Главная палочка Нью-Йорка (СИ) - Баковец Михаил

Проснулся около десяти часов, но с куда как более свежей головой, чем вчера. Тело ощущал лучше, не путался в ногах и руках. Вот только в голове ни на грамм не прибавилось воспоминаний. Сам сходил в туалет, оправился, умылся, мечтательно посмотрел на навороченную душевую кабину, но решил опробовать её позже, после завтрака.

- Оливия.

- Да, Алекс?

- Скажите правду, про моих родителей. Стоп, подождите, ничего не говорите, пока я кое-что не поясню. Так вот, память ко мне за ночь не вернулась, я не вспомнил никого из родных, друзей и прочих близких людей. И если родители, - тут я сделал паузу для вида, чтобы совсем уж не казаться роботом, каким я себя ощущал, когда думал про женщин с фото и гипотетического отца, вздохнул и продолжил чуть-чуть другим тоном, - погибли, то лучше пусть я узнаю это сейчас, пока для меня эта новость окажется не такой болезненной.

Доктор с минуту молчала, внимательно рассматривая меня. Наконец, нарушила молчание.

- Да, Алекс, твои мамы погибли в тот же вечер, когда пострадал ты. Соболезную, - ровным тоном сказала она.

А я даже ничего не почувствовал.

- Точно? Может, у них лица… лица… пострадали, а сами они без сознания? А отец, с ним что?

- Отец? – переспросила собеседница. – Алекс, твоя биологическая мама зачала тебя искусственно. Ты помнишь, что такое банки спермы?

- Да, я помню. Значит, вот как, - пробормотал я.

- Это большое горе, но ты остался жив. Твои мамы хотели для тебя самого лучшего, чтобы ты не грустил и не отчаивался. Их нет, но их частичка всегда будет с тобой, - торопливо произнесла Оливия. – Они живы пока ты жив, понимаешь?

- Да, я понимаю, - кивнул я. – А другие родные у меня есть?

- Я не смогла найти, когда обращалась в полицию по поводу твоих вещей. Пришлось вскрывать квартиру с детективами и хозяином здания. Родственников, которые могли бы присутствовать, не нашлось.

- Понятно.

Несколько минут мы молчали. Я искал в глубине души хоть какую-то реакцию на новость, что стал круглым сиротой. И не находил.

«Блин, я какой-то бесчувственный чурбан. Или у меня психическое расстройство, потому и спокоен, как аутист какой-то?», - подумал я про себя.

- Я могу найти твоих друзей, Алекс, - отвлекла меня от дум доктор. – Никого из них не вспомнил?

- Я отрицательно мотнул головой.

- Вспомнишь, - уверенно сказала она.

«Ну, нахрен, - я едва удержался, чтобы не сказать это вслух, когда вспомнил педиковатых одноклассников, с которыми всегда стоял плечо к плечу на фотографиях. – Я лучше новых заведу. Хотя бы эту докторшу, которая - видно же - что клеится ко мне».

Потом подумал, что клеится она из-за того, что я стал единственным владельцем наследства, которое должно быть немаленьким, раз меня так обхаживают и заботятся. Старше меня лет на восемь-десять? Тю-ю, проблема нашлась. Хваткий адвокат легко всё разложит по полочкам и найдёт способ, чтобы мы стали супругами. Кстати, ночью эта версия подтвердилась. Проснувшись в два часа, я решил размяться, потренировать тело, которое всё ещё казалось чужим. В палате мне быстро надоело ходить из угла в угол, и я решил выйти в коридор. Моя палата оказалась одной из трёх в коридоре, который вывел меня к лестнице и лифту. Последний я проигнорировал и неторопливо пошёл по ступенькам вниз, держась одной рукой за перила. Пройдя два пролёта, я собрался возвращаться, сообразив, что с моим немощным организмом подъём будет сродни подъёму на Эверест, но тут услышал, как кто-то назвал моё имя. Сначала я вздрогнул, решив, что меня увидели и сейчас начнут отчитывать. Но потом сообразил, что слышу чей-то разговор этажом ниже рядом с лестницей. И там беседующие упомянули меня. Любопытство потащило меня вниз. Вдруг, узнаю сейчас то, что мне никогда прямо не сообщат. Я спустился ещё ниже и присел рядом с перилами, превратившись в одно большое ухо.

-… стерва она, тощая богатенькая стерва! – невидимая девушка в запале повысила голос.

- Тише, а то ещё услышит. Она же дежурит в больнице уже два дня безвыездно.

