Витязь на перепутье - Алексей Птица

Глава 2

Дорога на Москву

Больше ночью его никто не беспокоил, только где-то недалеко захлопали могучие крылья и донёсся дикий хохот филина, но быстро смолк. Лишь только Соловей-разбойник проснулся и попытался освободиться от сковывающих пут. Вадим подошёл к Соловью и шикнул на него, предупредив, что отрежет уши, если тот будет продолжать трепыхаться. Этого оказалось достаточно, и вскоре пленник успокоился и затих. Проверив узлы на верёвках, что стянули руки разбойника, Вадим вернулся обратно на свой пост.

Отдежурив положенное время, Вадим сменился и лёг спать, чтобы наутро вместе со всеми готовиться к продолжению похода. Немудрённый завтрак, короткая тренировка по фехтованию с де Рюзаком, и вот они снова идут по пустынной дороге.

В коротком сабельном бою с французом Вадим действительно почувствовал, что многие приёмы и движения он стал хорошо запоминать с первого раза, а сложные выпады мог интуитивно предугадать, пока весьма скромно, но, похоже, призрак не обманул, и это внушало веру в положительный исход будущего договора с богами.

К этому времени отряд уже довольно далеко ушел от Калуги. Двигались неспешно, да и много ли пройдёшь пешком за телегой, осторожничая и постоянно осматриваясь. Благо тракт раньше являлся очень оживлённым и сильно исхоженным и пока не сильно зарос сорной травой. Сейчас же путешествовать по нему для крестьян и простого купеческого люда оказалось очень опасно, они и не рисковали, всяк свояк в своём селе оборону держал, выезжали только небольшие отряды, да на лошадях.

Вот на один из отрядов и им и суждено было нарваться на следующие сутки. Они прошли весь день и остановились на ночь недалеко от тракта, разбив лагерь возле трёх могучих берёз, что словно окружили со всех сторон небольшую прогалину, заросшую густой травой.

Лошадь освободили от упряжи и она, довольно фыркая, тут же потянулась к молодой травке, желая насладиться свежей зеленью. Де Рюзак, вынужденно отдав боевого коня в ездовые, терпел недолго такое надругательство и вскоре, посчитав, что основные опасности уже позади, коль им больше никто не встретился, объявил, что телегу отряд снова потянет за собой.

Старший охраны Афанасий было возмутился, резонно заметив, что это замедлит продвижение отряда. Однако француз настаивал на своём.

— Не хотите волочь её за собой, идите пешком, раз так, — на ломаном русском и жестами объяснил шевалье. — Я вам плачу за сутки и мне некогда тянуть ваши пожитки.

Афанасий больше не стал спорить. Вещей и вправду у них немного оказалось, а коня почти уже съели, так на восьмерых здоровых мужчин мяса не напасёшься, да и пропасть оно может, потому на ужин доедали зажаренное вчера. Конина — это не свинина, но всё же. Дополнили нехитрую трапезу репой и огурцами, взятыми с собой, да грибами, набранными в пути. Грибов удалось собрать много, и теперь они весело кипели в котелке, проворачиваясь склизкими бочками. Мелькали благородные боровики, яркие красноголовики да коричневые обабки. Имелась в котелке и всякая грибная мелочь, вроде польского гриба или моховика, собранных так, для кучи. Лучше белых грибов могли быть только опята, пора которых уже почти наступила, дело только за дождями.

Француз к грибам относился настороженно и не употреблял их в пищу, ему трюфелей, понимаешь, подавай, да сморчков, а не белых. А такое пусть дикари едят, что с них взять!

Отужинав, вновь стали распределять ночное дежурство. На этот раз Вадиму досталась смена уже под утро, примерно с четырёх часов. Сменив Миклуху, он застыл на посту. Лагерь мирно спал, лишь только изредка всхрапывала лошадь, да сопел сломанным носом Красавчик. И всё вокруг дышало спокойствием, только изредка слышалось карканье лесного ворона, которому было не до сна. Поднявшись ни свет ни заря, ворон, расправив черные крылья, парил над лесом, высматривая пропитание, вроде дохлой мыши, зайца или других остатков ночной трапезы филина.

Вадим прислушивался в предутреннюю тишину, которая постепенно начала нарушаться пением птиц, и когда окончательно рассвело, пошёл будить всех остальных. Пора отправляться в путь. Но не успели они позавтракать и выйти на тракт, как на них напали.

* * *

Роса или Роксолана, по имени, данному ей матерью, не находила себе места. Казалось бы, всё сейчас шло хорошо и даже лучше. Чужие отстали от них, и в Старом лесу стало жить намного легче и веселее, но вот что-то тяготило её и не давало покоя.

Роксолана постепенно готовилась к взрослой жизни. Гормоны бурлили в крови, наполняя новым смыслом её существование, она уже вступила пору полового созревания и стала ронять первую кровь, готовясь к возможному зачатию. Но где найти того, с кем создать пару, да ещё и по любви? В их Старом лесу просто не имелось никого, чтобы составить компанию и бегать по ночам, обращаясь в животное, или гулять в человеческом обличье днём.

— Опять ночами шляешься? — недовольно встречала старая ведьма по утрам её появление.

— Я охотилась!

— Знаю я эту охоту, сама молодой была, да только молодец твой уж давно ушёл отсюда, да и далече совсем, не догнать его. А ещё он не один идёт, а в компании весёлой да разбойной. В Москву подался, то мне гадание подсказало, да Велес метку ему дал не за просто так!

— А ты можешь его видеть, бабушка?

— Могу, но плохо, а ты что задумала? Убежать к нему хочешь? Да не твоего поля ягода он. Ты оборотень, а он обыкновенный человек.

— Он не из нашего мира, ты сама о том говорила, и на него не действует ни наша магия, ни зараза от укусов.

— То так, ну а что с того тебе? Обыкновенный человек или необыкновенный, всё едино! Он тебе не пара и всё!

— Хорошо, он мне не пара, ладно. Больно надо было хвостом перед ним крутить, но тогда где мне искать себе пару? — Роса выгнула спину, показав на миг из-под шкуры крепкие, налитые молодым соком, груди.

Ведьма схватила висящей над её головою веник из сухих лечебных трав и махнула им в сторону Роксоланы.

— Нечего тут грудью щеголять перед бабкой, у меня получше твоих были в своё время, да время это всё вышло.

— А я и не щеголяю, я просто показываю, что мне пора бы уже пару искать.

— Эх, раззадорил тебя этот Зимогор. А была-то тихоня, бегала за зайцами да мышами, тем и развлекалась. А сейчас выросла девка, любви жаждет. Я тебе говорила уже о том.