Буквенный индивид Слова - Андрей Свиридов

Оба Закона (родовой и парадуховный) через язык и речь людей и литературного произведения создавая риторические основания для местоположения людей и человека в природе и культуре распускают Цветки Жизни либо в ядовитости либо в лазоревости которые своими не осязаемыми запахами пропитывают литературные страницы художественного, научного и вненаучного знания вкладываясь и запечатляясь в сознаниях людей и богов, и определяет антропоцентрическое наследие либо в тепле Солнца либо в подозрениях Луны вместо уверенности: мостки не бывают выше Семи Небес.

Так, лингвориторические параметры дискурса, выступая в качестве филологического коррелята – ядра мировоззрения индивидуального и общественного, духовными и духовническими призмами через которые языковая личность воспринимает объективную реальность, как радужное многоцветие родной речи, так и глянцево-толерантно-бесцветную речь метабол либо в родомыслии родословия либо в филомыслии идеализма, материализма и спиритуализма, где родная речь – это радужный мост, речь метабол – прогнувшиеся мостки под ним парадуховного дискурса и его Духа Закона.

Качества филологического коррелята действительности собирают, формируют и определяют полифункциональные свойства Буквенного индивида СЛОВА (слова) одновременно проявляясь полиинтерпретационной валентностью притягивающих и раскрывающих явные и скрытые, научные и вненаучные политекстуальные смыслы СЛОВА (слова) с опорой на точки и линии Буквы и её либо Числового индивида Буквы либо Цифрового индивида Буквы.

Политекстуальные смыслы СЛОВА (слова) отражая филологический коррелят действительности – лингвориторические параметры дискурса отображают полифункциональные свойства Буквенного индивида СЛОВА (Слова) в его детерминации полиинтерпретационных привязок и соединений с тем или иным Договором закона (законов) обладающих прилипчивой валентностью приводящих, как в миры текстов автора (авторов), так и в миры текстов читателя (читателей), говорящего и слушающего: разных сущностей – в зависимости от используемой основы – Договора закона (законов).

К примеру, слушающие и говорящие филологические корреляты реальностей Договора закона (законов) парадуховного слова в лингвориторических сообществах царской самодержавной российской Империи, советской коммунистической Империи без опоры на точки и линии родового Договора закона подвели страну во тьму, что они удостоверили загнанность русского могучего языка на западноевропейские задворки языкового зазеркалья в речах метабол; см. главу 3, – в качестве образца теории текста общественного мироздания.

Содержание текстов Договора закона (законов) выражаемых текстуальным духовничеством через так называемые священные книги, как: текст Торы – есть Договор закона с Дьяволом, текст Библии – есть Договор закона с Сатаной, текст Бхагаватгиты – есть Договор закона с Абсолютом ~ Андрогином, тексты атеизма – есть Договор закона с Универсумом антиЧеловека и др., – как образцы общественного мироздания противопоставленные светозарному Договору закона (родословие) с РОДЪОМ в филологических коррелятах речи метабол.

Концептуально-лингвориторические константы являемые речами метабол в филологическом корреляте разговорного языка и кодифицированного литературного языка подкрепляются Третьим рядом иотирования букв [а, и, о, у, э] считающимся лингвориторическим нормативом во всех 19 евроязыках (от английского до шведского) и методично внедряемого специалистами тьмы озарения в лингвориторическую теорию текстов могучего русского языка без учёта светозарного содержания Договора закона с РОДЪОМ, и его родной речи, см. Главу 4.

Отсечение всех остатков сильных конструктивных эмоций родной речи текстами и речами метабол Договоров законов отражающих парадуховный Закон Света (слова) филологическими коррелятами делали воспринимающие личности уязвимыми для «эфирных воздействий» смысловых нагрузок выдаваемых буквенными индивидами Третьего ряда иотирования в пользу и в интересах своеволия специалистов тьмы озарения организации безумия, создающих впоследствии проблемы с наследственностью.

Буквы усечённого ряда иотирования (т.е. абсолютизированного) собранные в инварианты Договоров законов тьмы озарения парадуховного Закона Света (слова) нарушили естественный лингвориторический ход родового Закона СВЕТА (СЛОВА) в мерцающих дымовых шлейфах невидения, попирая все устои «ДУШИ Закона» родового продолжения, в которых Договоры законов становились Духом (абсолюта) Закона – голограммой цифры, буквы не выдерживали в стыде своём становясь грязью: информацией правдоподобия – новым ядом «эфирных воздействий – языковых «метабол» лингвориторики Миров Дуата.

