Шпионы, не вернувшиеся с холода - Чингиз Абдуллаев

— И вы можете оказать мне нужную помощь? — поинтересовался он.

— Никакой помощи, — громко ответил Бультман. И значительно тише добавил: — Но мы сможем координировать наши усилия по защите наших друзей.

Жуковский все понял. Он кивнул, не выдавая своих чувств.

— Наши американские друзья передали нам, что организация «Щит и меч» готова к проведению акций в Великобритании, — сообщил Бультман, — и нас не может не тревожить это сообщение.

Жуковский молчал. Он внимательно слушал.

— Несколько месяцев назад в миланской больнице скончался Йозас Минкявичус, — очень тихо продолжал Бультман. — Он ушел к западным немцам еще в восемьдесят четвертом. Вы можете представить сколько лет они его искали?

— Его убили?

— Мы подозреваем, что это убийство. Но пока не можем ничего доказать. Нужно разрешение итальянской прокуратуры на эксгумацию тела. И как только мы убедимся в том, что это было убийство, у нас появятся более конкретные доказательства.

— Я вас понимаю. — Жуковский оглянулся. Где-то на дороге слышались детские голоса. Двое ребят проходили мимо их машин. Мальчикам было лет по десять-двенадцать.

— Пойдемте обратно, — предложил Бультман. — Даже если это обычные дети и всего один шанс из миллиона, что их могли к нам подослать, то и тогда я не хочу давать нашим противникам этот единственный шанс. Подумайте над моими словами господин Жуковский, а я подумаю над вашими. До свидания.

К машинам они выходили по одному, как заговорщики. На обратном пути Глеб Моисеевич едва не сделал аварию, настолько его мысли были заняты разговором, который состоялся у него с полковником Питером Бультманом.

ЗА ПОЛТОРА МЕСЯЦА ДО НАЧАЛА СОБЫТИЙ. МОСКВА

Он приехал домой в пятом часу вечера. Вошел в квартиру, огляделся. В последнее время он уже привык к тому, что здесь всегда был определенный порядок. Сказывалась женская рука, которой не было целых пятнадцать лет. Именно пятнадцать лет назад он развелся со своей супругой, которая вместе с сыном переехала в другую квартиру, к своей матери. И он остался один. Бывший полковник КГБ, а затем Федеральной службы безопасности России Тимур Караев.

Ему шел уже пятьдесят седьмой год. И несколько месяцев назад он встретил Элину. Он даже не верил, что подобное может с ним случиться в таком возрасте. Но и она была далеко не девочкой. Ей было за сорок, когда они познакомились. У обоих был опыт неудачных первых браков. Она успела развестись и у нее был сын примерно такого же возраста, как у Тимура. Мальчики успели познакомиться и довольно неплохо относились друг к другу. Элина организовала в Москве свою дизайнерскую фирму, которая довольно успешно развивалась. У нее была квартира в Москве, но она довольно часто оставалось у Тимура. Оба испытывали одинаковые чувства внезапно вспыхнувшей любви, когда осознаешь, что наконец встретил человека, которого искал или ждал всю свою жизнь.

Он прошел на кухню, включил электрический чайник, чтобы сделать себе чай. И услышал, как она пытается открыть дверь. У нее была своя пара ключей. Тимур прислушался. Она вошла в квартиру и, очевидно, увидев его плащ, поняла, что он уже дома. Или поняла это раньше, когда открывала дверь, увидев, что верхний замок уже открыт. Элина повесила свой плащ, надела тапочки и прошла на кухню.

— Добрый вечер. — Она села напротив, даже не поцеловав его. Это удивило Тимура. Обычно она чмокала его в щеку, входя в квартиру. Он понял по ее виду, что произошло нечто неожиданное. Она была явно взволнована.

— Что случилось? — немного устало спросил Караев. — Ты сегодня не в духе?

— Не знаю. Возможно, что и так. Даже не понимаю, что со мной происходит. Мне кажется я превращаюсь в истеричку. Не знаю, — снова повторила она.

— Успокойся, — посоветовал Тимур. — Объясни мне, что случилось?

— Мне позвонили из Италии, — тяжело вздохнула Элина. — Ты помнишь Линду? Мою знакомую, с которой мы встречались, когда были во Флоренции несколько месяцев назад. Ты еще тогда вдруг получил свой неожиданный отпуск. Помнишь?

— Конечно, помню. Это был наш первый совместный отпуск. А почему ты спрашиваешь?

— Она в больнице, — сообщила Элина, глядя ему в глаза. — Врачи подозревают у нее ту же болезнь, которая убила ее мужа. Ты помнишь ее супруга?

— Не совсем. — Он начал понимать, почему она в таком состоянии и чему посвящен этот импровизированный допрос.