- Из-за него и дежурит. Увидела симпатичного и богатого мальчика, который остался без семьи и потерял память, вот и решила ему голову закружить. Видела, как она к нему приходит? Как проститутка какая-то. А нас не пускает, заставляет застёгиваться, надевать маски и шапочки. Стерва сорокалетняя! Сучка фригидная, - было ясно, что эта девушка люто ненавидит моего доктора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Не такой он и богатый уже. Я слышала разговор детектива с инспектором из опеки, что его матери переписали всё имущество, все деньги на счетах на активы той секты, которой руководит Эрика Ланшерр.

«Кто-кто? Бли-и-ин, я где-то слышал это имя точно слышал! Что за тётка эта Эрика, откуда я её знаю?», – пронеслось в голове мысль-торнадо, от которой чаще забилось сердце.

- У него должен быть свой личный счёт, плюс выплаты по несовершеннолетию, плюс мужские выплаты.

- Магда, ты завидуешь ему?

- Да, завидую! – чуть ли не на всю больницу выкрикнула та. – Я вкалываю в две смены, а он получает те же деньги просто за то. Что у него отросток между ног болтается.

- Тс-с, совсем сдурела так орать? – шикнула на неё подружка. И дальше, я слышал только неразборчивое бормотание. Посидев ещё пару минут, я пополз по перилам назад, по пути прокручивая в голове услышанное. То, что я лишился наследства из-за «мамочек» меня мало волновало. В Америке секты тот ещё бич, не одна сотня благополучных семей разрушила свою жизнь, когда связалась с одной из них. Но всё это ерунда, пусть и коснулось меня. Куда интереснее было имя главной сектантки, что так неожиданно меня задело за живое. Может, память возвращается? Не удивлюсь, если в моём промытом мозгу имя сектантки укрепилось прочнее, чем имена матерей, потому и среагировал я так, стоило его услышать от посторонних. Ещё один вопрос: почему та невидимая девушка так зло по мне прошлась? О чём она говорила, когда упомянула некие выплаты за «отросток между ног»? Я – проститут?!

- Чур меня, чур, - пробормотал я. – Не хватало ещё такого прошлого и такой славы. Оливия, ты ещё не икаешь? Готовься – завтра будет для твоего языка тяжёлый день. Мозолей заработаешь на нём – мама не горюй.

Но той повезло – мне принесли телевизор и подключили несколько каналов. И вместо разговора с женщиной (надо же – ей сорок лет, если та медсестричка не наврала от злости) я решил приобщиться к тому, что происходит в мире. Увы, не срослось. Зомбоящик показывал сплошь ерунду: ток-шоу, о природе вроде дискавери и джиографикс, мультфильмы, музыкальные, спортивные (да и эти «лёгкие», ни бокса, ни боёв без правил, сплошной фитнес) и всё в этом же духе. Наверное, сделано это было, чтобы защитить мою повреждённую психику от грубых сцен и реалий жизни. Вдруг ещё увижу в новостях, как толпа давит моих родителей на недавнем слёте секты?

Бегло кликая по телеканалам, я обратил внимание на то, что везде сплошь ведущие женщины, выступают женщины, и лишь на одном ток-шоу и на спортивном канале с домашним фитнесом показали мужчин.

- Тьфу, гадость! – я чуть не кинул в видеопанель стакан с водой, когда увидел типов в обтягивающих топиках и легинсах с, мать их, макияжем! Одни с жеманными повадками рассказывали о своём детстве, шопинге, первых поцелуях и прочей туфте. Другие дёргались и изгибались под ритмичную музыку, то и дело отклячивая задницы или выставляя напоказ гульфики. – Только бы не таким я был, только бы не таким. Блин, да должна же здесь быть какая-то защита несовершеннолетнего от такой хрени?

Щёлкая пультом, я наткнулся на очередное ток-шоу, где несколько женщин с обязательными фарфоровыми улыбками несли какую-то ерунду. Одна из них выглядела весьма экстравагантно. Носила что-то похожее на смесь корсета и кирасы из коричневой кожи, очень короткую юбку из широких полосок (и эти были кожаными), причём юбка немного прикрывала бёдра по бокам, и чуть-чуть сокровенное место между ними, сандалии, ремешки которых оплетали её ножки почти до колен, металлические блестящие наручи, на поясе висела чудная верёвка, едва-едва светившаяся (или это такой трюк телевизионщиков). А ещё у неё была то ли диадема, то ли обруч на голове, закрывающий почти полностью лоб. И блестящие металлические наручи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})