Фрейдизм и марксизм - Арон Залкинд

Так происходит не только с так назыв. патологическими больными личностями, но и с «совершенно нормальными» людьми, ввиду чрезвычайной относительности самого понятия «нормы» в условиях сумасшедшей современной социальной среды. Врожденная структура личности и накопленные ею в течение раннего, свободного детства навыки, в период его дальнейшего роста оказываются в неизбежной коллизии с обязательствами окружающей реальности. Нарастает внутренняя дезорганизация, грубый раскол, резкое раздвоение личности, отдающей среде лишь то, что та насильно из нее выдавит, и большую часть своего фонда оставляющей в состоянии голодного потенциального напряжения.

Законы логики. Отсюда глубочайший переворот во всех наших старых так наз. логических законах мыслительного процесса. Мышление оказывается насквозь пропитанным обжигающими соками вытесненных желаний, дезорганизуется, вовлекается в систему жесточайшего обострения суб'ективного интереса, теряет свой «холодный об'ективизм». Вскрывается направленность мышления по линии ярко эмоционально окрашенных стремлений, открыты особые аффективные центры мышления (комплексы), определенным образом организующие протекающие представления, дающие последним ритм, силу, направление, выдвигающие одни идеи, наиболее сейчас суб'ективно значимые за счет оттеснения других, чуждых господствующей суб'ективной установке.

Современная экспериментальная психология. Тем самым, под знак мертвой статики, под знак мнимой, призрачной ценности подводится крупнейшая часть современных так называемых «об'ективно-экспериментальных» психологических исследований. Эти исследования оперируют холодными, безвкусными раздражителями, безразличными для горячей природы мышления, внимания и пр. так наз. психических функций. Они ни в малейшей степени не задевают наиболее богатую часть человеческого психизма, – скрытую, вытесненную его установку, – и реакция на подобный эксперимент обнаруживает лишь ничтожный, поверхностный, да и то зачастую искаженный кусочек общего психического богатства. Надо глубоко расшевелить подземные корни психизма, – лишь тогда реакции обнаружат доподлинную сущность исследуемой индивидуальности.

Психоанализ. Подобным «подземным» исследованиям и служит так называемый «психоанализ». Рядом сложных ухищрений, построенных на максимально об'ективном анализе получаемого материала, психоаналитик производит радикальную встряску ущемленных комплексов, извлекает их наружу, расшифровывает их, заставляет и обладателя комплексов переоценить свою установку, отказаться от неосуществимого, – приспособиться к реальности, «сублимировать», т.-е. превратить, в творческую ценность энергию, сдавленную до того в бессознательном*9.

Как мы видели, вся эта сложная и стройная психофизиологическая архитектура фрейдизма по ходу всего изложения ни разу не нуждалась в содействии со стороны половой теории. Так обстоит и на самом деле, и в этой области бездоказательность его сексологических утверждений качественно ничуть не отражается на понимании открытых им психологических механизмов.

Половая теория. Фрейд находит, что подавляющая часть упомянутых вытесненных желаний – полового происхождения. Корни их он ищет в половых навыках и потрясениях самого раннего детства, заявляя, что тип вызревающего полового влечения определяет собою все прочие элементы психики, все черты характера. Речь здесь, в особенности по отношению к раннему детству, не идет, конечно, о грубом, оформленном чувстве полового влечения, а лишь о зародышевых, частичных элементах будущего полового желания. Эти элементы, по Фрейду, испытывают, в процессе своего дальнейшего развития и консолидирования, глубокие метаморфозы и потрясения, вытеснения и пр., поскольку действительность в дальнейшем налагает на них запрет. Половой элемент может отрываться тогда от непосредственной своей цели и передаваться в другие, более социально ценные области, окрашивая лишь их в сексуальные тона, но не требуя чисто полового удовлетворения: перекидывание полового элемента («libido») в окружающий мир, «либидинозная» окраска, приятная или отвращающая, всех восприятий реальности. Отсюда сексуализация Фрейдом и социальной психологии, которую он строит, главным образом, на вытесненных, компромиссных или сублимированных половых притягиваниях и отталкиваниях. Все почти указанные выше черты «переноса», явления внушения и прочие моменты социальной связи для Фрейда имеют, по преимуществу, сексуальные корни.

