Изгнание (СИ) - Ланиус Андрей

Тадоль‑ па не дал ему дослушать объяснения и, переключившись на Гюпея, послал мотив бросить женщину и бежать по своим делам. Включив диктат, мысленно спросил: а что случилось?

Полковник воспринял вопрос как разговор с самим собой и, содрогаясь от страха, стал размышлять, широко шагая по коридору: «Что, что… Разжалуют ‑ и прощай вечность. Может, удастся замять скандал? Усыпил ‑ это еще не убил… Правда, неизвестно, что он натворил на станции надзора. Ох‑хо, да одного того, что низший захватил станцию надзора, достаточно для смертного приговора. Ле‑Трав должен замять, иначе ему тоже не сохранить пост», ‑ решил полковник и от отчаяния смело толкнул дверь покоев своего повелителя. «Прямую связь, Верховный!»

Ле‑ Трав завтракал. Крупный, холеный мужчина, он возвышался над маленьким столиком, нехотя пробовал подставляемые слугами блюда, в каких‑то ковырялся, другие тут же заставлял убрать. На визит Гюпея никак не отреагировал и отложил столовую папку, лишь когда тот неожиданно резким голосом стал разгонять слуг:

‑ Все вон отсюда! Завтрак окончен. На кухню! И ни шагу из дворца без моего разрешения.

Такого еще не бывало. Удивленный ле‑Трав тем не менее сохранял» спокойствие и кивком подтвердил приказ Гюпея, заметив с иронией:

· Вероятно, полковник лучше знает, когда я сыт. Слушаю.

· Прямую связь!

Слуги выбежали в разные двери. Ле‑Трав поднял руку и на рогатой от антенны скобе, охватывающей голову, нащупал рычажок включения прямой связи ‑ экран перед Тадоль‑па потерял изображение.

О чем они беседуют ‑ Тадоль‑па мог только‑предполагать. Дожидаясь, когда появится изображение, он приподнял над головой сетчатый шлем, прислушался к стуку и голосам за дверью ‑ охрана бесилась в неистовой злобе: приказы открыть дверь сливались с угрозами немедленной расправы. Сколько же в них вековой самоуверенности! Они не просят, раздумывал Тадоль‑па, они умеют только приказывать и пугать; насилие и страх ‑ их основные приемы управления.

На экране появилось изображение мягких домашних туфель ле‑Трава, на которые уставился полковник.

«Вытащить и в утилизатор живым! ‑ приказал ле‑Трав. ‑ Об остальном

подумаем потом».

«Беспокоюсь за аппаратуру. Если испортит станцию…»

«Тогда тебе не уберечь головы».

«Тебе тоже не уберечь своей, ‑ с отчаянной смелостью, порожденной безвыходным положением, сказал полковник. ‑ Прямую связь!»

Опять ослеп экран. Тадоль‑па понял: они решали, как заставить его выйти из аппаратной или как проникнуть в нее. Вероятно, то и другое сделать им нелегко.

Тем лучше.

Когда на экране вновь появилось изображение, Тадоль‑па быстро перешел на

слежку за ле‑Травом.

«Иди. Сейчас я сам поднимусь», ‑ сказал ле‑Трав полковнику и. когда тот понуро вышел, скомандовал роботу‑распорядителю ‑ сидящему за столом благополучного вида старичку: «Собрать слуг. Одеться. Парадная форма. Быстрее».

Включив диктат, Тадоль‑па «подсунул» ле‑Траву мысль об зкл‑Т‑троне, о ключах к дверям. Ле‑Трав воспротивился воспринятому подсказу, недоумевающе глянув на стену. Тогда Тадоль‑па прибавил диктата и подсказал оправдание: «Посмотрю сейф, а то, может, тоже забрался в него какой‑нибудь грязный инжер». Тадоль‑па мысленно сделал шаг, и ле‑Трав, как заведенная кукла, шагнул к роботу‑распорядителю, набрал на его панели цифру 7931=20=2 и направился к свободной от мебели стене, в которой открыл массивную, под потолок высотой, дверь. Сейф был завален оружием. Лоснились от смазки новенькие парализаторы, посвечивая красными глазками индикаторов заряженных батарей; в зажимах стояли лучеметы, так что сразу можно схватить любой и ввести в бой; в углу этого сейфа‑арсенала стояли стволами вверх метатели шаровых молний, лежало много другого оружия, назначение которого не совсем точно понимал Тадоль‑па, да и не стремился сейчас распознать. Его интересовали только ключи от экл‑Т‑трона, и, повинуясь диктату, ле‑Трав ткнул кулаком в квадрат обшивки, перевернул его, крутанувшийся на шарнире, и вытащил сцепленные кольцом металлические пластинки ключей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Все на месте», ‑ с неудовольствием на себя подумал ле‑Трав. «И все же надо проверить», ‑ подсказал ему Тадоль‑па. Не привыкший к тому, чтобы в вверенной ему систерии подслушивали его мысли, ле‑Трав воспринял подсказ как разговор с самим собой. Подчиняясь появившейся потребности, он сунул руку в ту же хитрую нишу, из которой извлек ключи, щелкнул выключателем ‑ все содержимое сейфа‑арсенала отодвинулось в сторону, открыв новую бронированную дверь в железобетонной стене. Ле‑Трав выбрал из связки нужный ключ, вставил его в прорезь замка, повернул с заметным усилием ‑ дверь отошла, показав узкий и длинный лаз, слабо освещенный редкими огоньками.

«Что там проверить еще? Не пойду же до капсул». «Не надо. Скорее одеться», ‑ подсказал Тадоль‑па.

«Я велел собрать слуг!» ‑ раздраженно произнес ле‑Трав, и робот‑распорядитель ответил так же мысленно писклявым голосом бионика, когда‑то принадлежавшего инжеру, а сейчас вмонтированного в электронику робота: «Слуги ждут у двери, Верховный. Впущу их, когда закроешь сейф».

Ле‑ Трав проделал все манипуляции с дверьми в обратном порядке, и, когда стенка приобрела прежний вид, в покои вбежали молоденькие баянны и занялись его переодеванием в парадный костюм.

В приемной ле‑Трава существовали регламентированные места для ожидающих аудиенции: для кселензов ‑ ближе к двери и в центре, для баянн ‑ по дальним углам, под ветвями серпантинных деревьев, чтобы не раздражать представителей господствующих каст. Кроме того, низшим вменялось в обязанность почтительно помалкивать, чтобы в ментальном поле мысленной связи не слышалось лишних голосов. А сделать это можно, если обезмыслить мозг, бездумно созерцая какую‑нибудь точку. Кари рассматривала лепесток цветка. Невидимая за ветвями и неслышимая, она сидела и ждала своего часа.

Пришла она сюда первой, а сейчас ментальное поле приемной переполнялось мысленными голосами сановных кселензов, собравшихся на утреннюю встречу. Тон задавал круглощекий, грузный Пособник Верховного Предводителя Киндель. Большой гурман и сластолюбец, Киндель рассказывал, как они с надзирателем вычислителей всю ночь готовили рассыпчатый хаал и поедали его в компании хорошеньких баянн.

Неожиданно распахнулась дверь кабинета, и в приемную вышел Верховный кселенз ле‑Трав. Оглядев приемную, бросил: «Приема не будет. Все по местам». Кселензы расступились, и он прошел к выходу.

Опасливо и недоуменно переглядываясь, боясь показать в мыслях какие‑либо догадки, чтобы не прогневить высшее начальство, потянулись из приемного зала посетители ‑ сперва кселензы, а за ними низшие. А Кари словно бы подняла какая‑то сила и вдоль стенки, бочком, шажком за шажочком, повлекла к двери в покои ле‑Трава.

«Парализатор приготовь, ‑ подсказал ей Тадоль‑па. ‑ Войдешь ‑ бей робота‑распорядителя, в нем бионик слуги».

Кари вошла в покои ле‑Трава в тот момент, когда в дверь с другой стороны вышли слуги, и за ее спиной сразу же лязгнул дверной запор. Выхватив парализатор, она полоснула его лучом по роботу‑распорядителю, раз и еще раз, пока тот не прекратил свое обеспокоенное вращение по оси; часть размалеванного лица робота отвалилась и приоткрыла прицельное устройство и кончик ствола лучемета.

«Ты по‑ по‑гиб‑нешь, ‑пропищал голосок робота. ‑ Не выйдешь отсюда». «Подойди к его пульту, ‑ приказал Тадоль‑па. ‑ Осторожнее. Не встань под ствол. Набирай 7931 равно 20 равно 2».

«Не смей! ‑ запищал робот, как только Кари набрала первые четыре цифры, и попытался повернуть в ее сторону ствол лучемета. ‑ Не имеет права никто!»

Кари не обращала внимания на его писк и вообще почти все делала как бы автоматически, ведомая волей Тадоль‑па. Когда перед ней открылась ниша, наполненная оружием, она заменила свой большой парализатор на маленький, который было гораздо удобнее прятать под одеждой, так же автоматически достала из потайного места ключи и открыла ими дверь в стене; шагнула за дверь…