Твоя женщина здесь - Джозефина Кэрсон

— Нет, спасибо. — Она гордо подняла голову и распрямила плечи. — Я подожду здесь.

Скотт был не в силах сдержать улыбку. Как бы за эти пять лет ни изменилась Марджи, ее упрямство осталось при ней. Он заглянул ей в лицо и подмигнул:

— Что с тобой, Марджи? Боишься? Меня?

— Я не боюсь тебя, Скотт Салливан.

— Докажи. — Она поджала губы, Скотт ждал, затаив дыхание. Он видел, как она усиленно думала. Только вот о чем? Его рука осторожно легла ей на плечо, потом скользнула вниз. Он сжал ее пальцы. Изменив прежнюю тактику, он прошептал: — Ну же, Марджи. Ради того, что у нас было. Одну чашечку кофе… со старым другом?

Марджи вздрогнула и вырвала руку.

Скотт напрягся. Он был готов схватить ее в охапку и отнести к Марте, но знал, что будет лучше, если она пойдет по своей воле. Трудно объясниться женщине в большой любви после того, как протащишь ее по городу словно мешок с зерном.

Наконец Марджи сказала:

— Хорошо, Скотт. Только одну чашечку кофе. И только потому, что мне надо тебе кое-что сказать.

Марджи решительно направилась к двери. Озадаченный, Скотт смотрел ей вслед. Ничего себе предстоит разговорчик.

3

Марта разливала кофе. Марджи напряженно наблюдала за ней, слушая, как та болтает со Скоттом, пока она сама никак не могла придумать, как начать разговор.

Боже, зачем он вернулся? Почему не остался там, где был? Она уже привыкла к его отсутствию и почти уверила себя в том, что он либо умер, либо давно женился. Она даже пришла к убеждению, что не так уж сильно его любила. Черт его побери! Какое право он имеет вести себя так, будто ничего не случилось и не было этих пяти долгих лет? Нет, ему не удастся перевернуть ее жизнь. Марджи вдруг захотелось плакать, но она взяла себя в руки. Больше она не проронит ни одной слезинки. Хватит. За пять лет она поняла, что слезами горю не поможешь.

Она осторожно взглянула на Скотта. Он смотрел на нее, не отрываясь. Тут в ее памяти снова всплыли воспоминания. Вот они мечтают о том, какой у них будет дом, сколько будет детей, как они будут любить друг друга до самой смерти. А потом он гладил ее по щеке, целовал… Как волновали ее эти поцелуи. Страшно вспомнить… А их последняя встреча на дороге… Как она умоляла не покидать ее!..

А сейчас Скотт улыбается и протягивает руку к ее руке. Марджи решительно выпрямилась и убрала руки со стола. Ее холодный взгляд словно говорил: теперь уж я не поддамся на твои улыбочки.

— Мне приятно вернуться домой, — спокойно начал Скотт, — и приятно снова быть с тобой.

— Ты не со мной, Скотт. Больше не со мной, — резко ответила Марджи и, взяв чашечку, отпила кофе. Он нахмурился, но она продолжала: — Прежде чем я тебе все выскажу, я хочу знать одну вещь.

— Что же?

Марджи сжала горячую чашку двумя руками и выпалила:

— Где ты был все это время?

— О, это долгая история, Марджи.

— Догадываюсь. Ведь прошло пять лет.

Он пригладил волосы, и Марджи поняла, что он нервничает. Она так хорошо его знала, каждый жест, выражение глаз… Сейчас он был полон смятения, но ей не жаль его. Ее чувства были задеты больнее.

— Сначала поехал в Чикаго, — стал рассказывать Скотт. — Поработал немного на бойне. Но долго не выдержал и уехал в Нью-Йорк.

— В Нью-Йорк?

— Ага! Я же говорил тебе тогда, уезжая, что хочу заработать для нас деньги. — Он посмотрел ей в глаза. — Ведь это единственная причина моего отъезда, Марджи. Я хотел облегчить нам жизнь. — Марджи отвела взгляд и услышала, как он тяжело вздохнул. — Ну вот, там я пару лет водил экипаж. Моими клиентами были всякие банкиры и прочие деловые люди с биржи. — Марджи слушала, не очень понимая, о чем идет речь. — Знаешь, Марджи, — продолжал Скотт, — меня удивляло, как легко эти люди говорили об огромных деньгах, словно это были сущие пустяки. Они обсуждали свои дела, не обращая на меня никакого внимания. Кто я такой для них? Но я-то все мотал на ус, запоминая всякие мелочи из их разговоров.

— Какие именно?

Ого, ей уже стало интересно!

— Все. Что они покупали и почему, что продавали и зачем. Я стал экономить и каждую лишнюю монету пускал в оборот, покупая акции. Потом продавал и покупал другие.

— И перестал водить экипаж?

Скотт рассмеялся:

— Нет. И даже перекупил у другого кучера его маршрут. Я все больше узнавал, все больше зарабатывал.

Неожиданно Марджи участливо спросила:

— Скотт, а когда же ты спал?

— В промежутке между поездками в своем экипаже.

— Это же ужасно!

— Да нет. Не всю же жизнь я собирался так провести! Я подсчитал, что чем больше буду работать, тем быстрее вернусь домой, к тебе. — Быстрее? Он решил, что пять лет — это и есть быстрее. Но Скотт продолжал: — А потом, два года назад, я отправился с парой мужиков на заработки в Гватемалу.

— Гватемалу?.

— Ага. Мы перегоняли и продавали скот. — Тут он немного помолчал. — А теперь я хочу спросить тебя кое о чем, — сказал он другим тоном.

— Да?

— Почему, черт возьми, ты меня не дождалась? Не успел я приехать, как все вокруг мне только и твердят: Марджи теперь стала вдовой Форс! Это черт знает что, Марджи. Как ты могла выйти замуж?

— Я ждала тебя два года, Скотт Салливан.

— Два?! — недоверчиво хмыкнул он.

— Да, ровно два года. От тебя не было ни единого письма, ни телеграммы. Ничего. Я думала, ты умер.

У Скотта отвисла челюсть от удивления.

— Как это ничего? Я писал тебе!

— Ну да!

— Говорю тебе, писал. Я послал тебе две открытки — одну из Чикаго, а другую из Нью-Йорка, а два года спустя — длинное подробное письмо.

— Письмо?

— Да. Я рассказывал, как мы перегоняем скот и о том, что вряд ли еще напишу скоро. Но просил, чтобы ты ждала меня.

Нахмурившись, Марджи сказала:

— Я не получала от тебя ни открыток, ни писем.

— Может, тебе забыли их отдать? — Она покачала головой. — Может, они потерялись?

— Нет, — уверенно ответила Марджи. — Почтмейстером был тогда Ник. Если бы от тебя что-то пришло, он наверняка отдал бы мне.

— Ник, — повторил Скотт. — Тот самый Ник, который хотел жениться на тебе?

— Да.

— Ага! Марджи, а почему ты так уверена в том, что Ник отдал бы тебе мои письма, если сам положил на тебя глаз?

— Ну… — задумалась Марджи. — Конечно, он не стал бы скрывать их. Ведь это была его работа!

— Ах вот как!

— Да, вестей от тебя не было. И я решила, — голос ее дрогнул, — что ты совсем забыл меня и подыскал себе другую.

— Как ты могла так подумать?

— А что прикажешь делать? Я никогда не думала, что ты уедешь, а ты взял и уехал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});