Убийство под Темзой - Любенко Иван Иванович

Пароходов и парусников было так много, что мачты казались лесом. Слышались крики грузчиков, визг строгальных машин и удары паровых прессов на близлежащих фабриках, перерабатывавших только что привезённое морем сырьё.

Ближе к городу картина стала немного меняться. Между фабриками показались восемь огромных доков с широкими каналами и корабли, пришедшие из всех частей света и ставшие на якорь.

Дым рассеялся. Замелькали приятные взору зелёные фермы с каменными домиками и лужайками. Только сельская идиллия властвовала недолго. И вновь упёрлись в небо кирпичные трубы, пускавшие едкий дым, а из мастерских опять раздавался скрежет и вой металла, и паровые лебёдки, точно волки, выли на пристани. Вдоль каменных набережных работали, скрепя от натуги, краны: ручные, гидравлические и паровые.

Когда «Эльвира» проплывала мимо старой башенки, мистер Пирсон сказал:

– Справа вход в тоннель под Темзу. Видите?

– Да, – кивнул Клим.

– Если хотите, буду ждать вас завтра в полдень у этого самого места. Я принесу вам обещанный разговорник и заодно покажу Лондон. Позже, если угодно, напишу вам несколько рекомендательных писем.

– Был бы очень вам признателен, профессор.

– Стало быть, договорились. А вы где планируете остановиться?

– Пока ещё не решил. Найду какую-нибудь гостиницу.

– Приличные отели довольно дороги. Советую вам обратиться в адресный стол. Они тут на каждом углу. Вам подберут комнату по вашему кошельку. Лондонцы часто сдают жильё внаём.

– Благодарю. Пожалуй, так и поступлю.

Пароход причалил к пирсу и вояжёры, точно горох, высыпались на берег. Таможенные формальности не заняли много времени.

Попрощавшись с профессором, Ардашев нанял извозчика. Стала накрапывать морось. Благо пассажир в английском кэбе совершенно защищён от дождя, поскольку кроме верха (в непогоду опускается рама со стёклами), имелись дверцы до высоты груди. Переговоры с кучером, сидящим сзади, проходили через небольшое окошечко. В стенки кэба были вделаны два зеркальца, имелась пепельница, спички и особый карман с платяной щёткой и сегодняшней газетой. В данном случае, это была «Таймс» («The Times»). Кабина была идеально чиста. Извозчик с бритым лицом, в недорогом, высотой в десять дюймов,[20] цилиндре, сюртуке в белоснежной сорочке и таких же перчатках, с цветком в петлице, оказался ушлым малым. Перво-наперво, он отвёз клиента в меняльную контору. Курс фунта к рублю был один к десяти, хотя, как позже узнал из газет Клим, Банк Англии (Bank of England) брал за фунт на сорок шесть копеек меньше, то есть 9 руб. 54 коп. Смекнув, что пассажир ещё не решил, где остановиться, кэбмен предложил доставить его в одно, по его словам, уютное и недорогое гнёздышко.

Пока добирались до места, Клим то и дело глазел по сторонам. Один за другим посередине улицы двигались возы, гружённые мешками и бочками, их обгоняли двухэтажные, похожие на исполинов, омнибусы, раскрашенные в разные цвета и носящие на своих боках названия конечных пунктов маршрута; непрерывным потокам по тротуарам плыли чёрные мужские котелки клерков, фетровые шляпы рабочих, изредка цилиндры и канотье, а так же элегантные женские шляпки; шум водяных колёс речных пароходов и свист выпускаемого пара сливались воедино, образуя общий живой гул Лондона – самого большого города на земном шаре. Если бы Рим и Византия, две столицы древнего мира, могли в эпоху их наибольшего процветания слиться в один город – это был бы всего-навсего небольшой лондонский район.

Неожиданно кэб замер у причала, где нашла своё последнее пристанище баржа с трёхэтажной надстройкой. На её борту красовалась надпись «Agnes» («Агнесса»). Видя недоумённый взгляд иностранца, возница пояснил:

– Сэр, предлагаю вам снять комнату в boat-house. Как видите, это плавучий, дом. Он имеет массу преимуществ. Во-первых, вы живёте в центре, но стоимость жилья здесь несравненно ниже, чем в обычном кирпичном особняке, во-вторых, сейчас лето и нет необходимости пользоваться камином, так зачем вам за него платить? В-третьих, перед вами прекрасный речной пейзаж. Тут есть всё необходимое и, как изволите убедиться, даже кресло-качалка на палубе. Многие лондонцы не уезжают за город, а проводят в таких плавучих квартирах всё лето. У воды и дышится легче, меньше угольного смога и больше солнца. В кронах деревьев поют птицы. Здесь же вы сможете и столоваться. Миссис Агнесса Тейлор весьма приветлива.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Баржа названа её именем?

