Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно, Оллавиэль дал знак врачу молчать. Что-то вокруг изменилось, и он не сразу понял, что. А когда понял, сразу бросился в комнату к жене. Она больше не кричала. Он представил себе худшее. Неужели Аллистериэль умерла?!
Но к счастью, она лежала на кровати и смотрела на него абсолютно ясными глазами. Дыхание было тяжелое и прерывистое, но она смотрела на него осмысленным взглядом. Ещё больше его поразил тот факт, что девочка, которую он привез собой из лесу, сидела у изголовья его жены, положив одну руку ей на лоб, и плакала.
— Подойди дорогой, у нас мало времени. Я чувствую, долго она не сможет унимать мою боль.
Как под гипнозом он наклонился к умирающей супруге.
— Прости меня, родной! Я не уберегла нашу дочь…
— Ты не виновата!
— Возможно! Послушай меня, возлюбленный супруг. Береги наш дом и наш род, заботься о нашем сыне, не оплакивай меня слишком долго, найди себе достойную супругу и живи дальше!
— Я люблю тебя, Аллис, — нежно обратился он к супруге так, как обращался только тогда, когда они оставались наедине.
— Я тоже люблю тебя, Олли!
— Как мне жить без тебя?
— Олли…
Она больше ничего не успела сказать — её тело забилось в конвульсиях. В судорогах забилась и девочка, не успевшая разорвать контакт. Оллавиэль, несмотря на горе, среагировал мгновенно — подхватил на руки ребенка и отнес в сторону. В тот вечер в сознание она так и не пришла.
. . .
Со смерти Аллистериэль прошло уже почти четыре дня. Оллавиэль оплакивал супругу, и, казалось, помешался в своем горе. Он не позволял похоронить ни её, ни мертвую дочь, которую из покойницы, к слову сказать, пришлось просто выдирать, не покидал спальню покойницы, и практически не спал.
Туда же, в спальню ему приносили еду, хотя он практически ничего не ел…
Неизвестно сколько бы продлилось такое его состояние, если бы он не случайно услышанный разговор двух служанок, в саду под окнами спальни. Они как раз собирали листья и болтали о своем, о женском. Косметика, тряпки, мужчины… Обычный женский треп.
Сами понимаете, на таком фоне особо не погорюешь. Особенно его достали разговоры типа бедный хозяин, как он теперь и так дальше. Наконец, терпение его иссякло, и он пошел к окну, что бы разогнать болтливых слуг, но тут услышал то, что заставило его передумать:
— … а я тебе говорю, дочка это евойная! — вещала немолодая служанка, в переднике и чепчике.
— Да где ж ей взяться дочке то? — удивлялась, правда наигранно, вторая служанка, явно по моложе.
— Ясное дело, нагулял на стороне…
— Да как он мог её нагулять, если он жену свою так любит, что скоро сам возле неё сляжет?! — недоумевала теперь уже искренне вторая служанка.
— А может случайно, где вышло? По пьяни! — назидательно подняла вверх палец служанка постарше.
— Ну, разве, что так! — согласилась с ней "коллега". — По пьяни все бывает.
— Дуры вы! — вклинился в разговор голос разума в виде дворецкого. — Ну, какая она ему дочь? У всех эльфийских полукровок волосы светлые, а глаза голубые!
— А у этой волосы черные как ночь! — всплеснула руками служанка в передничке.
— А глаза! — схватила её за руку вторая служанка. — Ты глаза то видела?!? Не глаза, а глазищи! На пол лица!
— А зеленые! Батюшки, просто до жути! — эмоционально воскликнула служанка по старше.
— А смотрит то как! — вклинился в разговор дворецкий. — Будто насквозь тебя видит!
— Точно-точно! — поддакнула служанка по моложе.
— Ох, помяните мое слово, не к добру у девки такие глаза! — поучительно начала было рассказывать служанка в передничке, но дворецкий её неучтиво перебил.
— Ой, да оставьте вы эту девку в покое! Все равно такими темпами ей недолго осталось! — махнул на них рукой дворецкий, будто говорил, что в гостиной нужно полить цветы
— В каком смысле? — живо заинтересовались служанки последними новостями, и даже подошли к нему поближе, чтобы не пропустить ничего важного.
— Да девчонка больно дикая, никого к себе не подпускала, пока ходить могла да на своем непонятном языке рычала! А щас лежит он пластом, уже и шевелиться не может, а все равно рычит!
— Батюшки, а что ж дитя то не ходит? Аль хворь, какая приключилась? — уже по-настоящему всполошилась сердобольная старушка.
— Да какая там хворь! — отмахнулся от неё дворецкий, словно она ему про не выбитый ковер напоминала. — Не ест она ничего, и не пьет! От такого кто угодно загнется!
— Что же она ничего не ест? — удивленно переглянулись служанки.
— Первое утро ела и пила, — принялся рассказывать Лиаминиэль. — Но потом она хотела пройти в спальню к нашему господину, а я её оттуда прогнал. Не до неё ему было!
Служанки одобрительно кивнули головами, мол, горе у него, а тут она. Под одобрительные кивки дворецкий загордился и продолжил:
— Несколько раз её оттуда гонял! Представляете?! Пришлось даже выпороть, что бы неповадно было!
