Повесть о Сонечке - Андрей Киселев

Перед вами, Марина, перед тем, что есть вы, все ваши стихи такая чу-уточка, такая жалкая кро-ошечка... Вы не обижайтесь. Когда я услышала, ушами услышала:

Сонечка: (изменившимся голосом декламирует)

Князь, это сон или грех?

Бедный испуганный птенчик!

Первая я - раньше всех!

Ваш услыхала бубенчик!

Сонечка:

Это первая и раньше - это МОЕ, у меня изо рта вынутое, Марина! У меня внутри все задрожало, вы будете смеяться - весь живот и весь пищевод, все те самые таинственные внутренности, которых никто не видел - точно у меня внутри сплошные жемчуга от горла и вниз до колен ожили.

И вот, Марина, так любя ваши стихи. Я бе-зумно, безумно, безнадежно, без-дарно, позорно - люблю - плохие. Совсем плохие, которых никто никогда не писал, но все - знают

Музыка: (блатное "романтическое")

Сонечка:

Ее в грязи он подобрал,

Чтоб угождать ей - красть он стал,

Она в довольстве утопала

И над безумцем хохотала

Он из тюрьмы ее молил:

Я без тебя душой изныл!

Она на тройке пролетала

И над безумцем хохотала

И в конце концов, отвезли его в больницу, и...

Он умирал. Она - плясала.

Пила вино и хохотала.

О, я бы ее убила!

И кажется, даже, что когда он умер, и его везли на кладбище, она

За гробом шла и хохотала!

Ну... может быть, я это сама выдумала, потому что никогда такого не видела - чтобы за гробом шли и хохотали - а вы?

Марина: (улыбаясь, но серьезно)

Нет.

Сонечка: (воодушевленная вниманием)

Но, может быть, вы думаете - это плохие?

Тогда слушайте... О Господи! Забыла! Забыла! Забыла! Забыла, как начинается!

...А граф был демонски хорош!

Та-та-та-та-та-та-та...

... А я впотьмах точила нож,

(С сатанинским ликованием)

... А граф был демонски хорош!

Стойте- стойте - стойте!

... Взметнулась красная штора!

В его обьятиях - сестра!

Тут она обоих убивает, и вот, в последнем куплете: сестра лежит с оскаленным страшным лицом, а граф был - демонски хор-рош!

А "бледно-палевую розу" знаете?

Марина: (улыбаясь, качает головой, ни "да", ни "нет")

Сонечка: (декламирует)

И бледно-палевая роза дрожала на груди твоей

Потом она, конечно, пускается в разврат, и он встречает ее в ресторане, с военными, и вдруг она его видит!

Музыка:

Сонечка поет:

В твоих глазах дрожали слезы,

Кричала ты: "Вина! Скорей!"

И бледно-палевая роза

Дрожала на груди твоей.

Дни проходили чередою,

В забвеньи я искал отрад,

И вот опять передо мною

Блеснул твой прежний милый взгляд

Тебя семьи обьяла проза,

Ты шла в толпе своих детей,

И бледно-палевая роза

Дрожала на груди твоей.

И потом она умерла, Марина, и лежит в гробу, и он подходит к гробу, и видит:

В твоих глазах застыли слезы...

И потом, уж не знаю, на что (с отвращением) ЕЙ:

И бледно-палевая роза

Дрожала на груди твоей

Дрожала, понимаете, на не-ды-ша-щей груди!

А - безумно люблю: и толпу детей, и его подозрительные отрады, и бледно-палевую розу, и могилу...

Теперь, Марина, на прощание, мои самые любимые. Я - се-ри-озно говорю. (С вызовом) Любимее ваших!

Музыка:

Н.Нелюбова:

Крутится - вертится шар голубой,

Шар голубо-ой, побудь ты со мной!

Крутится, вертится, хочет упасть,

Ка-ва-лер ба-рыш-ню хочет украсть!

Сонечка: (с вызовом)

Скажите, Марина, вы ЭТО - понимаете?

Меня, ТАКУЮ, можете любить? - Потому что это мои самые любимые стихи.

Потому что ЭТО (с закрытыми глазами, потягиваясь) просто - блаженство.

(Речитативом) - Шар - в синеве - крутится, воздушный шар Монгольфьер, в сетке из синего шелку, а сам - голубой - и небо - голубое - и он на него смотрит и безумно боится, чтобы шар не улетел совсем! А шар от его взгляда начинает еще больше вертеться и вот-вот упадет, и все монгольфьеры погибнут! И в это время, пользуясь тем, что тот занят шаром...

Ка-ва-лер ба-рыш-ню хочет ук-расть!

Что к этому прибавить?

Марина: (подхватывает)

А вот еще это, Сонечка:

Тихо дрогнула портьера

Принимала комната шаги

Голубого кавалера

И слуги...

3-ий голос: (загадочно с эхом)

"Никто - часы"

Марина: (вздрагивает и говорит, как бы спохватываясь, напряженно вспоминая и запоминая)

Однажды она у меня на столе играла песочными часами, детскими пятиминутными: стеклянная стопочка в деревянных жердочках с перехватом-талией - и вот, сквозь эту "талию" - тончайшей струечкой - песок - в пятиминутный срок.