Однако надо оговориться, что половым материалом для Фрейда вовсе не исчерпываются все источники человеческих желаний. Сюда он относит и стремление к сохранению своего «я» («ich-triebe») и «социальное самоутверждение», – к сожалению, уделяя им значительно меньше места и внимания, чем половому аппарату, да и то проделывая это под влиянием своих критиков и противников (Адлера и др.).

Об'ективный анализ фрейдизма. Попытаемся об'ективистически, монистически, материалистически разобраться в этом громоздком материале. Ухо чуткого марксиста (да и не чуткого марксиста: уж слишком грубо) резко, конечно, раздражала крайняя суб'ективистичность и дуаличность фрейдовских построений, почти полностью отдающих сочнейшим идеализмом. Противопоставление организма и его установок влияниям среды, суб'ективные источники органических реакций («удовольствие»), качественное отделение сознательного от бессознательного, биопсихологические выявления, как стройная, «почти мудрая» стратегия, – все это, без должной расшифровки, кажется абсолютно не переводимым на об'ективистические и монистически-материалистические понятия. Однако это, к счастью, только кажется.

Рефлексологический метод спасает нас. Его чистый об'ективизм и биологический монизм разрушают метафизические леса вокруг здания фрейдовского учения и обнажают стойкую материалистическую сущность действительного, не искаженного фрейдизма.

Под принципом удовольствия следует понимать ту часть физиологического фонда, которая связана с минимальной затратой организмом его энергии, – ту часть, которая накопляется и выявляется по линии наименьшего внутреннего сопротивления. Другими словами, это – врожденные, унаследованные установки организма (безусловные рефлексы), и те слои приобретенного, личного его опыта, которые непосредственно и раньше всего выросли на безусловных рефлексах, потребовав для того минимальные затраты его силы. Такими ранними и наиболее легко сформировавшимися являются, конечно, детские («инфантильные», по Фрейду) навыки, развивающиеся обычно при всемерном облегчающем содействии окружающих взрослых (родителей, братьев и пр.), без лишних затрат организма на сосредоточение (рефлекс сосредоточения), ориентировку (ориентировочный рефлекс) и пр. Обычно такие легко приобретаемые навыки, стоившие при своем рождении небольших затрат юному, хрупкому, лишь формирующемуся организму, суб'ективно окрашиваются в более положительные тона и становятся очень устойчивыми, в особенности, если среда первое время не противопоставляет им новых впечатлений, новых раздражений тормозящего характера. Эти «удачливые», ранне-детского периода (инфантильные), условные рефлексы, непосредственно выросшие на инстинктивных, безусловных установках, оказываются в итоге тем фондом удовольствия, который Фрейд телеологически и называет «принципом удовольствия».

Не надо, впрочем, думать, будто весь, без исключения, ранний детский опыт является источником этого радующего капитала. Фонд удовольствия накопляется, с одной стороны, по линии тех врожденных свойств ребенка, которые являются резко выраженными и тем наиболее доступными для внешних раздражений, – в особенности, если между содержанием раздражения и врожденным уклоном есть качественное сродство. Это – один путь. Либо же этот фонд удовольствия напластовывается по линии наибольшего количества однокачественных внешних раздражений, питающих тем самым как бы избирательную площадь физиологического опыта, при оттеснении прочих отраслей на задний план. И в первом и во втором случае эти избранные «очаги оптимального возбуждения» раннего детства более или менее резко дифференцируются, специализируются, начиная играть крупную, как бы избирательную роль во всех последующих ориентирующих реакциях организма, в значительной степени определяя собою специальную направленность всего дальнейшего физиологического опыта, хотя бы об'ективно, биологически это и шло вразрез с интересами организма.

(По Фрейду, такой особо избранной областью, специализирующейся на «добывании легкой радости» и приобретающей впоследствии огромное направляющее значение для всего организма в целом, является, по преимуществу, сфера половых проявлений. Здесь, по-нашему, коренится одна из крупных ошибок Фрейда, – однако ошибок, к счастью, не затрагивающих основ его общей методологии. Об этом ниже.)