Катька – пограничная собака - Галина Таразанова

– Молодой человек! Возьмите постель! – пожилая проводница, видимо, стояла возле него уже некоторое время. Очнувшись, словно вынырнув из своих воспоминаний, он не сразу понял, что она обращается к нему.

Мысленно улыбнувшись, – для тётеньки такого возраста все, кто моложе 60 лет – уже «молодые люди», он вежливо поблагодарил.

Воспоминания накатывали неожиданно и ярко, как будто не двадцать лет прошло, а всё это было вчера. Афганистан, ставшая родной застава в Десхабзской долине, бойцы, служившие под его началом, особенно запомнившийся почему-то крайний призыв – те, с кем вместе выходили из Афгана. И через все воспоминания красной нитью проходила Катька. Собака, нёсшая службу на заставе, как боец, была обычной рядовой дворнягой, помесью разных неизвестных пород, обладая при этом живым умом, преданностью и героическим характером. Её лисья мордочка с любознательным взглядом мелькала по всем трём, входившим в состав восьмой роты, заставам. Кокетливый белый «галстук», украшающий её грудь, она гордо подставляла навстречу горячему афганскому ветру, сидя на броне боевой машины….

БМП-2, № 782 Саши Порядина, позывной «Подарок»

Глава 2

В те нечастые промежутки времени, когда на заставе было спокойно, выполнив свои материнские обязанности, Катька укрывалась в тени нависающих камней от палящего афганского солнца, и предавалась своим собачьим размышлениям.

Она смотрела на недавно прибывшее пополнение, снисходительно прощая им суету, и, казавшиеся ей бестолковыми, передвижения, что с них взять? – необстрелянные ещё пацаны…. Стаж пребывания Катьки на заставе исчислялся уже не месяцами, а годами, и, по большому счету, даже против ротного, которого она любила и безмерно уважала, – она была старожилом. По легендам, передаваемым от дембелей молодым, дату её рождения относили чуть ли не к началу афганской войны, считая Катьку ровесницей заставы. И, как и полагается на войне, она чувствовала свою ответственность за заставу, за это вот молодое пополнение, – за всё, что происходило на вверенной ей территории. И потому даже сон её был тревожным и чутким, – уши двигались и подрагивали, а по рыжим бокам пробегала лёгкая дрожь. Во сне Катьку навещали воспоминания. В них она снова проживала дни и ночи своих боевых дежурств….

Шёл август 1988 года, войну никто не отменял, – так же случались обстрелы, дехкане из соседнего кишлака с разрешения ротного работали на своем винограднике, Катька носилась между заставами, навещая своих подросших щенков, – всё было в штатном режиме. А по Чарикарской долине в сторону Панджшерского перевала двигались колонны, – их было видно с вершины хребта, на котором стояла 25-я горная. Они двигались не спеша, как бы прощаясь с этой землёй, её жителями, обычаями, языком, во многом похожем на язык жителей Востока Советского Союза.

Прибавилось хлопот личному составу восьмой роты по подготовке к выводу войск в Союз, и тоска по родному дому накатывала всё чаще….

Для Катьки, которая по передающейся легенде вошла в Афган с первыми частями советских войск совсем крошечным щенком, тоска по Родине была понятием абстрактным, – она не знала другой Родины. Но настроение бойцов передавалось и ей: что-то щемящее накатывало, когда она созерцала звездное ночное небо….

А днём она чувствовала возросшую ответственность, поэтому старалась сунуть свой мокрый черный нос во всё происходящее.

– Товарищ капитан, там виноград от вчерашнего набега на духовский виноградник, ребята перебрали, на сушку вытаскивать? – подошел к командиру с докладом старшина Рома Ефимов. Загруженный в ящики из-под мин виноград обычно грузили в подогнанный вплотную к винограднику КамАЗ, после чего на заставе перебирали, рассыпали на новых танковых тентах, и сушили на палящем афганском солнце. Тенты были выменяны на чачу в службе БТИ (бронетанкового имущества).

– Куда мы его девать будем? Нам выходить скоро, а у нас больше ста мешков изюма насушено! – Ротный, всегда по-хозяйски относящийся к запасам и снабжению заставы, сокрушенно махнул рукой. С сожалением оглядел обустроенную своими силами территорию заставы, компактно и грамотно расположившуюся на склонах небольшого холма.

