Право любить (СИ) - Риз Лаванда

— Тогда лучше укажите, ради этого я может быть даже куплю ваш заумный журнал! — воскликнул парень, и я уже уловила в глазах Камилы нескрываемую иронию.

— Хорошо, — кивнула я. — Так что же?

— Я не ученый, чтобы судить о том, что там твориться, но не думаю, что богу есть дело до нашей дыры. Да и к чему ему злиться на покойников, по-моему, они уже своё получили! Я собственными глазами видел это свечение на кладбище. Жуткое зрелище поначалу, но потом тебя уже начинает к нему тянуть, но я никогда не заходил на территорию самого кладбища во время этой иллюминации.

— Что же так? — не выдержала Камила, смерив его высокомерным взглядом.

— Только не надо думать, что я трус! — сразу же огрызнулся парень. — Просто я не дурак!

Камила недоверчиво подняла брови.

— Нам интересна любая информация, мистер …? — я замолчала, вопросительно глядя ему в глаза.

— Дойл. Питер Дойл! — проговорил он. — И это не первый раз, когда появляется свечение над этим местом. Мой дед рассказывал мне, что точно так же, оно появлялось во времена его молодости. Так вот, тогда исчезли несколько смельчаков, пожелавших войти в это сияние. И больше их никто и никогда не видел! Даже башмаков от них не осталось, они, словно растворились в воздухе. Поэтому тут дело не в храбрости. Местные знают об этом и опасаются подходить близко. Кое-кто даже поговаривает, что это открываются ворота в мир усопших. Лично я не верю, но лучше на себе не проверять.

— А что, в прошлый раз, во времена вашего деда, никто из ученых не заинтересовался этим явлением? — я была вся во внимании, даже Антуан перестал ковыряться в своей тарелке, с сомнительным интересом, глядя на словоохотливого парня. Остальные двое молодых людей, сдержано и молчаливо поддерживали своего друга Питера, который не задержался с ответом:

— Вряд ли до этого кому-то было дело во время второй мировой войны! А потом свечение исчезло. И вот уже примерно, как с месяц, оно появилось снова. Вы первые, кто явился на него посмотреть. Жаль, что вы не с телевидения, а то бы мы с ребятами засветились на каком-нибудь канале!

— И что, свечение наблюдается каждую ночь? — почему-то в моём голосе сквозило сомнение, которое явно обижало моего собеседника. Питер утвердительно кивнул, допивая последний глоток пива. Тут Камила снова вставила своё слово:

— А как реагирует на это полиция? Местные власти? Ведь насколько я поняла, об этом судачит уже всё городишко.

Её вопрос вызвал у них довольно странную реакцию. Как будто она очень удачно пошутила. Парни начали скалиться и давиться от смеха.

— Простите, но я видимо чего-то не поняла. — Во взгляде Камилы уже зажглось профессиональное чутье.

— Вы жители огромного мегаполиса, просто не представляете себе обыденность нашего городка! — с насмешкой выдавил Питер. — Здесь очень сильно утвердилась лютеранская церковь. Сложно найти семью, которая бы не посещала проповеди пастыря Николаса. Это касается как простых граждан, так и полиции, вместе со всеми местными административными чиновниками. Все они свято верят, что свечение это знак дьявола, особенно после того, как там похоронили одну девчонку, наложившую на себя руки.

— И вы считаете всё это жутко забавным? — теперь уже нахмурилась я. Мне не понравилось их пренебрежительное отношение к факту самоубийства.

— Скажем так, — вдруг заговорил низким басом, один из доселе молчавших парней, и что-то скользкое мелькнуло в его глазах. — Это ответ на ваш вопрос по поводу глубины нашей веры, мисс Гарден. — С этими словами, все трое поднялись как по команде и, не соизволив попрощаться, покинули заведение.

Этот скользкий холодный пронизывающий взгляд, всё-таки странно на меня подействовал. Но от меня не ускользнул ещё один любопытный факт, такова уж была моя профессия — обращать внимание на всякие мелочи.

— Откуда он узнал мою фамилию? — задумчиво проговорила я.