Самые красивые и самые сильные и самые тончайшие конструктивные эмоции личности формирует ДУША своими буквенными индивидами СЛОВА в достоверности черт характера добродушия и добросердия и их отображений ДУШОЙ Закона в параметрах сверхсознаний добродушия и добросердия, поэтому когда буквенный индивид развоплощается и становится грязью, тогда появляется новый яд – информация правдоподобия, которая склеивает два разнородных синтаксических понятий «душа» и «дух» в один словесный пируэт: анима (лат.) = душа+дух, френ (греч.) = дух + душа, о чём многозначительно умалчивает языкознание Миров Дуата даже в свете факела неврозов инсайтов.

Развоплощение букв ДУШИ Закона являет информацию правдоподобия подпадающих с ходу и сразу в содержание речи метабол детерминируемых матричным механизмом творчества тёмного зловещего постулата чёрного человека «Числа правят Миром» разворачивающего в общественном мироздании, как автора, так и читателя – античеловеческое противоречие и насыщая им Древо Жизни «эфирными воздействиями – языковых метабол», являя фигуру [Духа Закона] сакральной геометрии – круг с точкой являющейся символом Двух-, и Одномерных языковых систем и символьным знаком – эмблемой склеенности души+духа = в единоодин – единицу метаболы согласно Ведической Традиции языковедания.

К примеру, в поэме «Чёрный человек» великий русский поэт С. А. Есенин попытался показывать шелковистым слогом надвигающуюся тёмную угрозу метафорической мифологемой образа «чёрного человека» появляющегося из омутов зазеркалья космического нуля в распаде и развоплощении букв сминающих и коверкающих грамматические конструкции русских понятий ДУШИ и ЖИ́ВЫ Жизни в общественном мироздании русской языковой личности и Лазоревому МИРЪУ, и, пытался предупредить об этой появляющейся геополитической ядовитой толерантной опасности «вечного человека» будущие поколения людей, как в России, так и на Западе.

Строки поэмы «Чёрный человек» свидетельствуют безмолвно:

«Друг мой, друг мойЯ очень и очень боленСам не знаю, откуда взялась эта боль.…Чёрный человекНа кровать ко мне садится,…нагоняя на душу тоску и страх.…Что же нужно ещеНапоенному дремой мирику?…Никого со мной нетЯ один…И разбитое зеркало…»

«14 декабря 1925 года».

Узорчатой ритмикой звучаний шелковистых строк в лингвориторических параметрах родомыслия великий поэт С. А. Есенин возвысил разговорный язык до радужных высот сияния Семи Небес, и показал, что даже сидя на кровати имеется родовая вероятность преодоления «лирикой и философией родословия»…дрёмы пропитывающей лирики…«эфирных воздействий – языка метабол» с раскалыванием зеркала «зазеркалья космического нуля», чтобы радостно и грустно дальше воспринимать сияния Славы Слова небесного ноля «Я один… И разбитое зеркало…» и напитывать этими конструктивными эмоциями мужества и содеянного подвига: Русь уходящую, Русь настоящую изначальную, Русь грядущую и её общественные мироздания.

Исходящее поле опаляющей Благодати родомыслия от политекстуальности эпосной поэмы «Чёрный человек» литературными критиками и их психомыслием духовничания боязливо замалчивалось, а величие поэта С. А. Есенина кокетливо переносилось на его блистающие фрагменты циклов стихов: «Москва кабацкая; Персидские мотивы» в которых просматривался виртуоз озорства и хулиганства заслоняющего Мастера.

Переакцентация лингвориторических смыслов в языковедении и литературоведении российской науки в раскрытии подлинных народных мотиваций «родовых» через тот или иной уровень мастерства автора текста скрепляемого в лабораториях механизмов творчества вненаучного и рационального знания художественной вязью интеллектгенеза (ум за духом) – поэтикой, разумогенезом (ум за душой) – поэзией текста в тексте текстов в переделе тройного отрицания, в отличие от поэтики дотягивающей до предела двойного отрицания в показе восприятия читателем этих смещённых образов, повелительного толерантного полона террора опричников лишённых чувства Родины этой поэтикой, как нужные правильные убедительные переиначивания для этого времени.