Природа и причины российских кризисов - Владимир Тарасов

А перевод заголовка в вышедшей на русском языке книге искажает мысль автора. Нассим Николас Талеб в заголовке, собственно, дал определение вводимого им термина: черный лебедь – это потрясение высокой степени невероятности. Просто, понятно и содержательно. Переводчик или редактор не придал значения этой авторской мысли и написал красиво, но бессмысленно: «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости». Это заголовок можно понимать, как хочешь, представив, что черный лебедь что-то делает под каким-то знаком – летит, сидит, или спит, наконец.

Не повезло и Адаму Смиту. Его книга «The Wealth of Nations, The Nature and Causes of the Wealth of Nations» издана на русском языке под названием «Исследование о природе и причинах богатства народов», хотя буквальный перевод выглядит совсем по-другому: «Богатство народов, природа и причины богатства народов». Никакого исследования в авторском заголовке нет.

Та же самая картина наблюдается с переводом заголовка книги Джеймса Стюарта Милля «A system of logic ratiocinative and inductive, being a connected view of the principles of evidence, and the methods of scientific investigation». Обратите снимание, после слова inductive стоит запятая. А в переводе вместо запятой вдруг появляется двоеточие: «Система логики силлогической и индуктивной: изложение принципов доказательства в связи с методами научного исследования». В черновике этой книги я описал, к какому изменению смысла это привело, но в чистовой варианте убрал объяснение, так как оно уводит слишком далеко в дебри научной методологии.

Ситуация с переводами названий книг известных зарубежных экономистов на русский язык наглядно иллюстрирует те проблемы, с которыми приходится сталкиваться при понимании экономических теорий. Люди, читая чужие статьи и книги, видят не то, что там написано, а то, что хотят видеть. Перевод названий – это только частный случай этого явления.

Это принципиальный момент, поэтому я и пишу о нем во введении. На протяжении всей книги мы будем копаться в отдельных словах, предложениях и оттенках смысла слов. Чтобы подчеркнуть важность мелочей, иногда говорят, что дьявол кроется в деталях, иногда говорят, что в деталях скрыт Бог. А немецкому поэту Иоганну Вольфгангу фон Гете приписывают высказывание о том, что Бог в деталях, а дьявол – в крайностях. Но, кто бы ни прятался в деталях и крайностях экономических теорий, мы его там найдем.

Имеет значение не только сам факт искажения смысла заголовков, но и причины, по которой это делается. Я думаю, что почти наверняка могу объяснить, почему в переводе на русский язык произошло искажение смысла заголовков упомянутых выше книг, так как за 20 лет работы в экономической журналистике я написал несколько сотен статей на экономические темы и две книги, имел дело с несколькими десятками редакторов, и немного их изучил. Указанные искажения смысла заголовков при переводе сделаны редакторами и переводчиками специально. Дело в том, что у них есть определенные принципы, следуя которым они считают допустимым изменять смысл отдельных фрагментов редактируемых ими текстов.

Например, заголовок «Черный лебедь. Потрясение высокой степени невероятности» почти наверняка не подошел редактору из-за слов «высокой степени невероятности». Слишком сложно, а редактора не любят сложности, что, впрочем, в большинстве случаев правильно. Другое дело – «под знаком неопределенности». Красиво звучит, не беда, что смысл не тот, что у автора.

Что касается книги Адама Смита, то тут поработал, похоже, стилист. Прочтите еще раз буквальный перевод заголовка его книги: «Богатство народов, природа и причины богатства народов». Здесь наблюдается повтор одних и тех же слов, что на большинство русскоязычных редакторов, по моим наблюдениям, действует как красная тряпка на быка. Повторов быть не должно – это принцип, которому редактора стараются следовать во всех случаях, независимо от того, надо это делать или нет, и иногда даже тогда, когда автор специально делает повтор для усиления впечатления.

Приведенные примеры касаются, конечно, мелочей, но подобное искажение смысла не только заголовков, а любых утверждений, является, по моим наблюдениям, общим правилом для представителей гуманитарных профессий. Такая практика наносит, на мой взгляд, колоссальный вред экономическим исследованиям, поэтому я акцентирую на ней внимание.