— Может, он читает наш журнал, и сам догадался. — Пожала плечами Камила. — Ясно одно, что-то в этом Тауленде не так. Нужно подробнее расспросить местных жителей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но больше наше расследование не продвинулось ни на шаг. У кого бы мы ни спрашивали о ночном кладбище, никто не желал с нами об этом разговаривать. Их лица испугано вытягивались, глаза округлялись, а губы начинали дрожать.

— Прошлый век какой-то! Или массовая истерия? Давненько у них, наверное, не было хорошего психоаналитика! — заключила Камила, бросив на меня мельком сосредоточенный взгляд своих карих глаз. Засунув обе руки в карманы куртки, она медленно проговорила, делая четкие ударения, чтобы мы с Антуаном смогли её расслышать:

— Похоже, чтобы закончить дела, нам самим придется остаться здесь на ночь и убедиться собственными глазами, либо навсегда опровергнуть этот факт!

— Нет! — выпалила я чересчур эмоционально. — Это уже ни в какие ворота, Кэм! Ладно, пусть мои планы на вечер, даже черт с ним с Антуаном!

— Большое спасибо, — не замедлил, вставил он хмуро.

— Но ты, Кэм! Ты же сегодня собралась на свидание! Ты так долго этого ждала, столько надежд! Неужели какое-то ночное кладбище может сравниться со свиданием с Джейком?! — я действительно была поражена таким идиотским самопожертвованием ради работы.

— Ничего. Я позвоню ему и перенесу встречу на завтра, а лучше на субботу. — Ровно произнесла Камила, ничуть не взволнованная таким несправедливым сравнением и мрачной перспективой ночевки на кладбище. — Ну не таскаться же нам сюда ещё раз, в самом деле! — более командным и властным тоном заявила она. — Всё решено, мы остаёмся! Давайте поищем какой-нибудь приличный мотель и снимем номер.

Глава 3

— Ну, и что мы будем делать до вечера? — тут же поникнув, поинтересовалась я, мысленно прощаясь с планами отдохнуть сегодня вечером в клубе с Джессикой. «Нужно будет позвонить кузине и всё ей объяснить», мелькнуло у меня, и тут моя злорадная радость по поводу пропущенного вечера, всё же неблагоразумно всплыла на поверхность. Я снова сорвала возможность моей кузине познакомить меня с каким-то там парнем.

— А знаете, что, вы, как хотите, а я для подборки разыщу семью самоубийцы и постараюсь выяснить причины трагедии. Неплохо было бы понять, почему местный священник связывает эту смерть с ночной иллюминацией! — ну вот, а ещё всё время укоряю Камилу в трудоголизме, а самой никогда на месте не сидится.

— Без меня! — возражая, взмахнул руками Антуан, страдальчески поправляя свои уложенные пенкой волосы.

— Хорошо, а мы тогда осмотрим кладбище при дневном свете! — кивнула мне Камила, не обращая внимания, на закатившего глаза Антуана. Ещё бы! С его талантом и художественным подходом, ему бы в пору щелкать исключительно фотомоделей, а не надгробные плиты. Но перечить Камиле он боялся, наверняка уже пожалев о том, что не пошел со мной.

Найти родственников погибшей, мне не составило никакого труда. В полицейском участке, хмуро взглянув на мой пропуск, мне выдали адрес без лишних расспросов. Полиция везде недолюбливала нас журналистов, и это захолустье исключения не составляло.

Маленький одноэтажный коттедж утопал в тени огромных раскидистых деревьев. Дверь мне открыла такая же маленькая, под стать своему уютному жилищу, щуплая пожилая женщина, смерив меня настороженным испуганным взглядом. В таких маленьких городишках всегда с опаской относились к чужакам.

— Здравствуйте, миссис Квеллард! Я журналист. Меня зовут София Гарден! — я сунула ей своё удостоверение. — Мы могли бы поговорить о случившейся трагедии? Здесь, в Тауленде, мы проводим расследование для нашего журнала. Если вас не обяжет, то любая информация, связанная с последними событиями в вашем городе, может пролить свет на факты, — я старалась говорить, как можно мягче, потому что милое морщинистое лицо бедной женщины изменилось, от нахлынувшей на него муки. Моё сочувствие было совершенно искренним. И видя её колебание, я уже было решила отказаться от своей затеи, но она, вдруг отодвинувшись в сторону, жестом приглашая меня войти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})