Сонечка:

Вот еще пять минуточек прошло... (Шелест песка, пауза 5 секунд) Сейчас будет последняя, последняя песчиночка! Все!

Марина:

Так она играла - долго, нахмурив бровки, вся уйдя в эту струечку... И вдруг - отчаянный вопль!

Сонечка: (кричит)

О, Марина! Я пропустила! Я - вдруг- глубоко задумалась, и не перевернула вовремя, и теперь я никогда не буду знать, который час... О, Марина, у меня чувство, что я кого-то убила!

Марина:

Вы ВРЕМЯ убили, Сонечка...

"Который час?" - его спросили здесь

А он ответил любопытным: "Вечность..."

Сонечка:

О, как это чудесно! Что это? Кто этот ОН и это ПРАВДА - было?

Марина:

ОН - это с ума сшедший поэт Батюшков, и это, правда, было.

Сонечка:

Глупо у поэта спрашивать время. Без-дарно. Поэтому он и сошел с ума от таких глупых вопросов. Нашли себе часы! ЕМУ нужно говорить время, а не у него - спрашивать...

Какая страшная, какая чудная игрушка, Марина! Я бы хотела с ней спать...

Марина:

Струечка... Секундочка... Все у нее было уменьшительное, вся речь, точно ее маленькость передалась ее речи. Были слова, словца в ее словаре может быть и актерские, актрисинские, но боже, до чего иначе это звучало из ее уст! Например, "манерочка"

Сонечка: (с реверебератором)

Как я люблю вашу Алю, у нее такие особенные манерочки

Марина:

"Манерочка..." - нет, не актрисинское, а институтское, и недаром мне все время чудится, слышится:

Сонечка: (с реверебератором)

"...Когда я училась в институте..."

Марина:

Не могла гимназия не дать и не взять у нее этой старинности старомодности, какого-то осьмнадцатого века, девичества, этой насущности обожания и коленопреклонения, этой страсти к несчастной любви... Институтка, потом - актриса. А может быть, институтка, гувернантка и потом - актриса... Смутно помнятся какие-то чужие дети...

Сонечка: (с реверебератором)

Когда Аля вчера просила еще посидеть, у нее была такая трогательная гримасочка...

Марина:

Манерочка... Гримасочка... Секундочка... Струечка... А сама была... Девочка, которая ведь тоже - уменьшительное.

3-ий голос: (с ревербератором)

Ландыш, ландыш белоснежный, розан аленький

Каждый говорил ей нежно, моя маленькая

Ликом чистая иконка, пеньем - пеночка

И качал ее тихонько на коленочках

Музыка: (из основной темы)

Марина:

Вторым действующим лицом Сонечкиной комнаты был - сундук. Рыжий, кожаный, еще с тех времен, когда Сонечкин отец был придворным музыкантом.

- Сонечка, что в нем?

Сонечка:

Мое приданое!.. Потому что я потом когда-нибудь непременно выйду замуж! По самому серьезному: с предложением, с отказом, с согласьем, с белым платьем, с флердоранжем, с фатою... Я ненавижу венчаться... В штатском! Вот так взять и зайти, только зубы наспех почистив, а потом, через месяц обьявить: "Мы уже год как женаты". Это без-дарно. Потому что - и смущаться нужно, и чокаться нужно, и шампанское проливать, и я хочу, чтобы меня поздравляли - и чтобы подарки были - а главное - чтобы плакали! О, как я буду плакать, Марина! По моему Юрочке, по Евгению Багратионычу, по Театру, по всему, всему тому. Потому что тогда уже - кончено: я буду любить только Его.

Музыка: (романтическое, из основной темы)

3-ий голос:

Други его - не тревожьте его

Слуги его - не тревожьте его

Было так ясно на лике его

Царство мое - не от мира сего

Вещие вьюги кружились вдоль жил

Плечи сутулые гнулись от крыл

В певчую прорезь, в запекшийся пыл

Лебедем душу свою упустил!

Падай же, падай же, тяжкая медь

Крылья изведали право лететь

Губы молчавшие, слово - ответь

Знаю, что этого нет - умереть!

Зори пьет! Мори пьет!

В полную сыть бражничает!

Панихид - не служить!

У навсегда повелевшего быть!

Хлеба достанет его накормить!

Сонечка:

Ой, Марина, случилась ужасная вещь! У меня в комнате поселился... (Кричит) Гроб!..

Марина: Что-о-о...

Сонечка:

Да - да! Самый настоящий, для покойников...

Моя Марьюшка где-то прослышала, что выдают гроба, потому что сейчас ЭТО - роскошь...

Марина:

Марьюшка - это Сонечкина нянька. Не нянька - старая прислуга. Но старая прислуга, зажившаяся, все равно - нянька... Я этой Марьюшки ни разу, за всю мою дружбу с Сонечкой, не видела - потому что она всегда стояла в очереди: за воблой, за постным маслом, еще зачем-то... Но постоянно о ней слышала.

Сонечка: (продолжает)

Вот и ходила Марьюшка - каждый день выхаживала - приказчик, наконец, терпение потерял: