13. Сборник рассказов - Вероника Сооль

– Господи, да иди ты уже! Сколько можно так топтаться на месте? Вот дурында… Надо было все-таки красные сапоги надеть на неё что ли. И котомка у неё в руках какая-то допотопная – разве это сумка? – Позор, а не сумка… Эх, Натаха, Натаха… – сказала сама себе Людмила и стала рассматривать Сергея.

Парень громко хохотал, так и рассыпался шутками, и девушки в ответ заливались колокольчиками, успевая кокетливо поправлять волосы и хлопать длинными ресницами. Красивый все-таки этот Серега: высокий, кареглазый, плечи широкие и танцами бальными занимается, одет всегда модно. «Ничего у неё не получится», – снова вслух заговорила Люда и увидела, как Наташа, набрав в грудь воздуха, чеканя шаг, на негнущихся ногах, с лицом полным решимости, пошла, наконец, в сторону молодого человека. И в этот момент стало понятно Людмиле, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Наташка, стой! Иди сюда! – крикнула она подруге и побежала её останавливать. И в этот же момент раздался голос Сергея:

– Что вы там девчонки замышляете? Ходите все вдвоем. Общество друг друга предпочитает? А? – спросил парень и засмеялся своей шутке, девушки рядом с ним его поддержали и тоже стали острить на тему женской дружбы. – Если надумаете сменить ориентацию, приходите, помогу! – продолжал упражняться в остроумии Сергей.

– И че? Тебе этот дурачок нравится? – шепнула на ухо растерявшейся подруге Людмила и бросила на Сергея взгляд, полный презрения.

– Я его люблю…

– Тихо, ты, дура! Ещё прям здесь начни в любви признаваться…

2

– Вот, смотри, что у меня есть! – Людмила достала из кармана руку, раскрыла влажную ладонь, на которой лежал мятый клочок бумаги. Она торжественно протянула его подруге, было видно, что девушка гордится собой.

– Что это? – с недоумением спросила Наташа.

– Это, моя дорогая, твой билет в счастливую семейную жизнь!

– Что?

– Ты же хочешь замуж за Серегу?

– Ну, да… – зрачки Наташиных глаз моментально расширились.

– Вот и выйдешь! – Людмила победоносно взглянула на подругу, подбоченилась, задрала вверх острый подбородок и важно продолжила:

– Это адрес бабки. Знаешь, сколько трудов мне стоило его найти! Шарлатанок-то много, а настоящих бабок – днем с огнем не найдешь. Но, что не сделаешь для любимой подруги!

– А ты уверена, что это не шарлатанка?

– Уверена!

И Людмила рассказала, что её баба Валя устроилась работать санитаркой в отделение онкологии, где лежат люди с последней стадией рака. Их уже не оперируют и не лечат – скажут диагноз и выписывают домой умирать. А они, больные эти, все прямиком к этой бабке, а та их и вылечивает. Все лечит: и рак крови, и легких, и опухоли всякие…

– Я-то тут причем? Я же не болею, – Наташа поежилась от рассказа подруги.

– Ну, если она людей с того света вытаскивает, то приворожить твоего Серегу уж точно сможет! – уверено ответила Людка. – Мне, чтобы найти её адрес пришлось в эту больницу бежать, баба Валя меня провела, а я уж по палатам ходила, всех расспрашивала.

– Ну, ты, Людка, даешь…

– А там знаешь, как страшно? Кто ревет, кто лежит, отвернувшись к стене, и мычит, а некоторые на меня кричали. Особенно тетка одна, кудрявая такая, – так вообще матерками… Давай, собирайся, поехали. Что я зря терпела все это? – и девушка пошла в коридор одеваться.

– Прям сейчас поедем? – спросила Наташа с сомнением в голосе. Не чувствовала она энтузиазма подруги и даже испугалась.

– Да!

На краю Москвы есть частный сектор, улицы там странно переплетаются, дома расположены в совершенно хаотичном порядке. Сам черт ногу сломит, прежде чем найдет нужный адрес. Два часа там бродили девушки вдоль заборов, спрашивали у встречных дорогу, но люди, услышав вопрос, испуганно отводили глаза, пожимали плечами и убегали от них в противоположную сторону. Наконец попалась навстречу женщина, которая ответила:

– Вон туда, по тропинке идите, а за старым черным бараком свернете налево, там увидите лачугу с маленькими окнами. Забора нет – сразу дом. Сама оттуда иду… Ох, страшное место. Гиблое… Но что делать…

И пошла эта задумчивая женщина дальше, что-то бормоча себе под нос.

– Ты видела, какие у неё глаза? – спросила Наташа подругу.

– Глаза, как глаза. А что?

– Да, как будто пелена на них, и язык у неё заплетался… Может не пойдем, а?

