В конце пятого века - С Смирнов

Индия также переживает в конце 5 века тяжелые времена. Гигантские размеры страны и неразвитость внутреннего рынка препятствуют возникновению здесь устойчивых держав общеиндийского масштаба. Вспомним, как в Европе Рим с его высокоразвитой экономикой едва сумел (за сто лет непрерывных войн) подчинить своей власти часть "варварской" лесной зоны - Германию но удержать ее не смог, ибо римский образ жизни был чужд и непривлекателен для абсолютного большинства германцев. Индийское царство Гуптов, объединившее в конце 4 века весь север субконтинента, значительно уступало Риму по уровню своей организации; век спустя оно уже клонится к упадку. Царь Будхагупта - последний независимый от варваров претендент на общеиндийское главенство - шаг за шагом отступает перед эфталитами. Скоро их вождь Торамана захватит Синд, Раджастхан, долины Джамны и Ганга. Но удержать эти завоевания невозможно: численность эфталитов невелика, их доступ в Индию через горы Кашмира затруднен, и довольно скоро завоеватели растворятся в море народов, населяющих индийский субконтинент. Индия продолжит свою многовековую традицию автономного, "мозаичного" развития.

Двинемся теперь навстречу шелку - в Китай. Шелка на рынке становится все больше; с 455 года возобновились (после двухвекового перерыва) посольства из Китая в Иран. Скоро шах Кавад пошлет в Китай ответное посольство; эфталиты же направят войска на захват Турфана и Карашара, восточных центров транзитной торговли, чтобы добиться прямого контакта с производителями желанного товара, который ценится буквально на вес золота - и гораздо дороже крови.

Издали кажется, что в Дальневосточной ойкумене - Тянь Ся, то есть "Поднебесной", как зовут ее местные жители - рождается какой-то новый порядок из того хаоса, что царил там с начала 4 века, когда гонимые засухой степняки стали массами вторгаться в китайские земли и выкраивать из них себе уделы. Но судьба победителей оказывается здесь иной, чем судьбы вестготов и франков в Галлии. Там, в Европе, варвары-переселенцы попадают в почти такой же ландшафт, какой был на их покинутой родине, и могут вести свое привычное хозяйство - земледелие или скотоводство лесной полосы. Не то в Тянь Ся: здесь кочевник-скотовод, преодолев Великую Стену (которая давно лежит в руинах), попадает из родной сухой степи в субтропики, где возможно лишь земледелие китайского образца.

Переселенцу приходится в корне менять тип своего хозяйства, и это вызывает культурный шок: победитель не может (как на Западе) навязать свою социальную структуру побежденным, которые и числом во много раз превосходят пришельцев. Поэтому "варвары" в Тянь Ся вынуждены перенимать местную культуру в полном объеме - вплоть до ношения китайского платья и забвения родного языка. В итоге вчерашние завоеватели либо растворяются в общей массе населения, либо гибнут от рук китайцев (точнее - "ханьцев", как те себя именуют) или "варваров" новой волны, которых ждет впоследствии та же участь. Так уже прошли по китайской земле и исчезли тюркоязычные степняки хунны, тибетоязычные горцы кяны, монголоязычные степняки сяньби те, от которых прежде бежали на запад предки гуннов. Теперь этот цикл завершают родственные сяньби табгачи - в конце 4 века они основали в Северном Китае державу Тоба Вэй.

Прием на службу китайских чиновников и введение наследственных государственных должностей, запрещение жертвоприношений скотом и запрет магии, противоречащей конфуцианскому канону - все эти этапы уже пройдены табгачской державой на фоне непрерывных войн с Южным Китаем и со степными кочевниками - жужанями. Впереди еще запрещение родного сяньбийского языка, одежды и прически (косы); это произойдет в 490-х годах, когда Тоба Вэй станет "псевдокитайской" империей. Именно псевдокитайской, ибо коренное население Китая отказывается признавать своих владык "настоящими китайцами" и готово выйти из повиновения при первой их крупной военной неудаче. Но пока табгачи не имеют равносильных противников на севере, а к югу от Янцзы, где сохранилась традиционная китайская государственность, царит политическая чехарда, разброд и усобицы. Хронический беспорядок в Тянь Ся представляется на диво устойчивым, и не видно перспектив симбиоза Китая со Степью.