— Ты его должен помнить, — упрямо произнесла Элина, — вы еще с ним так долго общались, спорили, разговаривали. А после нашего совместного ужина он вдруг начал болеть. Серьезно болеть, Тимур. Он никогда до этого не болел. У него была такое хорошее здоровье. Они ходили в горы вместе с Линдой. А потом он вдруг заболел, и его отвезли в больницу. Через две недели он умер. Умер от неожиданно появившейся онкологии. Ровно через две недели Тимур, после того как они пообедали с нами. Такое странное и непонятное совпадение. А сейчас выяснилось, что заболела и его жена, моя знакомая Линда. Опять непонятное совпадение. Почему она вдруг заболела? Ведь онкология не заразна, это уже доказано. Почему она вдруг заболела такой же гадостью, как и ее бывший муж? Ты не знаешь?

— Сейчас существуют новые теории о том, что все болезни имеют вирусное происхождение, — негромко ответил Тимур, избегая смотреть ей в глаза, — даже язва или онкология. Никто не знает~

— Не нужно считать меня идиоткой, — резко прервала его Элина.

Он удивленно посмотрел на нее. Очевидно внезапная болезнь Линды ее действительно испугала и встревожила. Она никогда так с ним не разговаривала.

Видимо, она чувствует его состояние. Это плохо. Очень плохо. Он не сумел ее обмануть. А может, он и не пытался ее обмануть?

— Зачем мы поехали в Италию? — Этого вопроса он боялся уже несколько недель, после того как они вернулись с Апеннинского полуострова. — Скажи мне правду, Тимур. Я до сих пор не знаю, чем именно ты занимаешься в своей Академии ФСБ. Ты говоришь, что преподаешь. Но тогда почему в начале лета тебе дали такой неожиданный отпуск, ведь во всех учебных вузах в это время начинаются экзамены. И мы поехали именно в тот город, где жила моя знакомая. И именно там мы с ними встретились. Я все узнала. Мы разговаривали с Джулианеллой. Ты ведь наверняка знал, что Минкявичус был бывшим офицером КГБ, как и ты. Я тогда спросила тебя: может, вы раньше с ним встречались? И ты уверял меня, что ничего о нем не знал. При этом ты врал всем, что являешься преподавателем истории, и не разрешал мне сообщать, кем ты работал всю свою жизнь.

— А ты полагаешь, что нужно сообщать об этом всем твоим знакомым? — спросил Караев. — По-моему и так понятно, что эти сведения никому не интересны.

— Они интересны мне, — тихо сказала Элина, — ты, очевидно, не понял. Линда тоже попала в больницу. И я боюсь, что она не выживет. Врачи считают, что она получила сильную дозу облучения, как будто была несколько часов под рентгеном. Но она нигде и никогда не облучалась. Что происходит, Тимур? Ты можешь мне что-то объяснить?

— Я не знаю, — ответил он, наконец посмотрев ей в глаза. Ему всегда так нравились ее красивые миндалевидные глаза. — И мне действительно очень жаль Линду. Очень жаль.

— Ты не имеешь к этому никакого отношения? Ответь мне предельно честно. Я должна все знать.

— Абсолютно никакого отношения. Зачем мне нужно было убивать твою подругу? Ну откуда такие страшные предположения? Во имя чего? И как я мог ее облучить? Носил с собой рентгеновский аппарат? Тогда почему я сам еще жив? Ты же была там все время со мной. Неужели ты ничего не помнишь?

— Я помню, — вздохнула Элина, — но такие невероятные совпадения~

— Иногда случаются. — Он поднялся, чтобы приготовить ей кофе.

— Тимур. — Он стоял к ней спиной и почувствовал, что именно она ему скажет. Поэтому он напрягся, но не повернулся в ее сторону.

— Что? — спросил он.

— Ты меня извини, — сказала Элина, — конечно, все это глупости. Я когда узнала о ее болезни, потеряла всякий контроль над собой. В голову полезла всякая чушь.

Он знал, как она права и не права. Формально он не был причастен к этому убийству. Он действительно не имел прямого отношения к смерти Минкявичуса и болезни его жены. Но, по большому счету, любой независимый суд признал бы его виновным. Ведь использовав связи Элины, он выехал во Флоренцию, чтобы найти Минкявичуса и подобраться к нему достаточно близко. Найти бывшего офицера Первого главного управления КГБ СССР, который ушел к западным немцам в восемьдесят четвертом и сдал нескольких своих товарищей. Приговор ему был вынесен еще советским судом, и с этой точки зрения совесть у Тимура Караева была чиста. Он всего лишь помогал исполнить решение суда и покарать предателя. С точки зрения российских законов и своей совести он не сделал ничего предосудительного. Но с точки зрения любого европейского суда, он был виновен в том, что вышел на Минкявичуса и помог его убийцам привести приговор в исполнение.