«С.Л.К.-10» Иллюзия победы. Часть вторая (СИ) - Фабер Ник

— Безысходность. Хороший союзник. Но не мне тебя предупреждать, Карл. Не стоит недооценивать Верденцев, — предостерёг Адлера его новый главнокомандующий Четвёртого флота. — Даже если они не окажутся достаточно хитры для того, чтобы переиграть нас, то в дело всегда может вмешаться фактор неожиданности. Померания и провалившаяся ловушка Штудгарда хорошее тому доказательство.

— Я и без тебя прекрасно это понимаю, — кивнул канцлер, сделав глоток коньяка. — Но в данный момент я опираюсь на сухие цифры. А они таковы, что при желании Филипп сможет удерживать их в пределах собственных границ столько, сколько будет необходимо. Второй флот у Бедергара и его отдельные группы почти на тридцать процентов превосходят всё, что верди могли бы использовать для открытого конфликта за пределами своих баз. Конечно, стоит признать, что шансов на штурм верденских систем у него нет. По крайней мере на успешный. После действий эскадр Золо верденцы значительно укрепили свою оборону.

— И тем самым приковали флот к своим мирам, — закончил за него мысль Поль.

— Верно. Седьмой флот Райна был их единственным боеспособным соединением способным действовать в отрыве от метрополии. Собственно, они нам это и показали, выбив наши силы со Звёзд Лаконии и из системы Дария.

— И тем самым загнали себя в ловушку, — Вильгельм взболтнул содержимое бокала и поднёс его к лицу, вдохнув богатый аромат дорогого алкоголя. — Пока Филипп находится там, они не посмеют и шага ступить. Но, так ли это?

Вильгельм несколько секунд молчал, раздумывая, а затем сделал глоток из бокала. На первый взгляд ситуация выглядела именно такой, как её описал Адлер. Но, только лишь по началу. Слепо доверять сухим данным разведки он не собирался.

Да, на первый взгляд выглядело так, словно устроенная Штудгардом ловушка для Седьмого флота, пусть и не окончившаяся полным разгромом верденской группировки, тем не менее смогла лишить их наступательного потенциала.

С другой стороны, существовала опасность того, что верди смогут наскрести кораблей для активных действий вырвав их из флотов обороны. Канцлер только что ему сказал, что боевое охранение верденских систем усилилось. А ни один офицер космического флота, только если он не зря носит свои погоны и способен найти собственную задницу без подсказок, не променяет статичную оборону на мобильную. В реалиях современной войны это просто не сработает.

А, значит, что всё развивалось именно так, как и было запланировано.

Но, опять-таки. Так ли это?

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Адлер, заметив задумчивое выражение на лице своего гостя.

— Я считаю, что мы должны усилить Филиппа, — произнёс Поль.

— Мы уже думали об этом. К сожалению, на данный момент, корабли взять просто не откуда. Потеря ядра тяжёлых кораблей Четвёртого флота сильно ударила по нам. Случившееся не предполагалось изначально. Верфи работают без остановки, чтобы ускорить ввод в строй новых звездолётов, но это процесс не быстрый. Да ты и сам это знаешь не хуже меня. К тому же мы уже начинаем испытывать проблемы в промышленном и экономическом секторе. Модернизация флота сожрала огромное количество ресурсов. Первый и Третий флот покинули свои базы в полном составе. Плюс подразделения армейских корпусов. И ты должен понимать, что в ближайшее время они не вернутся. Ситуация такова, Вильгельм, что в данный момент мы просто не можем себе этого позволить.

Экономика. Промышленность. Логистика. Три кита, на которых держалась мощь государства. Но имелся и ещё один показатель, стоящий если не выше, то точно вровень с этими столпами. Человеческий ресурс. Сейчас в Протекторат Рейна входило шестьдесят три системы. Восемьдесят пять в той или иной степени обитаемых миров с общим населением, приближающимся к показателю почти в тридцать восемь миллиардов человек.

Население Вердена едва дотягивало до тринадцати миллиардов по самым смелым подсчётам.

