Об одиночестве и глупости, о чести и доброте - Сергей Лукьяненко

А вот сейчас куда более интересный прием, который использует Уткин. Опять же, как и методика "приписывания глупостей" - из репертуара "черного пиара", которым нас всю осень так усердно кормило телевидение. Методику эту можно назвать "подменой темы":

Третий тип Сергеем Васильевичем не определен абсолютно. То есть, прочитал, отложил в сторону и забыл - вот и вся характеристика. Что ж, и здесь ничего удивительного нет - невозможно понравиться абсолютно всем читателям. Hо ведь и среди этого типа людей могут быть - ушибленные, не так ли? Тем более, что самодостаточность - определение весьма спорное. А книжку отложили по вполне понятным причинам - ну не понравилось! -Пацаны какие- то, манекены, палочки для Васькиного барабана. А тут еще угораздило нарваться на каких-то двойников, визитеров, вечно что-то кладущих на Слово. Понапридумывают люди всякой фигни! И в этом случае пресловутая бомба также не срабатывает.

В "Ушибленных одиночеством" речь идет именно о читателях Крапивина. Исследуется в нем исключительно первый тип, который и является "ушибленным". Причины, видимо, понятны всем кроме Уткина. Специально для него - объясняю. Тип второй не вызывает никаких опасений, тип третий вызывает легкое сожаление (ну, упускают люди возможность открыть для себя что-то важное, жаль их), но и тип третий вполне адекватен. Могут ли среди них быть ушибленные? Могут, могут. Деньгами, политикой, дружбой и любовью, упавшим с крыши кирпичом. Но речь в статье идет именно о книгах Крапивина, о клубе его поклонников - потому и рассматривается лишь тип первый. Сергею Уткину, однако, это то ли непонятно, то ли мешает.

Поэтому и делается замечательный в своей простоте вывод:

Выходит, разделение на типы не то что условное - абсолютно надуманное.

Ах, если бы надуманное... если бы...

Впрочем, продолжим наш разбор статьи Уткина. Опять - методика "черного пиара". И опять новая, впрочем самая примитивная и глупая: "навешивание ярлыков".

Можно сколь угодно издеваться над термином - настоящая дружба, но стоило ли демонстрировать всему миру, что именно - последователь и продолжатель Лукьяненко к этой дружбе оказался неспособен? Тем более, что Крапивин к этой ломке отношения не имеет.

У меня большие сомнения в том, что Сергей Уткин имеет право судить о том, способен ли я к "настоящей дружбе". Спрашивать об этом, наверное, надо тех, кто рядом со мной. Но - Уткин судит. И заодно вешает ярлыки. И по поводу "издевательства над термином настоящая дружба", и по поводу моей способности дружить, и по поводу "последователя и продолжателя". Не хочется и здесь разочаровывать Уткина, но я - не последователь и продолжатель Крапивина. Я - его читатель, я - его поклонник, но я пишу свои книги и смотрю на мир собственными глазами.

Следующий тезис Уткина опять построен по старой схеме: "приписывание глупостей"

и победоносная с ними борьба.

Сразу хочу поздравить Сергея Васильевича, который с присущей ему скромностью поведал о естественном пути любого талантливого писателя, который сумел уйти от подражательства к написанию оригинальных вещей. Это о Перумове, а не то, что вы подумали! Впрочем, тогда и поздравлять надо было Перумова.

Вначале приведена фраза, из которой создается впечатление, что в статье я занимаюсь самовосхвалением, а не привожу в пример абсолютно мне тогда незнакомого Ника Перумова. Затем делается странный вывод: "тогда и поздравлять надо было Перумова". Так и его ведь и поздравлял в той статье, потому что не захотел человек вставать в уютную нишу "продолжателя Толкиена", а стал писать свое. С чем боретесь, Сергей Уткин? С собственной тенью? Выгребаете из души мусор и начинаете его подметать?

А вот следующий навешенный ярлык:

Книги Соломко и Тяглова мне читать не доводилось, Каплан не настолько известен широкому кругу читающих-крапивнутых, впрочем как и многие другие.

А если серьезно, то опять мне непонятно стремление пнуть: теперь уже людей, идущих той же дорогой, которую когда-то прошел сам Лукьяненко. Не берусь судить о непрочитанных повестях и рассказах, вполне вероятно, что во многих кроме заимствования внешних атрибутов (торчащих лопаток и наброшенных курток) ничего и нет. Вот только Москва-то не сразу строилась, и Крапивин тоже начинал писать подражая Гайдару и Кассилю.

Уткин не берется судить о тех вещах, которые я привожу в пример. Он не читал ни Тяглова, ни Соломко, ни тех "продолжателей Крапивина", которые сами себя называли "типом первым", создавали детские объединения по примеру "Каравеллы" и пробовали писать книги. Уткин просто вешает ярлык "Лукьяненко пинает последователей Крапивина". Где, скажите на милость? Может быть, эта фраза - пинок? "Всегда сохраняя в себе детский восторг и чистоту, воспетую Крапивиным как никем иным, надо уметь смотреть и на реальную жизнь, реальный мир." Или эта:

"Сможем ли мы использовать этот шанс - перевести данное Крапивиным из абстрактно-красивой плоскости в плоскость реальную, жизненную? Найти свой вариант приложения романтики, доброты, дружбы? Увидеть парус своего корабля, своей каравеллы? Или сведём всё к говорильне о книгах Крапивина, поискам рапир, медных пуговиц и настоящего друга?" Или эта? "Бесталанный имитатор, к счастью, никогда Крапивина не подделает. Ну нельзя так писать без сердца и таланта!"

Сергей Уткин, вы обвиняете меня в достаточно серьезных вещах. Цитату, пожалуйста! Иначе - ничем иным как откровенным враньем ваши слова не являются.

Совершенно замечательно выглядит обвинение в том, что в тексте статьи Владимир Высоцкий назван "Володей Высоцким". Я не сторонник панибратства с великими - тем более, когда не довелось даже видеть их. Но если Уткин не ощущает, что в тексте той статьи, эмоционально завязанном на стихотворении Высоцкого, МОЖНО БЫЛО назвать Владимира - Володей, так же как иногда можно сказать "Юра Гагарин" - то Уткин абсолютно лишен чувства слова. Или же опять передергивает.

И последняя цитата из Уткина:

Более того, в этом плане небезгрешен и Лукьяненко, прихвативший в Рыцарей сорока островов придуманное Командором деревянное оружие. Как там в Писании сказано: - Пусть первый бросит в меня камень? Я ни в коей мере не хочу обидеть Сергея Васильевича, просто констатирую факт.

Начнем с того, что берясь цитировать Библию - надо это делать грамотно. Не перевирая. "Он восклонившись сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень". (Иоанн, 8.7.) Я понимаю, что с цитатами из меня Уткин не церемонится, Пушкина помнит смутно, но уж к Библии стоит проявить уважение - даже будучи неверующим человеком. А говорить о заимствовании у Крапивина деревянного оружия - это, простите, все равно, что обвинять в плагиате на основании использования бластера или флаера. Дети играли деревянными мечами и сотни, и тысячи лет назад. Может быть Уткин считает, что ролевики, фехтующие деревянными мечами, позаимствовали эту идею у Крапивина? Найти связь между мечами, которые принимали то облик деревянных, то стальных, и деревянным кинжалом, который превратился в оружие, поскольку был подарен другом - это надо очень постараться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});