Контроль за точным смыслом терминов, конечно, требует некоторого напряжения, а ведь как верно отметил Разумихин, кто ж хочет думать. Но иначе нельзя. Только так нам удастся найти одну единственную истинную теорию среди множества искажений и неточностей. Она позволит предсказывать потрясения в мировой экономике, то есть сделает черных лебедей белыми.

Но перед тем как заняться этим увлекательным делом, посмотрим, как сами современные экономисты объясняют некоторое несоответствие своих теорий наблюдаемых фактам. То есть, поговорим об одном модном в последние годы слове – «мейнстрим».

Глава 1. Адам Смит и современная экономика

Осторожно: мейнстрим

Близорукость большинства современных экономистов, не заметивших приближения кризиса 2008 года, бывший председатель Европейского Центробанка Жан-Клод Трише объяснил возникновением некоторого рода доминирующего направления мнений, которое он назвал мейнстримом. В интервью, размещенном 7 августа 2012 года на сайте РБКdaily, он отметил следующее: «Один из уроков, которые я из этого вынес: берегись моды! Время от времени между игроками рынка и независимыми экономистами создается своего рода консенсус мнений – мейнстрим, который может оказаться крайне опасным».

Итак, причина ошибок экономистов – возникновение консенсуса мнений (мейнстрима), в котором побеждает неправильное решение. Как же мейнстрим возникает? Ответить на этот вопрос позволяет анализ ошибки, сделанной уже после финансового кризиса известными экономистами Кеннетом Рогоффым и Кармен Рейнхарт. В специальном исследовании, проведенном в 2010 году, они проанализировали развитие экономики в 42-х странах за 200 лет и пришли к выводу, что при увеличении внешнего государственного долга свыше 90% от ВВП средние темпы роста ВВП резко падают.

Эта работа имела больше значение для мировой экономики, так как она стала обоснованием для осуществления мер бюджетной экономии в качестве борьбы с финансовым кризисом во многих странах Европы, в частности, в Греции, Испании и т. д.

Не все экономисты были согласны с этими выводами, но проверить расчеты таких уважаемых людей как Кеннет Рогофф и Кармен Рейнхарт просто никому не пришло в голову. Только спустя три года преподаватели Массачусетского университета Майкл Эш и Роберт Полин поручили своему студенту повторить расчеты. И вот тут обнаружилось, что там есть не только математические ошибки, но и необоснованные предпосылки. А правильно проведенные расчеты показывают, что зависимости между ростом ВВП и государственным долгом нет. То есть, не падают темпы роста ВВП, поэтому научных оснований для ограничения долга величиной в 90% нет.

Об этом стало известно в апреле 2013 года, после того как ученые из Массачусетского университета опубликовали работу «Действительно ли высокий долг системно снижает экономический рост: критика Райнхарт и Рогоффа»? Разразился скандал.

Но главное в этой истории, пожалуй, не сама ошибка и ее негативные для экономики Европы последствия, а то, что она была с энтузиазмом поддержана экономическим сообществом. В этом, как считает еще один известный экономист, нобелевский лауреат Пол Кругман, оказались виновны, в частности, политики.

В статье «Катастрофа неизбежна, если игнорировать базовую экономическую теорию», опубликованную 13 мая 2013 года на его странице на сайте российской «Независимой газеты», Пол Кругман заявил, что европейские чиновники «нашли известных экономистов (вроде Альберто Алезины, Кармен Рейнхарт и Кеннета Рогоффа), которые говорили им то, что они хотели слышать. Но было также много известных экономистов, которые трубили об ошибочности такой политики. Именно политики и Очень Серьезные Люди решали, кого они сочтут достойным, чтобы прислушаться. В результате мы получили вереницу нелепейших ошибок». Кто имеется в виду под Очень Серьезными Людьми, Пол Кругман не уточнил.

Тут возникает вопрос, почему ошибка была замечена только в 2013 году. Похоже, сформировалась потребность в противоположном мнении. Дело в том, что после прихода в МВФ нового руководителя – Кристин Лаггард – фонд изменил свое мнение в отношении необходимости бюджетной экономии. Кристин Лаггард придерживается точки зрения, что осуществленные после кризиса 2008 года в Европе меры бюджетной экономии были чрезмерными, в 2013 году МВФ начал активную борьбу против подобной экономии, и, как по заказу, появляется статья об ошибках, сделанных в 2010 году.