На первый взгляд этот число выглядело огромным. К сожалению, реальное положение дел имело несколько другой облик. В отличии от Вердена, где распределение граждан по всем мирам государства имело весьма ровные значения, в Рейне ситуация обстояла иначе. Порядка сорока процентов всего населения Рейна сконцентрировано всего на шестнадцати мирах. Сказывалось весьма небольшое количество полностью пригодных к жизни людей планет. Население одной только Новой Саксонии уже давно перевалило за отметку в три с половиной миллиарда человек. Все остальные миры имели куда как более скоромные показатели населения в отличии от центральных систем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нет, естественно, что за прошедшее время многие из них были терраформированны и сделаны более приятными для обитания, ситуацию данное обстоятельство не исправляло. Из шестидесяти трёх планет — только шестнадцать являлись полностью пригодными. Ещё двадцать семь имели те или иные сложности. Начиная от повышенной или же пониженной гравитации, тяжёлых климатических условий или же другие трудные моменты их освоения. Оставшиеся являлись промышленными мирами, сконцентрированными на производственных мощностях государства.

Именно из этих тридцати восьми миллиардов предстояло набирать офицеров флота. Тех, кто будет составлять костяк боевой силы Рейна. Казалось бы, это огромное число людей. Мобилизационный резерв выглядел едва ли не бесконечным.

К сожалению, реальная обстановка на поверку оказывалась куда хуже. На самом же деле, из этого числа стоило вычесть стариков и детей, непригодных к военной службе. Далее из уравнения исчезали те, кто по определённым причинам не могли служить в армии. Огромное количество людей задействованных в экономической и промышленной сферах. Представители социальных служб. Врачи, инженеры, преподаватели, строители и тысячи других профессий, требующих человеческого участия. Один только административный аппарат управления государством включал в себя порядка двух-трёх с половиной сотен миллионов человек, рассеянных по всем шестидесятитрём системам Протектората. А это уже едва ли не целый процент от всего населения Рейна.

В конечном итоге Флот и Армия могли опираться примерно на два — два с половиной процента населения. Порядка миллиарда человек. Эта цифра по прежнему выглядела огромной, но, к как и предыдущие, она подвергалась неминуемому дроблению.

Ведь из этого «человеческого объёма» происходил найм не только офицеров флота и солдат армейских подразделений, но и обслуживающего персонала для этих структур. Служащие на базах, подразделения обеспечения снабжения и логистики. Опять таки, административные кадры.

Так что на самом деле, в сухом остатке получалось не такое уж и большое число доступных людей.

— Всё настолько плохо?

— Как бы мне того не хотелось, но сейчас нам просто неоткуда взять новые корабли и экипажи для них, — ответил Адлер. — Мы ведём подготовку людей. Новые корабли строятся. Но прежде чем они будут готовы пройдёт время. Скорее всего верденцы пока ещё не знают об этом.

— Как будто это что-то для них поменяло бы. — хмыкнул Поль, покачивая в руках бокал с коньяком.

— Нет, — согласно кивнул канцлер. — Не поменяло бы. Но в любом случае, в будущем нам потребуется больше сил для того, чтобы воспользоваться успехом операции Августа и Вирены.

Вильгельм несколько секунд разглядывал полотно, висящее на одной из стен кабинета Адлера. Он знал эту картину. Даже слишком хорошо. Когда-то, почти две сотни лет назад она принадлежала его деду и висела в их поместье. Дед подарил её Карлу в тот день, когда Адлер стал канцлером Рейнского Протектората. Дикая охота Одина, за авторством Арбо. Написанная ещё в то время, когда люди не то что о полётах в космос не задумывались. В те времена даже сама мысль о том, что человек может летать подобно птице вызывала смех.

Это полотно являлось единственным свидетельством того, сколь близок род Вильгельма к нынешнему правителю Протектората. Невероятной красоты картина, изображающая Дикую охоту. Явление скандинавского фольклора со Старой Земли. Они скакали по тёмному небу на своих чёрных жеребцах, в сопровождении воронов. Но особо выделялось единственное светлое пятно. Сигурд в сопровождении двух валькирий верхом на белом жеребце. При взгляде на неё Поля посещали столь же мрачные мысли, как и старое стихотворение, что стало мотивом для этой картины.