– Как это не пойдем? Я так старалась для тебя, а ты… – Люда обижено поджала губы и отвернулась.

– Ладно, ладно, не обижайся. Пойдем, вон уже тропинку видно, – и Наташа примирительно толкнула в бок подругу и повела за сухое высокое дерево, за которым виднелась узкая дорожка.

Дом стоял, странно скособочившись на одну сторону, он глубоко врос в землю, из большой кирпичной трубы валил густой черный дым.

– Может там пожар? – спросила Наташа, удивлено показав рукой на клубы дыма, которые, не смотря на ветер, столбом поднимались в зимнее небо. – Может, не пойдем туда?

– Да, что ты за человек такой! Заладила одно и то же. Ну, и что, что дым черный. Может бабка печку натопила сырыми дровами, – Людка начала сердиться.

– А ты откуда знаешь про дрова? – удивилась Наташа.

– Да не знаю я ничего про дрова! – воскликнула подруга и раздраженно дернула плечом.

В этот момент дверь страшного дома открылась и в дверной проем с трудом протиснулась огромная расплывшаяся фигура – жирная бабка с одутловатым, лицом утопленницы, громко кряхтя, выплыла на крыльцо и внимательно посмотрела на девушек водянистыми бесцветными глазами.

– Че галдите, мешаете мне, – спросила она недовольным тоном.

Девушки замерли, от страха они прижались друг к другу, как два испуганных воробья.

– Ты, которая ростом с болотную кочку, иди сюда, – бабка повелительно поманила Наташу толстым, как сарделька, пальцем. Девушка покорно пошла в сторону кривого дома. – А ты, длинная, иди отсюда.

Людмила попятилась назад, она хотела что-то возразить, но ноги сами понесли её по тропинке, обратно за черный барак, потом на широкую улицу и через дорогу, на остановку. Очнулась Люда, когда добралась до своего дома, поднялась по лестнице и нажала кнопку лифта. Ужас острым ножом вошел в спину, на уровне лапоток. Девушке стало нечем дышать, она несколько раз беспомощно открыла рот и медленно, опираясь на стену подъезда, добралась до своей квартиры. Дома Людка упала на кровать и проспала до следующего утра.

Проснувшись, она схватила телефон и начала звонить подруге, но та не отвечала. Люда побежала к ней домой, но и там никого не нашла. Девушку начало трясти. Она прижалась спиной к Наташиной двери и заплакала.

Как во сне она снова добиралась по знакомому маршруту: остановка, переход через дорогу, частный сектор, тропинка, черный барак и снова скособоченный дом с грязными окнами… И снова, как в прошлый раз, открылась дверь и бабка недовольно посмотрела на девушку:

– Ты тупая что ли? Я же тебе сказала, иди отсюда!

От страха у Люды задрожали колени, ноги подогнулись, и она нелепо раскинув длинные руки, упала на снег.

– Где Наташа? – прошептала девушка и попыталась подняться.

Бабка мерзко улыбнулась, растянув дряблые губы, между которыми показались грязно-розовые рыхлые десны без зубов и пропыхтела:

– Вставай, заходи в дом, раз такая упрямая.

Под тяжелым взглядом бабки каждое движение Людмиле давалась с невероятным трудом. Шатаясь, как пьяная, она поднялась на крыльцо и переступила порог кривого дома. Спертый воздух казался густым. Людмила не поняла – то ли это на её глаза прилипла какая-то серая пелена, то ли в тесном помещении стоял туман. Запах сырости, пота и чего-то тухлого вызывал тошноту и головную боль. Девушка оглянулась по сторонам и увидела в углу за печкой Наташу. Она сидела на низенькой табуретке, аккуратно сложив маленькие ручки на колени, и улыбалась. По её лицу прыгали тени от огня, который было видно через приоткрытую дверцу большой, разгоряченной печи. Наташа смотрела прямо перед собой и не шевелилась.

– Натаха, ты че? Ты че тут сидишь? – спросила Люда дрожащим голосом.

– Земелька кладбищенская навсегда обвенчает нас… – прошептала Наташа и медленно перевела взгляд на подругу. Потом она начала царапать себя ногтями по лицу, приговаривая, – вот так, вот так, свидетели в саванах нас благословят… вот так, вот так… навсегда благословят…

На её щеках оставались царапины и черные разводы. Под ногтями девушки была земля, а на запястьях намотаны нитки с каплями воска.

Как раскат грома послышался хохот бабки. Людмила увидела, как она вся затряслась, заколыхалась от смеха, выпучив глаза.

– Забирай свою дуру и проваливай! – сквозь смех прохрипела бабка и захлопала себя по жирным ляжкам. – Ой, не могу! Вот же мне черти послали развлечение! Любовь навсегда захотела! Получай свою чертову любовь! – кричала старуха, вытирая со лба капли пота ладонью, похожей на замусоленную подушку.