Даже Катька хорошо понимала – он гордился тем, что на его заставе было всё для нормальной жизни (если жизнь на войне можно было назвать нормальной!), – от казармы с одноярусными кроватями, – даже в дивизии спали на двухъярусных! – и верблюжьими одеялами, до отдельно стоящих туалетов….

На примере хозяйства 24-й заставы дивизионное начальство проводило обучение офицеров правильному устройству солдатского быта.

Каждая досточка, каждый гвоздик находили своё применение, ничего у сметливого и хозяйственного ротного не пропадало зря, всё шло в дело. На вершине холма расположились КНП и двухкомнатная канцелярия, с предбанничком, напоминающая украинский домик. Там у ротного хранились, кроме документов и прочего военного имущества, неприкосновенные запасы: избытки «приватизированного» у духов винограда находили свое применение, являясь, в виде чачи и вина, столь нужной и полезной «жидкой валютой». С её помощью можно было решить многие вопросы, – трёхосный КамАЗ, в сопровождении бэтээра и БМП, отправлявшийся в дивизию, возвращался на заставу нагруженный так, что рессоры прогибались…. Неодобрительно относящийся к спиртному и никотину ротный, тем не менее понимал важность данного продукта в товарном обмене, и грех было не воспользоваться преимуществом «виноградной» заставы. Извлечение сока из винограда один в один напоминало широко известный метод Адриано Челентано из фильма «Укрощение строптивого»: большой чан наполняли виноградом и старательно топтали босыми, чисто вымытыми ногами, до полного отделения сока, – других вариантов не было.

В. Середа и А. Жадан на винограднике

Чуть ниже по склону притулилась казарма, её внутренний облик, по убеждению ротного, должен был создавать у бойцов ощущение пусть временного, но дома. Верблюжьи одеяла на одноярусных кроватях, так же, как и обтянутые парчой стены и потолок, являлись результатом товарного обмена с дружественным местным населением. Такие обмены не приветствовались высшим руководством, но приезжающие на заставу многочисленные проверяющие не задавали лишних вопросов, – всем было понятно, что командир старается для бойцов, и по-другому многие проблемы решить невозможно.

Особой статьей товарооборота были деревянные ящики из-под снарядов. В одной из поездок в Кабул капитан удивился увиденному факту: на базаре стояли большущие весы, с которых на вес продавались ветки деревьев, обрезки и прочий деревянный хлам. Объяснялось это довольно просто: перепады температур афганской зимой колебались от плюс 20 днём – до минус 25 ночью, поэтому дерево, служившее топливом, так высоко ценилось. Наладить дальнейший процесс было делом техники, ящиков освобождалось немало: рота была вооружена тремя 120-миллимитровыми миномётами, гаубицей и установкой реактивного огня – ГРАД. По имеющейся инструкции, по ночам, – во время повышенной активности душманов (а она была всегда повышенной), дежурным минометным расчетам положено было каждый час производить по три выстрела по заранее указанным точкам, которые определял командир. Поэтому столь ценного товара для обмена, как ящики из-под снарядов, даже включая все строительные нужды, было в достаточном количестве. Специально выделенные бойцы разбирали их по досточкам, отдельно выравнивая гвоздики, являющиеся дефицитом в проводимых строительных работах, а ротный, назидательно подняв палец, с юмором провозглашал: «Ящики – это не только доски, но и 3–4 кг гвоздей!» Видимо, до известного комического украинского дуэта, позже вещавшего про ценный мех и мясо кроликов, каким-то образом дошла крылатая фраза ротного…

В казарме был оборудован солидный спортивный уголок, всё «железо» в котором было самостоятельно изготовлено из подручных средств: пустые стреляные гильзы заливались бетонным раствором, превращаясь в гантели и гири.

Ниже по склону располагались хозпостройки: кухня, столовая, склады, – продовольственный и боеприпасов. В самом низу, в автопарке, была оборудована баня с бассейном, – предмет отдельного восхищения всех приезжающих на заставу. Неподалёку от неё был летний бассейн – РДВ-5000, наполненный водой, куда можно было занырнуть, спасаясь от афганского пекла. Его прикрывали сеткой и следили за регулярностью наполнения водой. Тут же, в автопарке, построили аккумуляторную, куда периодически, по договоренности, привозили заряжать аккумуляторы даже из дивизии, на что сержант Васин ворчал сквозь зубы: «Своих нам мало, ещё с чужими возись…». Помогать механикам-водителям – таскать аккумуляторы в горку, – не входило в его обязанности, но как не помочь, если вес этого агрегата от БМП – 70 кг, а вес того же Порядина гораздо меньше…