились все явственнее, четче, пока в тусклом свете потолочных панелей не показалась первая человеческая фигура, облаченная в тяжелый бронированный костюм, похожий на выполненный из металлокерамики скафандр, снабженный механическими усилителями мускулатуры.

– Альфа-12 – Первому. Докладываю. Прошли зону повышенной гравитации.

– Первый на связи. Как ощущения?

– Тяжело. Будто все тело свинцом наливается. Механическая мускулатура помогает, иначе не сделали бы и шага.

– Выдвигайся к выходу из тоннеля. Всем бойцам вести постоянную запись событий.

– Я помню, – глухо ответил командир спецподразделения.

Капитан Баграмов первым выбрался на поверхность, метнулся за ближайшее укрытие и замер, напряженно осматриваясь.

Открывшаяся панорама резанула по нервам Егора подсознательным, интуитивным ощущением смертельной опасности. Он не увидел ничего схожего с выданной ему электронной картой местности, никакого намека на присутствие выживших, да и мог ли кто-нибудь выжить?

В пространстве за Барьером неведомая сила полностью перепланировала рельеф, словно земную твердь размягчили, смяли причудливыми складками и…

– Первая пара, вперед!

Лиловые небеса змеились искажениями, сочились неживым светом, словно смотришь в бездонный колодец и не видишь ни облаков, ни солнца, только вездесущее сияние депрессивных лиловых оттенков.

– Зарубин, установить средства связи!

Вокруг в хаотичном, немыслимом смешении высились угловатые фрагменты зданий, меж ними виднелись застывшие пологими волнами, уводящие в небеса участки тротуаров и улиц… Взгляд капитана скользнул дальше, наткнулся на скрученный в узел, переплетенный с кусками кованой ограды фонарный столб, косо застывший в нескольких метрах от точки выхода, словно позабытая скульптура безумного художника-авангардиста…

Тишина оглушала.

Поначалу она казалась зловещей и абсолютной – после утомительного марш-броска через зону с повышенным значением гравитации в ушах стоял назойливый гул, но постепенно он истаял; капитан услышал протяжное поскрипывание, посмотрел в ту сторону и увидел валяющийся на потрескавшемся асфальте лист кровельной жести, по которому периодически пробегали плавные волны, – он изгибался, словно живой, не смещаясь при этом ни на сантиметр.

Дыхание бойцов в коммуникаторе шлема участилось. Они попарно покидали тоннель, занимая позиции в ожидании команд.

Снова покосившись на лист железа, по которому с завидной периодичностью пробегали волнообразные конвульсии, капитан понял, что электронные карты, полученные от командования, можно смело стереть с запоминающих устройств. Тактическая система не нашла ни одного ориентира, привязка к местности утрачена, и теперь их единственная зацепка – зев прорытого машинами тоннеля да направление на объект.

Взгляд по сторонам не предвещал ничего хорошего.

Окружающее пространство выглядело зловеще. Четыре «улицы», поднятые над уровнем руин, плавно изгибались застывшими вздыбленными волнами асфальта, причудливо переплетались, постепенно уходя ввысь, исчезая в лиловой дымке.

На фоне невероятных картин тотального разрушения резко выделялись цепочки фонарных столбов – они выглядели нетронутыми, лишь некоторые сломаны либо скручены, с остальных, оставшихся ровными (будто они – вызов окружающему хаосу, невольно подумал Егор), свисали порванные провода, а вот с ними-то как раз творилось нечто неладное: при полном отсутствии ветра провода раскачивались, свивались в кольца, пружинистыми спиралями пытались дотянуться до исковерканной земли, искрили, что выглядело совершенно невозможным…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});