Когда сгущается тьма - Джеймс Гриппандо

— Просто я умный парень. И всегда держу нос по ветру.

— Скажите, вы когда-либо общались с работниками благотворительных организаций вроде «Цитрус хелс нетуорк» или представителями клиники ментального здоровья в Джексоне?

— Одна женщина по имени Ширли приходила меня навещать. Все хотела, чтобы я вернулся вместе с ней в госпиталь и прошел там курс лечения.

— Ну, а вы? Пошли с ней?

— Нет.

— Ширли когда-нибудь говорила о вашем здоровье?

— Она считала, у меня наблюдаются признаки паранойи, но при этом я хорошо компенсирован.

— И что вы ей на это сказали?

— Поблагодарил за заботу, мол, быть сумасшедшим, конечно, плохо, но приятно, что хорошо компенсирован — я имел в виду свой большой пенис.

Джек пропустил ремарку мимо ушей.

— Ну а в полицию вас забирали? Вы находились когда-нибудь в центре временного содержания или что-то в этом роде?

— Хотите узнать, задерживался ли я на основании акта Бейкера?

Джека не удивило, что бомж знал юридическую терминологию. Он и в самом деле был хорошо компенсирован — в психологическом плане.

— Да, именно это меня и интересует.

— Будь я сумасшедшим, меня посадили бы в «крыло А».

«Крылом А» в тюрьме округа Майами-Дейд называли отделение для психически больных задержанных.

— Никто и не говорит, что вы сумасшедший, — пожал плечами Джек.

— Это вы все сумасшедшие. Ходите по улицам и делаете вид, будто таких, как я, не существует.

Джек не стал распространяться на эту тему, но в своем блокноте записал: «Возможная анасогнозия», — использовав медицинский термин, который узнал и взял на вооружение, когда занимался делами со смертельным исходом. Термин означал неспособность человека осознать, что он болен.

— Поговорим об этом позже, — сказал Джек. — А пока позвольте довести до вашего сведения следующее. Против вас выдвинут целый ряд обвинений: блокирование моста и хайвея, организация беспорядков, непристойное обнажение…

— Надо же мне было пописать…

— Возможно, вам следовало для этого спуститься с фонаря. Непредусмотрительно поступили. — Джек продолжил чтение списка его прегрешений: — Также вы оказали сопротивление при аресте, оскорбили офицера полиции…

— Это что, шутка? Пауло обещал, что, когда я спущусь, мне позволят переговорить с дочерью мэра. Но не успели мои ноги коснуться земли, как на меня накинулись парни из СВАТа. Ясное дело, я стал сопротивляться…

— Я просто читаю список обвинений. Не я их выдвинул.

— Ну что за страна! Человек просто хотел спрыгнуть с моста… Почему это незаконно?

— Возможно, если бы закон это позволял, то от желающих не было бы отбоя. Это как в случае с разрешением гомосексуальных браков.

— Они выдвинули против меня все эти обвинения только потому, что я хотел поговорить с дочкой мэра.

— А что, собственно, вы собирались ей сказать?

— Это дело сугубо личное и касается только меня и ее.

— Тут мне придется вас самую малость подкорректировать. Уж коли мне предстоит быть вашим адвокатом, давайте с самого начала проясним одну вещь. Вас и Алисию Мендоса ничего не связывает. Абсолютно ничего.

Губы Фэлкона изогнулись в странной кривоватой усмешке, выражавшей мрачное удовлетворение. Джеку уже приходилось видеть нечто подобное — в камере смертников.

— А вот тут вы ошибаетесь, — сказал Фэлкон. — Сильно ошибаетесь. Я знаю, что она хотела поговорить со мной. Очень хотела.

— Откуда вам это известно?

— Я видел стоявшую у полицейского автобуса женщину. Уверен, что это была Алисия. Я попросил ее прийти — и она пришла. Просто полицейские не позволили мне поговорить с ней.

— Возможно, они считали это вашей навязчивой идеей и не хотели ее поощрять.

— Я не собирался приставать к ней или как-либо досаждать. Просто хотел поговорить.

— Возможно, мэр Мендоса не оценил по достоинству ту честь, которую вы собирались оказать его дочери. Как и большинство других людей.

— Тогда почему против меня не выдвинули обвинений в приставании?

— Потому что вы обратились к ней лишь однажды, такого рода обвинение было бы трудно доказать, и дело получило бы ненужные осложнения. Вы же предоставили правительству куда более легкие способы надолго упрятать вас за решетку. Помимо всего прочего, вас обвиняют и в хранении наркотических веществ. А это чистой воды уголовщина.

— У меня не было при себе крэка.

— Нет, был. Его нашли в кармане вашей куртки.

— Я его туда не клал.

— Ну ясное дело, — кивнул Джек. — Но отложим это до поры до времени. Сегодня утром нам нужно составить заявление о непризнании вины, которое не требует никаких объяснений. Судья выслушает мою версию случившегося, чтобы обсудить условия освобождения под залог. Я оспорю это положение, потом в дело, как водится, вмешается прокурор со своими обвинениями, и мы с ним немного поговорим на эту тему. Когда все скажут, что хотели, судья перестанет считать гипсовые виньетки на потолке и установит залог в десять тысяч долларов — обычная сумма при подобных делах.

— Когда им это понадобится?

— Понадобится что?

— Ну, эти десять тысяч долларов?

Джека удивил этот вопрос.

— Как только они будут внесены, вас выпустят из тюрьмы. Или вы можете подписать долговое обязательство, тогда вам нужно будет выплатить наличными лишь десять процентов, то есть тысячу долларов, каковую сумму неподъемной никак не назовешь. При этом, конечно, вам придется подумать о дополнительном обеспечении. Все это, впрочем, чисто академические рассуждения, поскольку у вас, как я понимаю, нет и десяти центов, не говоря уже о…

— Деньги — не проблема. У меня найдется десять тысяч баксов.

— Что вы сказали?

— Сказал, что никаких долговых обязательств подписывать не надо. Я в состоянии заплатить десять тысяч долларов.

— Вы даже мне не можете заплатить, — ухмыльнулся Джек.

— Я и вам могу заплатить, и залог внести.

— Вы живете в брошенном автомобиле. Где вы возьмете такие деньги?

Фэлкон протянул через стол руку и накрыл ладонью рабочий блокнот Джека. Ногти его были деформированы и лишены природной окраски — определенно клиент страдал микозом; воспаленная болячка на тыльной стороне руки источала беловатый гной. И Джек впервые за время разговора разглядел в холодных темных глазах Фэлкона некую искру — признак внутренней жизни.

— Возьмите свой блокнот и пишите, — вполголоса произнес клиент. — Я расскажу вам, где их взять.

Глава 3

Самолет, доставивший Джека в Нассау, приземлился около девяти утра. Джек терпеть не мог летать на маленьких самолетах, но плата за сорокапятиминутный прыжок через Гольфстрим на гидроплане авиакомпании «Закс сиплейнс» оказалась более чем приемлемой: благодаря Тео Найту перелет не стоил Джеку ни цента.

Тео Найта за отсутствием лучшего термина можно было назвать помощником Джека по части житейских проблем. Он делал и доставал для Джека все, что тому требовалось, а Джек был достаточно разумным человеком, чтобы не спрашивать, как это ему удается. Их дружбу нельзя было отнести к разряду идиллических, когда губернаторский сын, член привилегированного студенческого клуба «Айви лиг», и чернокожий выпускник средней школы из Либерти-сити сближаются исключительно по причине родства душ. Но они отлично ладили друг с другом, как ладят люди, встретившиеся в камере смертников. При этом Джек был адвокатом, а Тео — ее обитателем. Настойчивость и упорство Джека отсрочили свидание Тео с электрическим стулом на довольно значительный срок, позволивший сделать анализы ДНК, результаты которых доказали его невиновность. Никаких совместных планов на будущее у них не было, но так уж вышло, что Джек стал частью новой жизни Тео. Поначалу он просто подвозил его при необходимости до дома, а потом стал посылать по своим делам, с удивлением, а подчас и с завистью наблюдая, как тот стремительно наверстывает потерянное в тюрьме драгоценное время.

На этот раз была очередь Тео подвозить Джека — до банка, где держал свои деньги Фэлкон.

— «Банк и кредитная компания Багамских островов», — прочитал Тео надпись на здании. — Надеюсь, у них здесь есть казино?

Предварительно Джек позвонил в этот банк и получил подтверждение, что там и впрямь имеется депозитная ячейка на имя Пабло Гарсия. Потом он отправил факс административному прокурору, чтобы получить разрешение на доступ к ячейке. Попутно он выяснил, что подпись клиента совпадает с подписью в его банковском файле. И все же Джек не верил, что в депозитарии банка имеются деньги его подопечного. С другой стороны, перелет не стоил ему ни цента, а кроме того, даже не слишком удачный день, проведенный за зеленым столом казино, лучше удачного дня в офисе. Особенно если ставки делал Тео. Конечно, он выигрывал далеко не всегда, но даже при самом худшем раскладе ухитрялся остаться при своих. Джек и в этом случае не отваживался спросить, как это ему удается.