Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В.И.Сук не видел образа вне музыки. Первое, что было для него основным и непреложным – это звучание музыки Чайковского. Сценический образ у него был не то что на втором плане, но он его принимал только тогда, когда было на высоте музыкальное звучание. В.И.Сук был чудесный аккомпаниатор и делал всё от него зависящее, чтобы голос артиста доносился до слушателей как можно лучше, и никогда не выводил звучание оркестра за пределы вокальных возможностей певца. Владея в совершенстве оркестром, этим страшным драконом, который в его руках был то грозным, то становился кротким ягнёнком, он так умел подать певца, что ни одно его слово не пропадало для публики, хотя не всегда и не у всех были мощно звучавшие голоса.
В.И.Сук очень любил «Пиковую даму» и дирижировал ею прекрасно. Он добивался от нас полного звучания в ансамблях. И не было спектакля, когда бы он забыл прийти за кулисы и до начала спектакля не прорепетировал со всеми участниками квинтет первого акта. Это – я помню – сделалось традицией в театре, обязательной для всех дирижёров этой оперы.
Внимание В.И.Сука к исполнению солистов было огромно. Он так запоминал ошибки каждого, что если не мог найти тут же виновного, который успевал спрятаться от него, то всё равно артист не мог избежать его распеканий. «Что вы мне там напевали в “Пиковой даме”?» – обращался он к артисту, хотя в данный момент была репетиция «Садко», «Руслана» или «Евгения Онегина» и со времени спектакля прошла целая неделя. И провинившийся непременно получал свою порцию добродушных распеканий, которые почти всегда происходили под общий весёлый смех.
В.И.Сук любил смеяться, всегда был в хорошем настроении и ласково поблескивал глазами из-под пенсне. Спектакли его всегда были радостны, приподняты, всегда как-то парадны. В них не было места будничности и скуке. Хотя он и обращал внимание на звук и точность исполнения, но всегда тонко и чутко следил за игрой артиста и давал ему возможность выразительно подать свою речь. Однако Вячеслав Иванович не вмешивался в сценические дела режиссёра, за теми редкими исключениями, когда он мешал звучанию своими измышлениями. В моей памяти звучит для меня и сейчас «Пиковая дама» под управлением В.И.Сука, а песенка графини у камина под его мягкий, лёгкий и чудный аккомпанемент не забудется никогда.
Другой замечательный дирижёр, с которым мне пришлось встретиться в «Пиковой даме», – Бруно Вальтер. У этого дирижёра также восхитительно, полно и мягко, во весь тон без форсировки, звучал оркестр. Он прекрасно аккомпанировал певцам, в то же время умея передать все бури стихий и страстей. Это был человек большой культуры и живого воображения, видевший музыку воплощённой в те или иные образы. На его лице артист замечал отражение всего того, что он делал или говорил на сцене. Казалось, достаточно было вздохнуть, чтобы Вальтер перехватил ваш вздох и ответил вам движением своей палочки.
Полный контакт певца и дирижёра характерен был в нашей работе с Вальтером. Его указания были высокоавторитетны и подавались в очень вежливой и деликатной форме. Они не носили характера требований, а скорее собеседования, где всегда звучали фразы: «Вы согласны с этим? Вам это удобно?» Многие места в толковании арий у него были несколько своеобразны и нам непривычны. Но они ничем не нарушали цельности музыкальных образов Чайковского. Поэтому все артисты охотно их принимали, а некоторые оставили в своём дальнейшем исполнении нюансы, предложенные Вальтером, против которых не возражал и В.И.Сук.
В целом исполнение нашей родной музыки у Вальтера, быть может, было несколько ниже, чем у В.И.Сука. Но отдельные места были так ярки, так темпераментны, так зловеще выделял он, например, эпизоды всех встреч графини с Германном, что захватывал и самих исполнителей, и весь зрительный зал.
К.Е. АнтароваБЕСЕДЫ УЧИТЕЛЯ. Как прожить свой серый день
Беседы Учителя
Беседа № 1
Человек, идя свой земной день, не может сравнением постичь сознания иного плана.
Ибо все его сравнения лежат в условностях плотных тел. Высшее же сознание, освобождённое от этих условностей, имеет ограничение лишь в самом себе. Ограничения человека Земли имеют в себе не только те формы из дерева, камня, железа, которые не может пройти его тело. Но человек имеет и ограничение страстями.
Без забот о пути человек не может своим телом проникнуть через плотные перегородки во внутреннее помещение жилищ своих встречных. Но раскрытая с разрешения дверь убирает все препятствия, – он входит легко и просто. Как же обстоит дело у человека с проникновением в храм встречного – в его сердце? Только сам человек, силою своей любви и чистоты может приникнуть своей любовью к любви встречного. И никакое разрешение не сольёт его с мыслью, радостью и скорбью встречного. Только его собственное осознание себя единым со встречным может помочь ему встать не в положение зрителя и судьи, а друга и помощника.