А в Степи зреют новые силы. Этот уникальный природный регион делится на "запад" и "восток" только по признаку увлажненности: чем восточнее, тем меньше осадков приносят сюда циклоны с Атлантики. Отсюда разная высота снегового покрова, и кормить скот степнякам приходится по-разному в Причерноморье и в Забайкалье. Только это мешает конным пастухам кочевать со своими стадами и кибитками от Карпат до Маньчжурии, это да еще трудность преодоления межплеменных границ. Ведь в степи, как и везде, нет пустых земель, и никто не уступит добровольно территорию своих кочевок - основу жизни племени. Все же климатические колебания, эпидемии и войны часто меняют соотношение сил среди кочевников, и содержимое великого этнического реактора по имени Степь медленно перемешивается. Этому способствует взаимодействие степняков со всеми их оседлыми соседями: с византийцами и с китайцами, с обитателями Кавказа и Алтая, с жителями среднеазиатских оазисов и прибайкальской тайги. Все это приводит к большому культурному разнообразию, к динамизму социальной и политической структуры у степняков.

На востоке Степи в конце 5 века господствуют жужани - враги Китая и хуннов, тангутов и табгачей. Дело в том, что люди эти - без роду, без племени, вроде первых римлян. В течение трех веков усобиц в Китае и вокруг него многие тысячи обездоленных людей из всех племен и народов бежали в Степь и создали там нечто подобное Запорожской Сечи, с той разницей, что не было у жужаней иной основы для объединения, кроме вооруженного противостояния всем окружающим племенам и государствам, и не было иного источника процветания их союза, кроме грабежа соседей.

Отдаленным подобием жужаней на Западе можно, видимо, считать вандалов: вытесненные вестготами в Северную Африку, они оторвались от привычного ландшафта и способа хозяйствования, перешли к грабительской эксплуатации населения бывшего Карфагена, дополняя это пиратскими набегами на все берега Средиземного моря. Вершиной вандальских "достижений" был разгром Рима в 455 году; в 533 году их государство будет уничтожено византийской армией Велизария. Сходная судьба ждет и жужаней: не будучи носительницей передовой социально-экономической структуры (как римский полис), их военная держава не сделается ядром конденсации нового этноса, а погибнет в середине 6 века, когда хозяевами Степи станут тюрки.

Не только одиночки бежали из хаоса, порожденного в Европе и в Китае великим переселением народов; уходили целые роды и племена, стремясь откочевать подальше от сильных врагов. Нередко они обретали новую родину в более подходящих им местах, и дальнейшие их судьбы складывались удачнее, чем судьба вандалов в Африке. Так укрылась на Кавказе от гуннов часть алан, положив начало будущему народу осетин; другая ветвь аланов отошла на запад в Галлию и там смешалась с вестготами, добавив тем самым ираноязычную компоненту в число предков французского народа. Тогда же, в 430-х годах, бежали от притеснений табгачского владыки Тоба Дао две небольшие группы сяньбийских родов: одна из них во главе с родом Туфа укрылась в Центральном Тибете, а другая, предводительствуемая родом Ашина (что значит "волк") в глубинах Алтая. Оба эти монголоязычных племени смешались с местным населением, приняв его язык - тибетский или тюркский. В недалеком будущем племена эти станут основателями великих средневековых держав - Тибетского царства и Тюркского каганата.

А пока тюркюты (что значит "силачи") сидят в Алтайских горах, платят дань жужаням, добывают и обрабатывают железо. И отличные оказались металлурги! Из природно-легированных руд они делают прочные стальные клинки с очень тонким, гибким лезвием. Так на смену тяжелому мечу приходит сабля важнейшее военное изобретение раннего средневековья. Отныне подвижный конный степняк, облаченный в легкие роговые и костяные латы, станет опасен не только своими стрелами. Легкая сабля позволяет быстро фехтовать, а рубит не хуже меча - вернее, не рубит, а режет своим длинным кривым лезвием. В дополнение к сабле тюркюты изобрели металлические стремена, которые позволяют воину вставать в седле на скаку и рубить с плеча. Наступает эпоха полноценных конных армий: первую из них создадут в середине 6 века тюркюты для борьбы с жужанями. Союзниками тюркютов в этой борьбе станут телеуты многочисленные миролюбивые скотоводы, входившие в державу южных хуннов, а после ее гибели отошедшие на запад, подальше от Китая, в верховья Иртыша. Здесь телеуты стали "яблоком раздора": восточный владыка жужаней Доулунь требует с них дани и участия в своих войнах, и того же хочет воинственный правитель эфталитов на юго-западе - Ахшунвар! Попав из огня да в полымя, телеуты восстанут, более сильные тюркюты помогут им; так в середине 6 века родится великая держава кочевников - "Вечный Эль".