– Да. Так решил её муж. Он боцман на торговом судне, ходит в Индию и дома появляется редко. Он купил её в прошлом году. Если вас устроит цена, я сниму чемодан. А если нет – поедем искать новое пристанище. Но имейте в виду, сэр, скорее всего, в любом другом месте будет дороже.

– Что ж, посмотрим, – проронил студент.

– А вот и хозяйка, – кэбмен указал на привлекательную даму лет тридцати, появившуюся на сходнях в длинном платье с турнюром.

Кучер спрыгнул с задних козел, поправил цилиндр и, расплывшись в улыбке, поинтересовался:

– Миссис Тейлор, не найдётся ли у вас свободной комнаты для гостя?

– Есть одна, наверху.

Клим вышел из кэба и, подняв край котелка, выговорил:

– Добрый день, миссис Тейлор! Я бы хотел прожить здесь две недели с завтраком и ужином. Позвольте узнать, во сколько это мне обойдётся?

Хозяйка окинула молодого человека внимательным взглядом, поправила непокорный локон, упавший на лоб, улыбнулась и пролепетала:

– Два фунта, сэр. Я не обещаю вам блюда, как в Букингемском дворце, но яичница с ветчиной на завтрак и ростбиф с кружкой портера к ужину будут всегда.

– Хорошо. Я остаюсь.

Обернувшись к вознице, Ардашев спросил:

– Не занесёте ли мой чемодан в комнату?

– Простите, сэр, – сняв багаж, надменно изрек кучер. – Я всего лишь кэбмен, а не носильщик.

– Сколько с меня?

– Двадцать пенсов.

К неудовольствию извозчика пассажир расплатился медью.

– Прошу прощения, сэр, – недовольно промямлил кэбмен, – но я видел у вас монеты серебром. Не могли бы вы рассчитаться со мной ими?

– К сожалению – нет, – поднимая жёлтый чемодан с металлическими уголками, – бросил Ардашев. – Я не уличный торговец, чтобы копаться в фартингах.[21]

Комната оказалась, хоть и узкой, как гроб, но вполне сносной. Кроме кровати (чемодан упокоился под ней), стула и вешалки в углу приютился небольшой столик с керосиновой лампой. Но главным преимуществом было большое окно, расположенное, как раз напротив двери. И лёжа на кровати, можно было любоваться рекой и проходящими мимо парусниками. Их было гораздо больше, чем пачкающих небо баркасов и пароходов. Ужин тоже был не плох и подавался на первом этаже, в столовой, куда спускались остальные постояльцы. Не прошло и десяти минут после заселения, как миссис Тейлор принесла кувшин с тёплой водой, полотенце и таз для умывания. Побрившись, Клим надел свежую сорочку и спустился вниз, где его ждал приличный кусок свинины с картофелем и свежими овощами. Обещанная кружка портера оказалась очень кстати. Выкурив папиросу, он прогулялся вдоль реки и в первом же газетном киоске купил карту Лондона с подробной схемой метро и номерами маршрутов омнибусов с обозначенными остановками.

К своему удивлению, Ардашев заметил, что из-за тумана газовые фонари в Лондоне не гасили даже днём. Правда, газовое освещение уже уходило в прошлое, и центральные улицы освещались электричеством. Повсюду были протянуты телеграфные и телефонные провода, опутавшие город проволочной паутиной. Технический прогресс шагал по планете быстрее, чем обычный человек мог к нему привыкнуть. В столице Британии это было особенно видно.

Вечером усталость дала о себе знать. Новый постоялец плавучей гостиницы провалился в сон почти сразу, стоило лишь коснуться подушки.

А на следующий день, полный сил и надежд, поблагодарив миссис Тейлор за яичницу с ветчиной и ароматный кофе, русский студент первым делом проехал по городу на экскурсионном омнибусе, а потом отправился к Тауэрскому тоннелю на встречу с профессором Пирсоном.