«Не судите друг друга», – то стоит у всех перед глазами; то понимает каждый умом. Но только тот, кто сердцем устремится к радости или скорби встречного, тот выполнит этот завет.
А, между тем, первый признак начала освобождения, начала активной жизни в единении – есть сила видеть в ближнем осколок Единого, не подлежащий твоему суждению, но приникать к которому чистотой твоей – вот назначение каждой встречи.
Нет оснований думать, что если ты восходишь к совершенству, то тебе необходимы особые условия. Нет особых условий, ибо каждому даны его условия; а следовательно, они так индивидуально неповторимы, как только могли Владыки Карм разбить оковы вековые человека. Все усилия Светлого Братства сводятся к принятию каждого в костёр своей любви. Великое их милосердие разбивает молотом любви перегородки человеческих предрассудков и условностей, что каждый себе соткал. Они проносят зрение человека через века его дел и оставляют в нём такие следы, по которым его новая жизнь стремится пробиться через препятствия дня. И только поэтому то, что одному легко и просто, другому – мука. То, чем один заполнен в своём духе и красоте, – другому кажется бездельем.
Прочесть в сердце встречного его муку или радость можно только тогда, когда в тебе самом спокойное стремление дало силу духу. Если же в тебе шумит хотя бы ручей страстей, привлечь своё внимание к другой жизни – почти невозможно.
Можно ли при этих условиях стать учеником? Как может человек принести не искривлённой хотя бы одну мысль Учителя на Землю, если в нём царит не звон освобождённого сердца, а боль и неудовлетворение, борьба с самим собой.
Снимая с себя пустоту себялюбия и переключаясь на основу общего блага, человек ощущает радость от освобождённого в себе огромного кольца света, в котором сгоревшие страсти исчезли. Но свет этот не отгородил его стеною от общения с живым кольцом людей; он притянул к себе это живое кольцо, и переключилась мысль каждого на более тонкую и чистую материю духа в ауре. Ибо тот, кто мог удержаться в кольце твоего света, непременно сжёг в нём хотя бы малую свою условность. Рассчитать логические ходы воспитания, как именно перенести свет на встречного, – невозможно. Ибо в делах духа логика одна для всех – Любовь. И сколько бы ты ни искал оправдания своему не особенно высокому поведению, не вышедшему из колец осуждения встречного, сколько бы ты ни говорил себе, что те, к кому ты пришёл, ещё низменны, ещё полуживотны, – ты знаешь, что сам ты входил к ним, не свет Учителя неся, а личность свою.
И не может человек сдвинуться с места, пока не научится разбирать перегородки в себе, чтобы условность и предрассудок встречного, не найдя опоры в тебе, осыпались сухою шелухою.
Живя в современном тебе обществе, где ты видишь весь недостаток воспитанности, что должен нести в себе ты, если хочешь научиться привлекать своё внимание к творчеству а не к суете внешнего людей? Освобождённым от внешнего должен быть ты сам. Внешнее не должно ударять тебя по твоим больным местам, ибо во всём твоём сознании живут только сила, энергия, решимость сердца, и тебе нечем воспринять мелочь и бунт страстей.
Страсти коварства и искательства, жажда утопить тебя и пролезть выше самому – всё трогает тебя лишь постольку, поскольку твоё сознание работает в освещении условности времени, а не в верности вечному труду Учителя.
Ты хочешь соединить чистую жизнь духа и требования условностей Земли. Но цель твоя?
Видишь ли ты в кольце твоих препятствий только способ твоего роста? Или ты стремишься их победить, чтобы семья твоя была сыта, чтобы жизнь твоего дня стала веселее и легче, благодаря условному пониманию удовольствий Земли? Чтобы отделиться от общения с массой людей, закрыть ход к твоим удобствам соседу?
Нет такого пути ученику. Ученик – это звено единения. На нём, через него старается пролить свет сознание Высшее, освобождённое. И только тот, кто это понял, может войти в группу учеников – двигателей мира в мир.
- Беседы Учителя. Как прожить свой серый день. Книга II - Н. Тоотс - Биографии и Мемуары
- Великие княжны Романовы – истинные русские царевны - Анастасия Евгеньевна Чернова - Биографии и Мемуары / Прочая религиозная литература
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983 - Михаил Александрович Лифшиц - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература
- На сцене и за кулисами: Воспоминания бывшего актёра - Джером Джером - Биографии и Мемуары
- Фрагменты - Михаил Козаков - Биографии и Мемуары
- Фауст - Лео Руикби - Биографии и Мемуары
- Алексей Писемский. Его жизнь и литературная деятельность - А. Скабичевский - Биографии и Мемуары
- Иоанн Грозный. Его жизнь и государственная деятельность - Евгений Соловьев - Биографии и Мемуары
- Шакьямуни (Будда). Его жизнь и религиозное учение - К. Карягин - Биографии и Мемуары