— Как выпороть? — удивилась служанка помоложе.
— Как-как! Розгами! — язвительно пояснил дворецкий.
— Как розгами?! Дитятко малое такое розгами?! — вытаращила на него глаза старуха.
— Ага! Так эта паршивка чего удумала! — снова продолжил свой рассказ Лиаминиэль, словно не замечая неодобрительных взглядов со стороны женщин. — Сбежать пыталась!
— Еще бы! — неодобрительно посмотрела в его сторону служанка в передничке.
Дворецкий воспринял это негодование насчет девчушки, и продолжил:
— Вот-вот! Несколько раз стражники её отлавливали и ко мне приводили! Надоело мне все это! Вот я её и отходил хорошенько! Что бы пока хозяин не даст на то распоряжений не лезла, куда не просят! И знаете что? — хитро спросил он у застывших от ужаса служанок. — Подействовало! Она потом до конца дня не то, что сбежать, встать с кровати не могла!
— Так она, что же умирает от того, что ты её выпорол? — спросила служанка помоложе каким-то странным голосом.
— Нет, конечно! — удивился её глупости Лиаминиэль. — Просто после этого она уже не берет у нас ни еды, ни воды!
— Так ведь помрет она от голода! — воскликнула служанка, но Оллавиэль уже не разбирал какая. Он перегнулся через окно, так что бы его стало видно и, однозначно, слышно.
— Лиаминиэль, — тихим и страшным голосом спросил Оллавиэль, — где девочка?
Дворецкий сглотнул и под прямым взглядом хозяина проблеял:
— Мы выделили ей коморку, где складывают не нужные вещи вашего сына, там как раз стояла его старая кровать, у которой с одной стороны отломан крепеж…
— Куда ты её поселил?! — этот тихий спокойный голос не мог обмануть никого. Оллавиэль был в гневе, в ярости, в бешенстве! Просто умел этого не показать!
Он повернулся и вышел из спальни жены
Быстрым шагом он направлялся в указанную комнату. Больше всего на свете он боялся того, что там застанет. Как же так!
Она спасла его, помогла проститься с женой! Он же просил ему верить!
Оллавиэль вбежал в комнату и застыл, как вкопанный. На кровати, перекошенной с одной стороны, лежало то, что осталось от его лесной спасительницы. Некогда довольно жизнерадостный ребенок, у которого просто цвела на губах улыбка, теперь просто худосочной бледной тенью лежал на кровати, и казалось, вообще не дышал. Эльф осторожно, что бы, не навредить, наклонился над маленьким тельцем и прислушался. Чуткие эльфийские уши уловили слабый стук сердца. Жива!
От этой новости у него самого казалось, сердце забилось сильнее. Прежде, чем он успел как-либо отреагировать, в комнату вбежала та самая пожилая служанка с кувшином води, а за нею следом более молодая с тарелкой, в которой находилась какая-то жидкая еда, по виду напоминающая нечто до крайней степени несъедобное.
— Что это? — строго спросил Оллавиэль.
— Так дитятко ж надо отпоить, откормить! А, как же! Ведь помрет же ни за шо, ни про шо! — и сердобольно всплеснула руками. — Угробил дитятко, ирод проклятый!
И даже собралась заплакать. Но вот чего-чего, а женских слез он терпеть не мог в принципе.
— Отставить разводить тут сырость! — строго прикрикнул он на служанок. — Чего не хватало, так это что бы она вдобавок ко всему ещё и простуду подцепила!
Служанки быстро присмирели, вспомнив кто тут хозяин, и выжидательно уставились на него, ожидая дальнейших команд. Оллавиэль приказал им первое, что пришло в голову, лишь бы они ушли:
— Приготовьте ей комнату на верхних этажах, где-нибудь рядом с моей спальней. Хотя нет, поставьте ей кровать в моей спальне! Выполнять! — рявкнул он. Увидев, что служанки застыли в ступоре.
Ещё бы им не застыть. Он сам от себя такого не ожидал. Комната на верхних этажах — это знак почтения и уважение, знак доверия и дружбы. Комната рядом с хозяйской — это только для членов семьи и только для самых близких! Постелить в хозяйской спальне? Да, такой чести не каждый эльфийский ребенок в своей жизни удостоился! Его родной сын так точно ни разу!
- Наследник Повелителя желает развода (СИ) - Ткаченко Сусанна "Санна Сью" - Юмористическая фантастика
- Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Сергей Кочетов - Юмористическая фантастика
- Злая мачеха против! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Юмористическая фантастика
- Ксанф. Замок Ругна - Пирс Энтони - Юмористическая фантастика
- Ночная стража - Терри Пратчетт - Юмористическая фантастика
- Ведьма узкой специализации - Елена Свободная - Городская фантастика / Любовно-фантастические романы / Периодические издания / Юмористическая фантастика
- МРС - Магико-Ремонтная Служба - Павел Блинников - Юмористическая фантастика
- Мой Сводный Лёд - Наталья Ринатовна Мамлеева - Любовно-фантастические романы / Юмористическая фантастика
- Родиться надо богиней - Юлия Фирсанова - Юмористическая фантастика
- Доказательство Канта - Елена Янова - Космическая фантастика / Научная Фантастика / Периодические издания / Юмористическая фантастика